— Ой, вот это туз, я точно знаю, а вот этот с колпачком кто такой? — ткнула она в одну из карт юноши.

Валентин закатил глаза к потолку, а его партнеры один за другим начали бросать свои карты на стол. На их лицах играли снисходительные улыбки. Игра потеряла всякий смысл.

— Пас.

— Пас.

— Пас.

— Нет, ну везет же тебе сегодня, Валентин! — всплеснул руками Семен Васильевич.

— Дашка. Ну что ж ты мне кайф-то сорвала! — расстроился Валентин. — Да с такой картой я бы…

— Спасибо твоей подруге, — рассмеялся глава счетной палаты, — если бы не она, мы бы отсюда без штанов ушли.

Гости начали собираться по домам. Проводив их до ворот, Дарья с Валентином вернулись обратно в гостиную.

— Слушай, я, конечно, понимаю, что все они большие редиски, но все равно как-то неудобно. Ну вот чего ты сделала? — спросил Валентин, рассматривая свои карты.

Это была натуральная пустышка. Кроме туза и джокера, больше ни одной карты в паре. И не тянуло все это ни на стрит, ни на флеш, ни вообще на что-то.

— Чего-чего, — пробурчала Дашка, деловито собирая пачки евро в одну кучку. — Приданое себе сделала.

— Ну Дашка… — закатился Валентин.

— Это ты у нас богатенький буратино, — чмокнула его в нос Дашка, — на всем готовеньком живешь. А нам, блондинкам, своим умом всего добиваться приходится. И потом, их иначе отсюда хрен выгонишь, а так тебе и карта поперла, и свадьбу практически уже окупили.

— Дашка! Да ты жулик!

— Блондинки по определению жуликами быть не могут. На это у них ума не хватает.

— Нет, а мне нравится твой новый имидж! Хочешь, я тебе открою страшную тайну?

— Открывай! — бесшабашно махнула рукой Дашка.

— С блондинками я еще ни разу… — Валентин не стал зря тратить время на пустые слова, сгреб подругу в охапку и помчался с ней на второй этаж в сторону спальни…

Спустя час, а может, два, когда они лежали рядом расслабленные на смятой постели, Валентин вспомнил о главном.

— Как там у тебя дела с Машей? — спросил он.

— Да ничего. — Дашка перекатилась по кровати, положила свою белокурую головку на грудь Валентина. — Мы с ней с самого начала сдружились, так что мне и пыжиться не надо было, чтобы в доверие войти. Она мне все свои сердечные тайны поверяет.

— Ну то, что Колдун в нее втюрился, ни для кого не секрет.

— Здесь главное то, что она в него втюрилась. Так что у них, как и у нас с тобой, наступил незапланированный медовый месяц.

— Дашка, срочно перекрашивайся в брюнетку: смена колера на тебя дурно повлияла. Я не о сердечных делах речь веду. Странного ничего за ней не замечаешь?

— Да нет, все нормально вроде… кроме одного.

— Ну-ка, ну-ка, — навострил уши Валентин.

— Ты в детстве сказку про Леля читал?

— Это про того менестреля со свирелью, который Снегурочку растопил?

— Она сама растаяла, двоечник! Вместо того чтобы в холодильник залезть, через костер прыгать начала.

— Проклятый склероз! Ну растаяла она, и дальше что?

— Машка мне недавно похожую историю рассказала. Она ее узнала от своей матери, а матери об этом рассказала ее бабушка, ну и так далее.

— Рассказывай.

— У Машки, оказывается, вся родня по женской линии даром владеет. Потомственные колдуньи, ведуньи и прочее. А потому я к ее истории серьезно подошла, без ухмылок. Смысл этой истории такой. Умерла у одного ведуна единственная дочь. Горячка ее сгубила. Застудилась где-то девчонка сильно. Перед самой войной, в сорок первом году это дело было. От горя ведун кровавую жертву древним богам принес, на страшное преступление ради чада своего пошел, и она ожила. Стала едва ли не еще краше, и если раньше за ней никаких магических способностей не замечалось, то после возвращения с того света их у нее стало хоть отбавляй. Парнишка из соседней деревни на нее глаз положил, и она в него как кошка влюбилась. Рука об руку всем на загляденье ходили. По осени свадьбу собирались сыграть, а тут война. Парень сразу в военкомат намылился, не дожидаясь призыва, добровольцем на фронт хотел идти, невеста не дала. Вцепилась в него, белугой ревет. А потом и вовсе в лес утащила, чтобы повестка его по месту жительства не нашла. Короче, совсем обезумела от страха за своего парня девка, чары на любимого какие-то наложила, чтобы покорней был, и практически сделала из него уклониста. А ближе к зиме, поздней осенью немцы сделали такой стремительный прорыв, что парочка оказалась в глубоком тылу.

