Блэй кивнул, будто они заключили соглашение, а затем парень ушел первым, его движения были агрессивными, когда он прошел мимо и выскользнул за дверь.

Куин наблюдал за уходом парня. Оставаясь позади. Даже заставил себя заткнуться просто ради того, чтобы тот смог взять себя в руки.

Не смотря на обещание перепихнуться через пару часов, Куину вдруг стукнуло в голову: то выражение лица Блэя так засело у него у него в мозгу, что у него защемило в груди. Черт, возможно текущая серия перепихонов не более чем дальнейшее развитие злокачественной сыпи, которой они покрылись раньше, новая грань их общего несчастья.

Ему никогда не приходило в голову, что они не подходят друг другу. Что в будущем не будет чего-то вроде консенсуса, теперь, когда он приоткрылся после всех этих лет.

Сжав кулак, он саданул им в дверной косяк, лепной узор в ответ послал пронзительную боль в основание ладони.

Когда боль распространилась а затем запульсировала, по какой-то причине он подумывал размолотить эту плоскую панель и выкричаться. Казалось, в последний раз, он делал это целую вечность назад.

Но он не оборачивается назад. Если он мог получить только секс, то получит его. Кроме того, что Блэй сделал для Лэйлы?

Конечно же, это что-то значило. Парень проявил достаточно заботы, чтобы изменить курс целой жизни Куина.

Не то, чтобы Блэй не сделал этого давным-давно.

Эссэйл принял форму рядом с журчащим ручейком, который не замерз благодаря своему постоянному течению.

Дом перед ним был одним из тех, что у Эссэйла был в прежние времена — кирпичное здание викторианской эпохи с типичной деревянной декоративной отделкой крылечек и дверных проемов. Такой притягательно-старомодный. Такой уютный. Особенно с теми длинными, из четырех частей окнами из освинцованного стекла и лениво вившимся дымком не из одного, а из трех из имеющихся четырех дымоходов.

А это указывало на то, что владелец вернулся в конце ночи домой.

Так сказать, самое время: скоро рассвет, поэтому логично укрыться от солнца. Обезопасить свое окружение. Подготовиться к часам, в течение которых придется оставаться внутри, дабы уберечь себя от вреда.

Эссэйл подкрался по нетронутому снегу, оставляя вереницу глубоких следов. Никаких мокасин для этой работы. Никакого делового костюма.

Никакого «рендж ровера» как для преследования его домушницы.

Пройдя по краю лужайки, он подошел к огромному, от пола до потолка, окну той самой комнаты для приемов, в которой хозяин дома не так давно принимал некоторых членов Совета… вместе с Бандой Ублюдков.

Эссэйл входил в число участников той встречи. По крайней мере, до тех пор, пока не стало ясно, что ему придется свалить или увязнуть именно в таком роде беседы и драмы, в которых он не был заинтересован.

Эссэйл заглянул в окно.

Элан, сын Ларекса, сидел за столом. К уху он прижимал трубку стационарного телефона, рядом с локтем стоял бокал бренди, а в хрустальной пепельнице тлела сигарета. Когда он откинулся на спинку кожаного кресла и скрестил ноги в коленях, казалось, он находился в состоянии расслабленности и самодовольства, сродни посткоитальному блаженству.

Эссэйл сжал руку в кулак, черная кожа его перчатки едва слышно скрипнула.

А затем он дематериализовался в комнату, обретая форму прямо за креслом мужчины.

Где-то в глубине души, он поверить не мог, что Элан не обезопасил свое жилище надежнее… например, тонкой стальной сеткой в окнах и внутри стен. Но, опять же, аристократ явно страдал от неумения правильно оценивать риск… а заодно и от заносчивости, давшей ему ощущение б ольшей безопасности, чем на самом деле.

— …и тогда Роф поведал историю о своем отце. Должен признаться, при личном общении король довольно… устрашающий. Но, само собой, не достаточно для того, чтобы сбить меня с курса.

Нет, об этом собирался позаботиться Эссэйл.

Элан наклонился вперед и потянулся за сигаретой, закрепленной в одном из тех старомодных держателей, которыми обычно пользуются женщины и когда он поднес ее к своим губам, чтобы сделать затяжку, из-за кресла показался мундштук.

