– Беженцы? Вообще-то да. Что еще сказала Кэрол?

– Дала мне хороший совет.

– А именно?

– Она считает, что я могу поступить на службу в нигерийскую армию, чтобы готовить солдат к войне с Южной Африкой, которую они собираются рано или поздно начать.

Совместно с другими африканскими странами, надо думать.

Трудно надеяться, чтобы в одиночку они могли рассчитывать на успех.

Мадлен улыбнулась:

– Полагаю, эта мысль пришлась тебе не очень-то по душе.

– Было и второе предложение – чтобы мы с тобой объединили средства и открыли магазин. Белые торговцы пользуются здесь популярностью. И в них пока еще ощущается нехватка.

– Военный инструктор или торговец. Видимо, дела пойдут непросто, да? Что же это будет – газетный киоск, табачная лавочка, горшки со сковородками? Наверное, чтобы открыть аптеку, понадобилась бы соответствующая квалификация?

– Вроде того. Вчера вечером я проходил мимо провала в стене, над которым болталась надпись: «Доверительный медицинский кабинет».

Она покачала головой:

– Где уж нам конкурировать…

– Покидая Англию, Кэрол прихватила четыре тысячи фунтов, – вспомнил Эндрю. – Наверное, я мог бы претендовать на какую-то часть. Но…

– Нет, не нужно, – скороговоркой выпалила Мадлен. – Пожалуйста! Мне бы не хотелось.

– Тогда я смогу вложить в дело в пять раз меньше, чем ты.

– Это так важно?

– Может стать важным. Когда здесь появится Дэвид.

– Что бы ни случилось, мы не станем ссориться из-за денег.

– Как и из-за чего-либо другого.

– Да, – сказала Мадлен и взяла его руку в свою. – Уверена в этом.

Их пальцы переплелись.

– Кажется, нам сейчас подадут яичницу с беконом, – умиротворенно произнес Эндрю.

Они с жадностью набросились на завтрак, наслаждаясь после долгих лишений обилием еды. Наливая себе третью чашку кофе, Эндрю вспомнил про газету, в которую так и не удосужился заглянуть. Он развернул ее и начал с первой страницы.

Заголовки выглядели кричаще, бумага была самой дешевой, но и это впечатляло после лондонских листочков. Главная новость касалась Южной Африки: «ЗВЕРСКОЕ ОБРАЩЕНИЕ С ЖЕНЩИНАМИ И ДЕТЬМИ». Ниже шло шрифтом помельче: «Сенсационное сообщение вождя банту» – леденящая душу история, которую Эндрю счел совершенно не правдоподобной. Он перевел взгляд на другой заголовок, помещавшийся на следующей странице: «ЕВРОПЕЙСКИЕ ВАЛЮТЫ: РЕШЕНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА».

Текст был лаконичным. На заседании министров финансов африканских стран в Гане было принято единодушное решение об установлении моратория на все денежные операции с валютами стран, столицы которых расположены севернее сорокового градуса северной широты.

Эндрю передал газету Мадлен, указав на последнюю заметку.

– Кажется, мы успели как раз вовремя, – сказал он.

Она внимательно ознакомилась с текстом сообщения и подняла глаза:

– Только вот успели ли? Мораторий вступает в силу с сегодняшнего дня.

– Наш перевод уже состоялся.

– Однако мы еще не получили по нему денег. Это имеет какое-нибудь значение?

– Не думаю. Но лучше удостовериться.

За окошечком для иностранцев они увидели высокого негра с тонкими чертами лица. Он внимательно выслушал Эндрю и направил их в кабинет помощника управляющего.

К кабинету пришлось идти по коридору. На столике в тесной приемной лежали газеты и журналы всех мастей – от последнего номера толстого местного «Барабана» до выпуска лондонского листка недельной давности. Шоколадная девушка в белом плиссированном платьице и очках в модной оправе пригласила их в кабинет.

Помощник управляющего оказался приземистым толстяком с курчавой седой шевелюрой. Он сложил руки на столе ладонями кверху. Ладони были удивительно светлыми, почти белыми.

– Так, – начал он, – и что же я могу сделать для вас, мадам? И для вас, босс?

Он иронически подчеркивал старомодные обращения. Белые ладони, казалось, подсвечивали снизу его физиономию.

