– Нет такой вещи, как человеческое понимание!

На наш вопрос получен ответ. Не человек. Обращайся к ее подсознанию. Оно скрыто нараспашку.

– Законы всегда требуют интерпретации. Связанный законом не желает никакой терпимости к сочувствию. «Закон есть закон».

– Так и есть!

Ушла в защиту.

– Это опасная мысль, особенно для невиновных. Люди инстинктивно это чувствуют и негодуют на подобные законы. Делаются какие-нибудь мелочи, зачастую бессознательно, чтобы подрезать крылья «закону» и тем, кто занимается этой чушью.

– Как ты смеешь называть это чушью? – Паучья Королева поднялась было с кресла, но упала обратно.

– О, да! И закон, персонифицированный во всех зависящих от него жизнях, возмущается, слыша слова, подобные моим!

– И по праву, ведьма!

Но она не приказывает тебе замолчать.

– «Больше законности!», говорите вы, «больше законности!». Таким образом вы создаете все больше инструментов, закрывающих дорогу сочувствию, и по ходу дела новые ниши для тех, кто питается от этой системы.

– Так было и так будет всегда!

– И снова неверно. Это – рондо. Катится колечко и катится, пока не покалечит не того человека или не ту группу лиц. И тогда, вы получаете анархию. Хаос. – Видишь, как она вскочила? – Мятежники, террористы, усиление взрывов насилия. Джихад! И все из-за того, что вы создали нечто бесчеловечное.

Взялась за подбородок. Следи внимательней!

– Как мы забрели так далеко прочь от политики, ведьма? Таково было твое намерение?

– Мы не ушли и на долю миллиметра!

– Я полагаю, сейчас ты мне скажешь, что вы, ведьмы, практикуете некую форму демократии.

– С бдительностью, какой ты себе не можешь даже представить.

– Ну попытайся.

Она думает, ты сейчас откроешь ей секрет. Расскажи ей кое-что.

– Демократию легко сбить с истинного пути, демонстрируя выборщикам козлов отпущения. Бейте богатых, хапуг, преступников, глупых лидеров и так далее до бесконечности.

– Ты веришь в то же, что и мы!

Надо же! Как ей хочется быть похожей на нас!

– Ты говорила, что вы были поднявшими восстание бюрократами. Ты знаешь недостаток. Верхушка бюрократии, которой не в силах коснуться избирательная система, всегда расширяется до пределов энергии системы. Крадет ее у старых, у тех, кто отошел от дел, у всех. Особенно у тех, кого мы когда-то называли средним классом, поскольку именно он является источником основной энергии.

– Вы думаете о себе как… как о среднем классе?

– Мы не воспринимаем себя как-то фиксирование. Но Иная Память указывает нам на недостатки бюрократии. Я полагаю, у вас есть нечто вроде гражданской службы для «низших слоев»?

– Мы заботимся о своих.

Прозвучало страшным эхом.

– Тогда ты знаешь, как выхолащивается система выборов. Основной симптом: люди не приходят голосовать. Инстинкт говорит им, что это бесполезно.

– Что там не говори, демократия – это идиотская идея.

– Мы согласны. Она просто склонна к демагогии. Это заболевание, которому подвержена любая выборная система. И тем не менее демагогов нетрудно вычислить. Они оживленно жестикулируют и говорят, как будто с церковной кафедры, каждое их слово полно религиозного пыла и богобоязненной искренности.

Она довольно усмехается!

– Искренность, за которой ничего нет, требует немалой практики. Дама. А профессиональную выучку всегда возможно отследить.

– Ясновидящим?

Смотри, как она подалась вперед? Мы снова задели ее за живое.

– Любым, кто научится распознавать признаки: Повторение. Значительные усилия, направленные на то, чтобы привлечь твое внимание к словам. Никогда не обращайте внимания на слова. Смотри, что делает этот человек. Так ты узнаешь мотивы.

– Так у вас нет демократии.

Рассказывай, выдавай мне еще секреты Бене Джессерит.

– Да нет, есть.

– Я думала, ты сказала…

– Мы хорошо ее охраняем, отслеживая то, что я только что описывала. Опасность велика, но велика и награда.

– Знаешь, что ты мне только что сказала? Что вы просто скопище дураков!

– Милая госпожа! – вмешался футар.

– Заткнись или я отправлю тебя назад в стаю!

– Ты не милая. Дама.

– Видишь, что ты наделала, ведьма? Ты испортила его!

– Думаю, всегда есть какие-нибудь еще.

ОООО. Погляди на эту улыбку.

Луцилла в точности повторила улыбку Чтимой Матре, подстраивая свой пульс под ее. Видишь, насколько мы похожи? Конечно, я пыталась ранить тебя. Разве на моем месте ты не сделала бы того же?

– Так значит, вы знаете, как заставить демократию делать то, что вам нужно, – жадно пожирая глазами.

– Метод тонок, однако довольно прост. Необходимо создать систему, в которой большинство людей смутно или глубоко неудовлетворены.

Вот так это ей и видится. Заметь, как она кивает на каждое твое слово.

– Это нагнетает ощущение разлитого в обществе мстительного гнева, – Луцилла подстраивала фразы под ритм кивков. – Потом ты подсовываешь этому гневу необходимую мишень.

– Отвлекающий маневр.

– Но только не давай им времени на вопросы. Погреби собственные ошибки под все новыми законами. Ты движешься среди иллюзий. Тактика корриды.

– О, да! Это прекрасно!

Она чуть ли не ликует. Махни еще разок перед ней мулетой.

– Помахай яркой тряпкой. Они набросятся и станут лишь недоумевать, когда за ней не окажется матадора. Это отупляет выборщиков точно так же, как отупляет быка. А в следующий раз разумно своим правом выбора воспользуется гораздо меньшее число людей.

– Вот почему мы так и делаем!

Мы делаем! Сама-то она слышит, что говорит?

– Тогда набросься на апатичных избирателей. Заставь их почувствовать себя виноватыми. Не позволяй им думать. Корми их. Развлекай. Не перебарщивай!

– О, нет! Никогда не перебарщивай!

– Дай им знать, что их ожидает голод, если они откажутся идти в ногу со всеми. Дай им взглянуть на скуку, навязанную тем, кто раскачивает корабль. Благодарю тебя, Великая мать. Вполне подходящий образ.

– И вы не позволяете иногда быку поддеть матадора?

– Конечно. Бах! Хватайте того! А затем сидишь и ждешь, когда уляжется смех.

– Я же знала, что вы не допускаете демократии!