И Марти, ощутив прилив уверенности в себе, дал задний ход, затем поддал газу и тут же царапнул кузовом дерево. Огляделся, проверил в зеркалах бокового и заднего вида, все ли в порядке, и не заметил вокруг ни души. Потом вывернул руль, развернулся и начал осторожно выводить фургон из леса, как пасту из тюбика. Но при этом ни на секунду не терял бдительности, как учил его Питер. И его возбужденно сверкающие глаза успевали отмечать все – и подозрительные тени, и препятствия на дороге. И еще он постоянно проверял, нет ли за ним слежки.

Но в этой части парка все было спокойно. И вот со вздохом облегчения он вывел фургон из парка и выехал на шоссе, ведущее к Сиракузам.

Скорчившийся в дренажной канаве у края леса Питер Хауэлл видел, как промчался по шоссе его фургон. Он радостно усмехнулся и еще крепче прижал к груди автомат. Этот невыносимый зануда и чудак Марти в очередной раз доказал, что может подняться над обстоятельствами.

Питер с довольным видом потер щетинистый подбородок и переключил внимание на лес. Он старался дышать как можно глубже и тише и улавливал при этом не только сыроватый запах земли, но и сладостный аромат хвои и листьев, который тянулся от леса вместе с ветерком. Казалось, он физически ощущал, что лес этот населен мириадами крохотных существ. Все чувства его были напряжены до предела. И вот он услышал и почувствовал, что со стороны леса приближаются к нему преследователи. И что их джип, скрытый пока за кустарником, движется к дороге, пересекавшей дренажную канаву. Настала пора позаботиться и о себе.

Он отцепил от пояса два черных цилиндрических баллона, уложил их рядышком на парапет моста, затем вытащил из кобуры девятимиллиметровый «браунинг» с четырнадцатью патронами. Держа «браунинг» в правой, а автомат в левой руке, приподнял голову и внимательно смотрел на дорогу.

Они приближались. Шли пешим строем, растянувшись цепочкой, позади ехал джип, высвечивая фигуры этих идиотов яркими фарами. Он должен подпустить их как можно ближе. И вот, когда противник находился на расстоянии пятнадцати ярдов, Питер открыл огонь сразу из двух видов оружия, а сам при этом перебегал из стороны в сторону, чтобы создать впечатление, что стреляет не один, а несколько человек.

Они открыли ответный огонь и стали окружать его. Питер отступил. Ободренные этим, они бросились вперед, стремясь взять Питера в кольцо, а он подхватил черные цилиндры и прижал их к животу. И когда расстояние между ним и нападавшими сократилось до тридцати футов, размахнулся и швырнул первый. Шумовая граната на основе магния взорвалась с ослепительной вспышкой, угодив прямиком в центр полукруга, всего лишь в футе-двух от первых нападавших.

Все они попадали на землю. Кто-то пронзительно кричал и схватился за голову. Остальные были просто оглушены, контужены и временно выведены из строя. Именно этого и добивался Питер.

Он вскочил на ноги и бросился бежать, огибая их с левого фланга. Уроки в отряде сил быстрого реагирования не проходят даром, там учат человека бежать с огромной скоростью и одновременно вести огонь. Он сделал пару прицельных выстрелов и разбил фары джипа, затем бросил вторую шумовую гранату. Она угодила в самую середину группы противника. Те не успели опомниться и от первой не только физически, но и психологически. Тем самым Питер выиграл несколько драгоценных минут и не стал терять времени даром. Они еще не пришли в себя, как он умчался на добрую сотню ярдов, а затем бесшумно и быстро затрусил в сторону шоссе и Сиракуз.

Приблизившись к городу, Марти сбросил скорость и начал озираться в поиске места, где можно было бы спрятать фургон. И впервые за последние несколько часов был близок к отчаянию, потому что придумать ничего не удавалось. Где прикажете спрятать такой большой и приметный автомобиль, тем более что все стекла у него выбиты пулями, а борта усеяны вмятинами от тех же пуль?.. За ним, на шоссе, выстроилась целая вереница машин. Они гудели, поторапливая его, и Марти занервничал и еще отчаяннее начал озираться в поисках подходящего места.