– Нас послал к вам служащий. На имя миссис Картвелл сюда направлен денежный перевод из Лондона.

– Миссис Картвелл – это вы? – кивнул помощник управляющего в сторону Мадлен.

– Да, я – миссис Картвелл. У меня с собой паспорт.

– А вы – мистер Картвелл?

– Нет. Моя фамилия Лидон.

Негр медленно покачал головой.

– У белых свои порядки, – сказал он и взглянул на Мадлен. – Белая, но миловидная. Вам знакома «Песнь Соломона», миссис Картвелл? Добро пожаловать в Лагос! Здесь есть все, чтобы вы почувствовали себя счастливой.

– Спасибо на добром слове, – лаконично отозвался Эндрю. – Теперь, возможно, вы распорядитесь, чтобы миссис Картвелл выплатили причитающиеся ей деньги?

– Вы прибыли вчера? – поинтересовался помощник управляющего. – Как выглядит Лондон? Я слышал, что там сейчас прохладно. – Его лицо расплылось в зубастой улыбке. – Прямо-таки мороз!

– Мы пришли по делу, – не выдержал Эндрю. – Нам некогда терять время на болтовню.

– Времени у вас куда больше, чем вы думаете. Держу пари, что его у вас просто хоть отбавляй.

– Позвольте нам решить это самим.

После недолгой паузы негр произнес:

– Я скажу вам кое-что о себе, мистер Лидон. Я – банту.

Я родился в трущобах Йоханнесбурга.

– Как-нибудь в другой раз. Не сейчас.

– Я сбежал оттуда. Уехал в Лондон, учился в университете. Но до диплома не дотянул – поэтому и сижу здесь простым клерком. Однако мне хватило ума не возвращаться в Южную Африку. Я осел здесь: живу в доме, в котором раньше обретался англичанин, совсем рядом с площадкой для гольфа. Я играю в гольф, босс.

– Неужели это так необходимо? – взмолился Эндрю. – Я все понял: вы не любите Южную Африку. Зато вы учились в Лондонском университете, а потом приехали в негритянскую страну, получившую от Англии независимость.

Вы сами говорите, что у вас все в порядке.

На лице собеседника снова расцвела улыбка, еще шире прежней.

– Я рад этим вашим словам. Должен сознаться, что надеялся спровоцировать вас, чтобы вы указали мне на мое место, босс. Или хотя бы попытались это сделать.

– Я не собираюсь указывать вам ни на какое место. Мы пришли по той простой причине, что миссис Картвелл необходимо снять принадлежащую ей сумму.

– Когда я был малышом, то ходил в миссионерскую школу. Среди прочих вещей, которым меня там обучили, была простая мысль о том, что в этом мире не стоит надеяться на справедливость. Справедливость наступает позже, на небесах. Насчет небес я теперь уже не очень-то уверен, но вот насчет справедливости на земле они были совершенно правы. Может случиться так, что принадлежность к белой расе окажется для вас в Африке недостатком. Конечно, все должно быть совсем наоборот. Остается надеяться, что вы отнесетесь к этому философски, босс. То, что не по нраву, приходится сносить. Этот лозунг я выучил там же, в школе при миссии. Он способен здорово утешить, когда наступают тяжелые времена.

– Вы уж простите меня, – подала голос Мадлен, – но здесь жарко, особенно после Лондона… Нельзя ли…

На столе стоял электрический вентилятор. Негр протянул руку и щелкнул рычажком. Лопасти пришли в движение, и вентилятор стал медленно поворачиваться, как лишенное глаз лицо, тщетно всматривающееся в пустоту. В кабинете повис низкий гул.

– Все, что угодно, лишь бы вам было хорошо, мадам.

Насколько я понимаю, вы более чувствительны, чем наш брат негр.

– В вашей стране мы всего лишь гости, – сказал Эндрю. – Нам бы не хотелось причинять лишние хлопоты. Но вам не кажется, что всему есть предел? Если вы не готовы немедленно заняться переводом миссис Картвелл, то мы вынуждены будем обратиться к вашему начальству. Управляющий свободен?

Негр спрятал ладони, демонстрируя черные костяшки пальцев, в которые он уперся подбородком.

– Свободен, босс. Он всегда к услугам богатых клиентов, независимо от цвета их кожи. Но я займусь переводом немедленно, если вам так хочется.

– Сделайте одолжение.