Танки прямиком через их деревни шли. Кучу народа гусеницами подавили. В том числе и родителей нашего уклониста. Ну тут уж никакие чары с парнем справиться не смогли, и стал он чуть ли не одним из первых партизан, организовавшим сопротивление в тылу врага. Особо серьезными делами похвастаться не мог. Все-таки ни в армии парень не служил, ни опыта боевого у него не было, однако пару грузовиков с солдатами на дороге сумел подорвать и даже один эшелон под откос пустил. Немцам пришлось бросить на его поиски несколько зондеркоманд. Вот тут-то отсутствие боевого опыта его и подвело. Убили парня прямо на глазах у его девушки, ну а с ней, прежде чем пристрелить, солдатня решила развлечься… — Дашка тяжко вздохнула и замолчала.

— Дальше, дальше-то что? — начал тормошить ее Валентин. Рассказ подруги его заворожил.

— Ни одна зондеркоманда из лесу не вернулась. Замерзли все до одного. В этом лесу, говорят, температура за одну ночь опустилась до минус пятидесяти, а потом и по всей стране прокатилась великая стужа.

— Да-а-а.

— Вот такие вот дела. А еще Машкина мама сказала, что остановить разбушевавшуюся Снегурочку было не так-то просто, потому что за ней стояли начавшие пробуждаться древние боги, и только чудо спасло тогда наш мир от катастрофы. Лето в том году могло вообще не наступить. Так что сейчас наши спецы исследуют родословную Машки, пытаясь выяснить, не в родне ли она с той партизанкой, со Снегурочкой номер два? Это объяснило бы ее инстинктивную защиту, которая проявляется в виде ледяной магии, когда она пугается.

— А почему номер два?

— Потому что номером один был сказочный персонаж, но, как ты уже знаешь, за каждой сказкой быль прячется.

— Стоп, а какое чудо остановило Снегурочку?

— А вот этого Машка не знает.

— Ну вот, — обиделся юноша, — кто ж читает детям сказку на ночь без счастливого конца? Хочу сказку! Хочу сказку! Сказку на ночь я хочу! — начал тормошить он подругу.

— Кроме Камасутры и «Тысячи и одной ночи», ничего в голову не лезет, — отбивалась смеющаяся Дашка.

— Тысячи ночей у нас с тобой впереди еще будут, а вот насчет Камасутры — это идея!

— Валька! Я же пошутила!

— Поздно! С Камасутрой, дарованной нам древними индусскими богами, не шутят! Держись, женщина!!!

И постель вновь встала на дыбы.

Валентин опять сидел в своей «Ниве» неподалеку от ДЭЗа № 7, вслушивался в бормотание доблестного жэкэхашника, которому сотрудники конторы успели прицепить еще один жучок взамен потерянного. Он слушал его рассуждения о сомнительной пользе счетчиков учета газа и воды в условиях глобального воровства на территории постсоветского пространства и смотрел на оплывающие сугробы. Последний день осени подарил Рамодановску яркий солнечный день и долгожданную оттепель. По большому счету на Нечипоренко Валерьяна Павловича ему было уже наплевать. Этой ночью он из Дашки выдавил признание, что задание его — чистейшая фикция. Данного господина уже давно проверили от и до и исследовали родословную аж до седьмого колена. Это был самый обычный человек, без малейших зачатков дара. Неудачник, которому просто дважды «повезло» оказаться не в том месте и не в то время. И это был великолепный повод держать Валентина подальше от гущи событий, так как он тоже в своем роде был неудачник. Из его особняка чуть не ежедневно вытаскивали бесчувственные тела, а Дашка хотела, чтобы он дожил хотя бы до свадьбы. В центре города за ним и следить было проще, и оперативно вмешаться в случае чего, хотя он и здесь умудрялся выпасть из поля зрения конторы и вляпаться в какую-нибудь историю.