Эссэйл обнажил сверкающий стальной клинок длиной со свое предплечье.

Он всегда предпочитал это оружие для дел подобного рода.

Когда Эссэйл навис над креслом за спиной Элана его сердцебиение было столь же уверенным, как и рука, дыхание ровным и размеренным. Мужчина намеренно отступил в сторону, расположившись так, чтобы его отражение появилось в окне напротив стола.

— Не уверен, что это было все Братство. Как много из них осталось? Семь или восемь? Отчасти в этом-то и проблема. Мы больше не знаем, кто они такие. — Элан постучал по своей сигарете, маленькая кучка пепла свалилась в пепельницу. — Теперь, побывав на собрании, я попросил своего коллегу, чтобы он связался с тобой… прошу прощения? Само собой, я дал ему твой номер и умерь тон своего… да, он был здесь, на собрании у меня в доме. Он собирается… нет, я не буду снова этого делать. Ты можешь прекратить меня прерывать? Думаю, что да.

Элан затянулся и тут же выпустил дым, его раздражение выразилось в дыхании:

— Можно продолжать? Спасибо. Как я и говорил, мой коллега свяжется с тобой касательно некоторых законных обоснований, которые нам могут помочь. Он объяснил их мне, но поскольку это скорее формально-юридический вопрос, я предположил, что ты сам захочешь его расспросить.

Последовала довольно длительная пауза. А затем, когда Элан снова заговорил, его тон успокоился, словно умиротворяющие слова пригладили взъерошенные перья его эго.

— О, и еще. Я позаботился о маленьких неприятностях с неким зацикленным на бизнесе джентльменом…

Эссэйл покрепче обхватил рукоять клинка.

Когда кожаное сиденье в очередной раз издало тихий протестующий звук, Элан выпрямился, его скрещенные ноги вернулись на пол. Разминая позвоночник он потянулся в верх и его голова показалась над спинкой стула. Он глянул налево. Направо.

— Ладно, мне пора…

В этот самый момент взгляд Элана упал на окно напротив, и он увидел в стекле отражение своего убийцы.

***

Стоя в теплоизолированном помещении с нормальной отопительной системой, Кору пришлось признать, что ему по нраву новейшие критерии Тро по подбору жилья в противовес их прежнему подвалу склада. Возможно, он даже поблагодарит Тень за вторжение, если их пути когда-нибудь пересекутся.

С другой стороны, возможно источником тепла в его теле служил гнев, а не исправная работа системы воздуховодов: аристократ на другом конце провода испытывал его терпение.

Кор не желал больше ни с кем связываться из Совета. Управления одним членом глимеры было вполне достаточно.

Хотя, Кор, обычно применял с Эланом умиротворенный подход, сегодня его гнев выплеснулся наружу.

— Не смей больше никому давать мой номер телефона.

Они с Эланом плясали вокруг да около, и раздражение аристократа росло.

Что, само собой, не было хорошим знаком. В руках требовалось подходящее орудие. А не что-то шипастое.

— Приношу свои извинения, — буркнул Кор спустя секунду. — Просто я предпочитаю иметь дело только с теми, кто принимает решение. Именно поэтому я контактирую только с тобой. Я не заинтересован общаться с кем-то еще. Только с тобой.

Как будто Элан был женщиной и между ними сложились романтические отношения.

Кор закатил глаза, когда аристократ клюнул на это и возобновил свою речь.

— …и еще. Я позаботился о маленьких неприятностях с неким зацикленным на бизнесе джентльменом…

Это мгновенно привлекло внимание Кора. Что, во имя судьбы, этот идиот сделал на этот раз?

На самом-то деле, это могло быть чудовищно затруднительно. Кто бы что ни говорил об отказе Эссэйла видеть свет в свержении Рофа с престола, но этот непростой «джентльмен» был сделан не из ветхого, легко-рвущегося шелка Элана. И как бы ни было отвратительно Кору вести дела с сыном Ларекса, он вложил массу времени и усилий в эти отношения. Было бы досадно сейчас потерять мерзавца и налаживать новый канал связи с Советом.