— Вал, ты мне столько информации в голову влил, что я не способен сейчас разложить по полочкам и половины. Я всё ещё на неё злюсь. Наши отношения терпят кризис, не отрицаю, — закрываю на мгновение глаза и картинки из прошлого мельком проскакивают в голове.

А именно: предстоящий вечер. Я надеваю пиджак. Стелла поправляет на мне запонки, отдаёт в руку именные часы. Затем возвращаюсь в ванную за каплями для глаз. Рассматриваю какие-то маленькие таблетки, притянувшие к себе внимание…

Черррт…

Всё в обрывках.

Больно напрягать мозги.

— Marvelon… — внезапно озвучиваю мысль. — Таблетки, которые она принимала в Монако, — поясняю другу.

— Контрацептивы. Стелла предохранялась и врала тебе о проблемах с зачатием. Это ты тоже забыл?

Поморщившись от головной боли, вспоминаю ещё одно событие.

— Она разбила нашу свадебную рамку. Помню, как та разлетелась вдребезги, ударившись о дверь ванной. Кажется, это произошло здесь, в России… Мы обсуждали развод.

— Жека, ты давно её не любишь. Признай это и живи счастливо с сыном и Яной.

— Я не помню Яну! Мне необходимо свыкнуться со всей сказанной тобою информацией. Всё, что ты мне рассказал, для меня чуждо. Я чувствую вину перед Стеллой, — говорю как есть, планируя навестить супругу в реанимации. — Я корю себя за то, что не смог… — на секунду замолкаю, оценивая быстро сменяющиеся картинки в подсознании, где я резко выкручиваю руль, беря удар о бетонную стену на себя. — Не смог справиться с тачкой. Она останется калекой из-за меня, понимаешь?! — в отчаянии повышаю тон.

— Жека! Это была, скорее всего, подстава. Твоя охрана занимается расследованием.

— Вал, мне нужно поставить Стеллу на ноги любым путём. Иначе я буду казнить себя всю жизнь. Я угробил человека, понимаешь? — не помня ни черта, выжидающе смотрю на Вала.

— Естественно не справился. А как бы ты справился под кайфом? Жека, тебя накачали наркотой! Нужно вспоминать, друг. Кто мог подсунуть тебе ЛСД? Когда? Где документы на развод, которые ты брал с собой на благотворительный вечер? Герман лично подтвердит. Стелла должна была их подписать.

— Какая наркота? — с укором смотрю на друга, недоумевая. — Ты же знаешь меня, старик?

— Знаю. Поэтому сомневаюсь в адекватности твоей супруги. Ну не верю я, что Стелла непричастна к аварии. Не верю! Её незавидное положение — не повод уничтожать чувства Яны к тебе.

— Откуда ты знаешь, что у Яны будет сын? — вспоминаю недавние, сказанные им слова.

— Тебе это интересно?

— Вал, я ей нагрубил. Меня в тот момент пронзила острая боль в плече. Я только очнулся, а тут какая-то девчонка целует в губы и плачет, плачет и гладит… И снова целует. Всего! Как, по твоему мнению, я должен был отреагировать?

— Поцеловал бы её в ответ, — говорит совершенно серьёзным тоном.

— Блять, юмор у тебя, Вал, ещё тот! У меня от её ладоней мурашки по коже высыпали и… Ладно. Неважно… — насчёт неожиданной эрекции решаю промолчать.

— Она воспитывает Тимофея, твоего трёхлетнего сына от Виктории. Её погибшей родной сестры.

Смотрю на него выпученными глазами, в очередной раз ломая мозг от полученной дозы информации.

— Вика родила?

— Женечка! Сыночек, родной… — голос матери вынуждает отвлечься от раздумий. — Как же так? — ворвавшись с отцом в палату, останавливаются у моей кровати. — Живой! Господи, сыночек, живой! — пока мать с отцом плачут и ощупывают меня, как маленького, за ними в ряд выстраиваются доктор, медсестра и ещё какой-то мужик с наушником рации в ухе.

— Господи, счастье-то какое… Сыночек…

— О Тиме у родителей расспроси, — Вал собирается уходить, застёгивая верхнюю пуговицу на пиджаке. — Ты с ними о многом делился. А мне пора. Скоро увидимся, друг.

Яна.

— Валерия? — проснувшись из-за шороха, замечаю подругу, натягивающую на меня вязаный плед.