Наконец он свернул к обочине и пропустил вереницу легковых и грузовых автомобилей, которые с недовольным ревом промчались дальше. Затем развернулся, выехал обратно на шоссе и возобновил поиски. И тут вдруг заметил нечто очень интересное. По обе стороны от шоссе тянулись автостоянки с ярко освещенными торговыми салонами и целым морем выставленных на продажу автомобилей. Тут было все – начиная от компактных и дешевых марок до дорогих роскошных автомобилей с откидным верхом и спортивных машин. Целые мили автомобилей!.. И его, что называется, осенило. Марти возбужденно завертел головой. Удастся ли найти свободное местечко?

Да! Вот оно, есть!.. Произошло чудо, справа от него открылось свободное пространство. Там стояло несколько новых и старых фургонов, но места было достаточно.

Марти вспомнилась старинная детская загадка. Где можно спрятать слона?

Ну, конечно же, в стаде слонов!

Марти свернул к главным воротам и проехал почти до самого конца, где увидел незанятое местечко. И выключил мотор. На дворе поздний вечер, так что скоро эта контора закроется. И если повезет, здесь можно провести ночь, и никто его не обнаружит.

Профессор Эмеритус Ричард Джонс жил в реставрированном викторианском особняке на Саут-Круз-авеню, у подножия холма, на котором располагался университет. И вот, сидя у себя в кабинете, любовно обставленном женой разными антикварными вещицами, он изучающе смотрел на человека, который постучал к нему в дверь в столь поздний час и хочет узнать что-то о Софи Рассел. Было нечто пугающее в этом человеке, так, во всяком случае, показалось Джонсу. Напряженность. И еще в нем явно читалась готовность к насилию. Профессор уже пожалел, что пустил его в дом.

– Не уверен, что могу что-то добавить к уже сказанному, мистер… э-э?..

– Лоуден. Грегори Лоуден, – и Питер Хауэлл улыбнулся, напомнив профессору вымышленное имя, которым назвался еще на пороге дома. А потом добавил: – Доктор Рассел была о вас очень высокого мнения. – Одет он был в комбинезон и плащ, который купил у незадачливого водителя грузовика, согласившегося подбросить его до города. Там он поймал такси и доехал до дома профессора, находившегося неподалеку от университета. Последнее было, похоже, напрасной тратой времени. Профессор явно нервничал и мог вспомнить лишь одно: что Софи Рассел была отличной студенткой и что у нее было несколько близких друзей. А вот их имен вспомнить никак не мог.

Джонс принялся оправдываться:

– Я просто возглавлял ее факультет и читал там несколько лекций. Вот и все. Уже позже узнал, что она занялась новыми исследованиями, перепрофилировалась, так сказать.

– А у вас она изучала антропологию, я не ошибся?

– Да. Очень активная и любознательная была студентка. И все мы удивились, когда она оставила эту науку.

– Почему она так поступила?

– Понятия не имею, – профессор смешно пошевелил бровями. – Хотя припоминаю, что на последнем курсе она выполнила лишь минимум заданий по антропологии. И вместо нее очень активно занялась биологией. Правда, слишком поздно, чтобы получить соответствующий диплом. Для этого ей пришлось бы проучиться еще минимум год или два.

Питер перестал расхаживать по комнате.

– И что же, по вашему мнению, случилось с ней в этот последний год? С чего это она так вдруг заинтересовалась биологией?

– Понятия не имею.

Тут Питер вспомнил, что в докладе из Института имени принца Леопольда упоминались Боливия и Перу.

– Ну а научные экспедиции тут могли сыграть роль?

Профессор нахмурился.

– Научные экспедиции? – И он сфокусировал взгляд на Питере с таким видом, точно вдруг вспомнил что-то. – Ну, конечно! У нас проводились экспедиции для студентов старших курсов.

– И куда же направилась Софи?

Профессор еще больше нахмурился. Потом с задумчивым видом откинулся на спинку кресла. И наконец вспомнил: