Рита

Я вернулась домой в разодранных чувствах. В гостиной было темно. Родители давно спали. Никто не мешал мне наслаждаться тишиной и вести немой диалог с самой собой.

Зря я приехала в Москву! Это было моей очередной ошибкой. Смотреть в его глаза оказалось все также больно. Не знаю, как мне в тот момент удалось совладать с собой и сохранить лицо. И почему я сразу не ушла? Решила поиграть в судьбу. Поиграть с ним. А в итоге проиграла сама.

Дверь за спиной хлопнула, заставив меня оглянуться.

— Рита? — удивилась мама моему присутствию. — Ты уже вернулась? Так рано? Еще даже часа нет.

— Лера плохо себя почувствовала. Пришлось уехать.

— Как она?

— Уже все хорошо. Просто переутомилась. А ты почему не спишь?

— Встала взять воды. Как прошел вечер?

— Нормально, — мне не хотелось вдаваться в подробности.

— Завтра ты возвращаешься в Вену? — в голосе мамы послышалось сожаление.

— Нет. Отъезд придется отложить. Завтра у меня ужин с таинственным незнакомцем.

— С кем? — удивилась она. — С каким незнакомцем?

— Все это благодаря Лере и ее неуемной энергии, — с раздражением бросила я. — Оказывается, она записала меня на участие в аукционе. Ужин со мной обошелся какому-то парню в двадцать две тысячи рублей.

— Может, все не так плохо?

— Я совершенно не хочу ни с кем ужинать. Все, чего я хочу, так это вернуться в Австрию.

— Ты совсем заперла себя в Вене, — вздохнула мама. — Ты хотя бы с кем-нибудь встречаешься?

— Мама, я устала. Пойду к себе.

— Что между вами произошло два года назад, Рита?

— Я не хочу об этом говорить. Это уже в прошлом, — ответила, не глядя на нее.

Дверь спальни отрезала меня от обеспокоенного взгляда мамы и оставила один на один с личным адом. Дышать становилось все труднее. Я расстегнула платье, и, когда оно скользнуло на пол, просто перешагнула через него. Мне было душно. Из груди рвались рыдания, но пока я держала их внутри. Прохладное покрывало приятно коснулось кожи. Тело вытянулось на постели, пытаясь найти облегчение. Но ничего не получалось. Перед глазами стояла одна и та же картина. Его глаза напротив. За короткий миг, что мы смотрели друг на друга, мне так и не удалось понять, что было в них: равнодушие, злость, желание. А потом он поднялся на сцену. Как же мне хотелось броситься на улицу, сбежать, спрятаться, только бы не смотреть на него! Всю речь моего прошлого я просидела каменным изваянием. Кажется, даже не дышала. Лера коснулась моей руки, желая поддержать.

— …Когда меня самого мучила боль, я делал больно тем, кто был мне очень дорог…

Я рывком села на постели, зарываясь пальцами в волосы. Что значили эти слова?

— … Надеюсь, что эти люди найдут в себе силы понять меня и простить.

Тело дернулось в попытке удержать слезы. Не получилось. Такое невозможно простить. И невозможно забыть. Два года ада. Разрушенная жизнь. Растоптанное сердце. Нет, Игорь Владимирович, Вам нет и никогда не будет прощения!

Я ладонью стерла слезы со щеки и поднялась на ноги. Мне нужно продержаться всего один день и вечер. Послезавтра я вернусь в Вену.

Утро я растягивала так долго, насколько это было возможно, притворяясь спящей. Не хочу расспросов, сочувствующих взглядов и советов. Мне вчера хватило их сполна. Телефон хранил непрочитанное сообщение от Леры: «Ты все еще дуешься на меня?» Дуешься — это слабо сказано! Я до сих пор в бешенстве. Так меня подставить! Господи, я чувствовала себя вещью, которую оценивали и продавали. Ситуацию усугубляло знание того, он все это видел. Хорошо, хоть сам не принял участие в аукционе. После танца со своим «покупателем» я полчаса пряталась в туалете, борясь с собственным унижением. Пока меня не нашел Сашка и не сообщил, что Лере плохо. Это стало отличной возможностью убраться с этого проклятого приема. Будь он неладен!

— Я не дуюсь, я злюсь, Лера, — без приветствия выпалила я в трубку.