— Прости, не хотела тебя будить, — подойдя к тумбочке, поднимает с неё приготовленную раннее таблетку и стакан воды. — Выпей. Врач приказал проследить, чтобы ты проглотила препарат.

— Я не хочу сидеть на транквилизаторах.

— Януль, стрессовые ситуации, которые случаются в жизни женщины на раннем сроке вынашивания ребенка, могут привести к выкидышу. Они не навредят плоду. Тебе помогут сохранить душевное спокойствие.

— Который час? — приподнимаясь на локтях, всматриваюсь в окно. За ним отчётливо видны окрашенные оранжевым закатным светом ветви и стволы сосен. Так тихо вокруг, словно всем приказали молчать. Даже птицы угомонились.

— Половина восьмого. Как ты себя чувствуешь? Немного успокоилась?

— Чувствую себя заторможенно, — откинув в сторону плед, медленно сажусь на постеле, свешивая ноги на пол.

На второй половине двухспальной кровати катастрофически не хватает присутствия любимого мужчины.

— Это из-за снотворного, — Лера подносит к моему рту таблетку. Послушно глотаю, запивая водой. — Тебе нужно беречь силы, Яна. Думай о ребёнке. Береги его. Женька обязательно вспомнит вас. Наберись терпения, дорогая. Главное, он жив. Остальное наладится.

— Валентин ещё не приезжал за тобой? — интересуюсь, поднимаясь с кровати. — Он обещал поделиться новостями.

— Они едут домой, — неожиданное заявление подруги заставляет напрячься и устремить на неё растерянный взгляд. — Скоро будут здесь все.

— Все? — приподняв удивлённо бровь, выравниваюсь и поправляю на себе пижаму.

— Родители Евгения и…

Лера замолкает, как-то странно меня оценивая. На лице эмоции меняются одна за другой.

— Лер? — выжидающе пялюсь на подругу, чувствуя взволнованное трепыхание сердца в груди.

— Этот ненормальный псих решил лечиться дома! — выпаливает, краснея от злости. — Представляешь?!

— К-кто? — запинаясь, сглатываю слюну. — Женя???

Кажется, мои глаза сейчас округлились, подобно блюдцам, и светятся, как самое яркое северное сияние. Душа взрывается фейерверками эмоций. В сердце, в отличие от ворвавшегося вихрем счастья, потихонечку закрадывается страх.

— А кто у нас ещё больной, кроме него? — подытоживает Лера. — …Причём на всю голову… блин… — добавляет и залпом допивает оставшуюся в стакане воду.

— Его же только из реанимации в палату перевели? — шокирована новостью, моргаю. Пальцы без остановки теребят край маечки.

— Решил, что некогда ему валяться на больничной койке. Видите ли, дел у мужика невпроворот. Только очнулся, млин, и давай кипишь наводить.

— А мне что делать? — на нервах, бросаюсь к комоду. Глаза впиваются в отражение сонной девушки с копной не расчесанных волос на голове. — Он же нас с Тимкой не помнит. Вообще. Как мы будем уживаться в одной спальне, если Женя на меня наорал за то, что я его поцеловала?

Пытаюсь привести себя в порядок, хаотично приглаживая торчащие пряди на макушке. Сердце уже не стучит в груди, оно барабанит в горле.

— Ему нужно вспоминать, — разговором напоминает о себе Валерия. — Может быть он прав. Можно нанять медсестру. Она будет за ним присматривать в первое время. В конце концов у него кроме сотрясения, вывиха и трещины больше ничего нет. И слава Богу!

— А этого разве мало? — вспоминаю, как он стонал от боли, и хочется заплакать из жалости.

— Спросишь у него. Если заслужит, добавим, — Валерия пытается шутить. — Ян… Месяц-полтора и будет как новенький. Не переживай ты так. Помни, тебе нельзя!

Оборачиваюсь к подруге, вспоминая реакцию Евгения на меня. По телу тут же пробегают стаи холодных мурашек, и я начинаю паниковать. Так неожиданно, что сама в это не до конца верю. Боже, прошли всего сутки, а я снова его потеряла. Кажется, что даже вселенная настроена против нас. Что я буду делать, если Женя в очередной раз меня оттолкнёт? Ведь на первом месте у него снова жена. Он волнуется за неё. Как бы грустно это не звучало, но это факт. Своим присутствием я только усугублю ситуацию, постоянно буду его нервировать. Может не стоит торопить события? Какое-то время поживём отдельно друг от друга, а там видно будет.