– Какое же тут одолжение? – Помощник раскрыл папку, вынул из нее лист бумаги и протянул его Эндрю. – Прошу вас, босс.

На листе было отпечатано: «Зачислить на счет миссис Мадлен Картвелл сумму в 1470 (тысячу четыреста семьдесят) фунтов стерлингов по предъявлении удостоверения личности». Сверху красовалась жирная черная надпечатка:

«ОТМЕНЕНО». Рядом было приписано от руки; «Согласно постановлению правительства № 327».

– Деньги переведены еще до решения о европейских валютах, – сказал Эндрю.

– Верно, босс, – кивнул помощник управляющего.

– Значит, его следует оплатить.

– Наверное, вы не все поняли. Перечислены были фунты стерлингов. Однако на африканском континенте такой валюты больше не существует.

– Перевод полагалось оплатить нигерийскими деньгами.

– Здесь об этом ничего не сказано. Банк не вправе превышать свои полномочия, босс. Миссис Картвелл могла бы изъявить желание получить какую-нибудь другую валюту.

Денежки буров или даже ракушки каури. – Он снова осклабился. – Увы, босс.

Эндрю поднялся:

– Видимо, придется обратиться в посольство.

Помощник управляющего приветствовал его слова сердечным кивком головы:

– Прямо туда и отправляйтесь. Как выйдете – сразу налево. Это всего в двух кварталах отсюда.

Стоило им выйти на улицу, как они чуть не задохнулись от ядовитого выхлопа древнего грузовичка, в кузове которого, перекрывая уличный гам, громко распевали песню женщины из племени йоруба в голубых сарафанах и цветастых тюрбанах. На борту перегруженного грузовичка было выведено огромными желтыми буквами: «ВЕРУЙТЕ В ГОСПОДА!» Несмотря на ранний час, воздух был жарким и влажным.

– Что теперь? – спросила Мадлен.

– Вдруг нам помогут в посольстве?

В фойе столпилось несколько десятков посетителей.

Прошло некоторое время, прежде чем Мадлен и Эндрю протиснулись в кабинет младшего секретаря, худого рыжеволосого человечка с тоненькими усиками. Большую часть времени он избегал встречаться с посетителями глазами, но иногда вдруг начинал пялиться на них, словно этого требовал смысл документа, над которым он корпел в данную минуту. Выслушав рассказ Эндрю о происшествии в банке, секретарь в сердцах сломал карандаш.

– Да, – молвил он, – прямо беда! Такие уж времена. А это – новый удар. Мы понятия не имели, что они так поступят.

– Выходит, на получение денег нет никакой надежды? – спросила Мадлен.

– Денег больше не существует, миссис Картвелл, – удрученно ответил он. – Служащий не имел никакого права грубить вам, но с точки зрения законности все совершенно ясно: лондонский банк, совершивший перевод, уже получил уведомление, и сумма отправилась назад.

– Выходит, мы остались без гроша, – резюмировал Эндрю. – Я правильно понял?

– Если только вам нечего продать.

– Свою одежду. Это все.

– Неудача, что и говорить. Мы не одни такие. Хотя это, конечно, не сможет вас утешить.

– Посольство не в состоянии оказать нам помощь?

Его маленькие светло-серые глазки, обрамленные мягкими бесцветными ресницами, уставились на Эндрю.

– С радостью пришли бы вам на выручку! Но это удар и для нас. Откровенно говоря, нам придется теперь рассчитывать на благотворительность со стороны нигерийского правительства, чтобы хоть как-то продержаться.

– Тогда дайте хотя бы совет.

– Вы могли бы попытать счастья в армии, мистер Лидон, если вы в прошлом служили.

– Чтобы помогать им готовиться к войне против белых в Южной Африке?

– Приходится быть реалистами. Да и справедливость не помешает. С точки зрения черных африканцев, провокации трудно дальше выносить. Тут есть параллель с испанскими маврами. Да и сомнительно, чтобы от вас потребовали участия в военных операциях; ваша роль ограничится скорее всего инструктажем.

– Что позволит мне забыть об опасениях…

– Лояльность – не такое однозначное понятие. Вспомните хотя бы о том, что Нигерия состоит в Содружестве, а Южно-Африканский Союз – нет.

– Вы это серьезно?

– Почему бы и нет? – Секретарь принялся собирать остатки карандаша.

– А что-нибудь помимо нигерийской армии?

– Любая другая работа будет скорее лакейской.

– Где же нам жить? Пока мы остановились в отеле «Африка»…

– Полагаю, что прямо с сегодняшнего дня гостиницы станут требовать от европейских постояльцев оплаты наличными. Вам пока хватит денег, чтобы оплатить счет?

– В обрез.

– Хоть так. В противном случае они задержали бы ваш багаж.

– Значит, съезжаем. Но куда?

– С радостью помог бы вам советом. Однако боюсь, что в последнее время квартплата подскочила здесь до небес.

– Что-нибудь да найдется, – сказала Мадлен.

Младший секретарь со вздохом извлек из ящика стола визитную карточку.

– Попытайте счастья. Мне он не слишком нравится, да и репутация у него сомнительная, однако это весьма осведомленный малый. Думаю, вам будет невредно его повидать.

На карточке значилось: «Альф Бейтс, движимое и недвижимое имущество». Далее следовал адрес. Эндрю сунул карточку в карман.

– Спасибо, – проговорил он.

– Жаль, что не могу сделать для вас большего. – Немигающий взгляд снова уперся в Эндрю. – Будем надеяться, что все как-нибудь образуется.

Кэрол жила в районе старых колониальных вилл. Дом оказался низким кирпичным строением типа ранчо. Вокруг расстилались лужайки, бодро орошаемые дождевальными установками, благодаря чему розы, которыми была обсажена дорожка к дому, искрились от покрывающих их капелек.

Подойдя к дому, Эндрю заметил на стене солнечные часы и вспомнил похожие часы в их саду в Далидже, обросшие толстым слоем льда.

Мадлен молча брела рядом. Сначала она вообще не одобряла идею встречи с Кэрол, затем стала советовать ему отправиться самостоятельно. Они пытались дозвониться до Кэрол, но линия оказалась поврежденной. В конце концов Мадлен уступила уговорам Эндрю. Сейчас она с убитым видом смотрела, как он нажимает на кнопку дверного звонка.

Дверь открыл высокий человек с очень светлой кожей в алом мундире, обшитом золотым кантом.

– Чем могу служить, сэр? – осведомился он со скандинавским акцентом.

– Я хотел бы повидать миссис Лидон, – сказал Эндрю.

Русая голова совершила вращательное движение.

– Сожалею, но миссис Лидон здесь нет, сэр.

– Когда же она появится?

– Сожалею, но этого я не знаю, сэр.

– Я могу оставить записку?

– Сомневаюсь, что… – Он не договорил, поскольку в доме зазвучал женский голос, имевший иной, более мягкий акцент.

– Карл, кто там?

Обернувшись на зов, дворецкий ответил:

– Господа спрашивают миссис Лидон, мадам.

– Попроси их войти.

Женщина встретила их в холле. Это была негритянка лет тридцати, среднего роста, одетая по европейской моде – в красном шелковом платье и домашних тапочках с золотым тиснением. Она не отличалась красотой, но производила впечатление очень важной особы.

– Мистер Лидон и миссис Картвелл! – провозгласил дворецкий.

– Не хотелось бы вас тревожить, – начал Эндрю. – Жена дала мне карточку с этим адресом. Я не предполагал, что здесь живут другие люди.

– Ничего страшного, мистер Лидон. Меня зовут Мария Арунава. Миссис Лидон – секретарь моего мужа. Она не сказала вам об этом?

– Нет, – покачал головой Эндрю, – не сказала.

– Проходите в гостиную, мы выпьем чаю. Или чего-нибудь похолоднее, если желаете.

Стены гостиной были выкрашены в светлые тона, на полу лежал изумрудный ковер на толстой пружинящей подкладке. Кресла и два дивана были покрыты белыми накидками с золотыми пуговицами. Благодаря жалюзи здесь царила приятная прохлада, поддерживаемая тихо жужжащими кондиционерами.

– Прошу вас, садитесь, – сказала хозяйка дома. – Чем я могу вам помочь?

– Я хотел повидаться с женой, – сказал Эндрю и после некоторого колебания добавил:

– Она скоро вернется?

– Боюсь, что не скоро.