— Ну, прости, Рита. Я не думала, что ты так отреагируешь. Это же была всего лишь шутка!

— Почему же ты сама не стала себя продавать?

— Потому что там участвовать должны были только незамужние девушки.

— И непременно девственницы, — съязвила я.

— Нет, такого условия не было. Да и где их сейчас найдешь? Что мне сделать, чтобы ты меня простила?

— Не знаю, Лера. Ты могла бы хотя бы спросить у меня? Или предупредить заранее.

— Если бы я предупредила тебя заранее, ты бы ни за что не приехала.

— Вот именно. Ты хотя бы знаешь кто он, этот Кирилл Михайлов?

— Нет, — вздохнула она. — Никогда раньше его не видела. Сашка тоже его не знает.

— Прекрасно, — пробормотала я недовольно, устраиваясь поудобнее на подушках. — А если он — маньяк?

— Ой, Рита, не придумывай! Это всего лишь ужин. В ресторане, где вокруг будут люди. К тому же, его имя есть в фонде. Как-то же он расплачивался. Поэтому все будет хорошо.

— Мне бы твою уверенность.

— И … Рита… Я, правда, не знала про Левинского. Не думала, что он — член фонда.

— Забудь, — я ответила резко. — Ничего страшного не произошло.

— Но ты была сама не своя. Я же видела.

— Все уже в порядке, — пальцы сжали одеяло.

— Пообедаешь со мной?

— Не могу, — не хотелось выходить из квартиры. Где-то там был Игорь. Не факт, что я смогу выдержать еще одну встречу с ним. — Я обещала маме помочь разобрать старые вещи. А вечером… Сама знаешь, что у меня вечером.

— А как насчет завтра?

— Завтра я возвращаюсь в Вену.

— Но, Риииитааа! Когда еще ты сюда приедешь?

Надеюсь, что никогда!

— Не знаю. У меня куча дел в ресторане.

— Почему мне кажется, что ты меня избегаешь?

— Тебе только кажется. Это все гормоны, — я откинула одеяло и спустила ноги на пол.

— Хорошо. Если ты не хочешь оставаться в Москве, я прилечу к тебе. И тогда ты от меня уже не отделаешься, дорогая!

— Как ты себя чувствуешь? — надо было срочно менять тему.

— Нормально. Просто вчера в зале было душно. И я переволновалась из-за показа. Кстати, как он тебе?

— Отлично. По-моему, всем понравилось.

— Жаль, что ты не согласилась пройти по подиуму.

— Мне было достаточно того, что я стояла на сцене.

— Все было не так страшно. Ты отлично смотрелась.

— Да уж, как товар на выставке.

— Не преувеличивай!

— Ладно, Лера, мне нужно идти. Как-нибудь созвонимся.

— В каком столетии? — я представила, как она закатила глаза, и улыбнулась.

— В ближайшем. Обещаю.

— Ловлю тебя на слове.

— Пока.

За окном уже вовсю царствовал день. Осеннее солнце щедро одаривало город последним в этом году теплом. Сейчас бы пройтись по парку, утопая по щиколотку в золоте листвы, но нет. Опасно! Нам двоим в этом городе было слишком тесно.

Время до вечера прошло в томительном ожидании. Большую часть из него я провела в своей комнате, ссылаясь на головную боль. Мама что-то подозревала, но молчала. А отца занимали рабочие дела, поэтому с самого утра он закрылся в кабинете. Надо было наплевать на этот аукцион! Бред какой-то! Почему я должна за деньги ужинать с человеком, которого совершенно не знаю?

— Чтобы помочь тем, кто не может ходить, — напомнил мне внутренний голос.

И снова в памяти всплыла речь Игоря. Какое благородство! Не мужчина, а просто мечта. Интересно, есть ли у него женщина? На приеме он был один.

— Тебе это интересно?

Нет! Совсем неинтересно!

— Что же тогда пальчики не сразу застегнули платье?

Это просто неловкость.

— Хотела бы ты, чтобы на месте этого Михайлова оказался Левинский?

Нет! Никогда!

Мы договорились, что «покупатель» заедет за мной в начале седьмого. Вниз предпочла спуститься одна. У подъезда ждала машина. Черная. Дорогая. С распахнутой задней дверью и высоким незнакомцем, ожидающим, когда я подойду.

— Здравствуйте, — поздоровалась неуверенно. — Вы от господина Михайлова?