Когда ушли последние знакомые, Юля устало присела за стол и с тоской взглянула на фото родителей в траурных рамках. Никак не думала она, что ей придется хоронить родителей в двадцать четыре года. Слишком рано… Наталье легче — она и старше на двенадцать лет, и давно уже живет своей семьей в другом городе. Тогда-то на похороны едва вырвалась. Да и сейчас вот приехала буквально на три дня. Все-таки родителям полгода… Помянуть надо, на кладбище сходить… Юля вздохнула и опустила голову на сложенные руки.

— Ох, папа, папа… Ну как же так? Что же ты свою любимую дочку так рано оставил? — Юля вытерла о рукав скатившуюся слезинку и затуманенным взглядом посмотрела на карточку отца, пересеченную черной полосой.

От тоскливых размышлений девушку отвлекла вошедшая в комнату Наталья. Хмурясь и перебирая какие-то бумажки, она задумчиво спросила:

— Юль, слушай, а где все документы на машину и квартиру? Да и банковские карты тоже нужны, и договора с банком желательно бы… Куда родители их запихнули? Весь шкаф в спальне перебрала, найти не могу.

— Карты?.. Документы?.. А… Зачем? — Юля, еще не отошедшая от горестных размышлений, с непониманием взглянула на сестру.

— Нет, ну ты как блаженная, ей Богу! — всплеснула руками Наталья. — Полгода после смерти прошло. В наследство вступать надо. Деньги с карт поснимать, квартиру оформлять тоже надо. Да и машину с учета снимать тоже, не платить же за эту горку давно где-то сгнившего металлолома налоги? — Наталья раздраженно плюхнулась на стул. — Вот и угораздило же их так врезаться! Да еще так не вовремя… Такую машину угробили!

— Наташ, да ты что? Ты чего говоришь-то? Ну как ты можешь? — Юля уставилась на сестру полными слез глазами, нервно теребя руками фартук.

— Чего? Да за эти деньги, на которые они машину себе купили, можно было дачку прикупить! Детям бы было, где летом отдохнуть, а то сидят в четырех стенах, зеленые все уже! Нет, им машину приспичило. И долго они на ней поездили? Угробились сами, и машину угробили. Еще и налоги за нее теперь платить? Нет уж. Надо искать документы и снимать ее с учета. Да и квартира тоже… — Наталья снова начала перекладывать бумаги, которые принесла с собой из родительской спальни.

- А что квартира? Ты же за нее не платишь. Мы с Леркой сюда переберемся. Все не на съемной жить… Вон сколько каждый месяц улетает… Да и квартира не пустой стоять будет. А мы в ней прописаны, так что не отберут, — Юля снова положила голову на руки так, чтобы видеть родителей и Наталью тоже.

Сестра, не отрываясь от бумажек, ворчливо проговорила:

— Ага, не отберут! Держи карман шире! Если в наследство не вступим, отберут. Не востребованная. Так что давай, убирай свои тарелки, и давай документы искать. Завтра пойду, подам на вступление в наследство. Я всего-то на три дня приехала, так что успеть надо, — и, словно что-то вспомнив, подняла глаза на Юлю. — Да, и от своей-то квартиры ты отказываться подожди. Где жить будешь, когда эту продадим?

— А зачем продавать-то, Наташ? Тут и будем жить… — тоскливо протянула Юля.

Наталья в сердцах швырнула оставшиеся в руках документы на стол и всплеснула руками:

— Нет, вот ты умная какая!! Тебе, значит, от родителей квартирку, а мне шиш? Нет, сестричка, не пойдет так. Родители завещание не оставили? Значит, пополам все. А то ты привыкла — мама с папой тебе и машину купили, и так деньгами помогали все время — как же, Юлечка одна с Лерой бедует, тяжко ей одной ребенка-то растить! А мне троих не тяжко! Что-то о моих так не пеклись! Сколько раз говорила — купите дачу, так нет! Юле машину надо, Юле помочь надо, Юле на квартиру копить надо, нам машину поменять надо! И опять Юле? Нет уж, хватит! Скажи спасибо, что я на половину согласна. А по-хорошему, так она и вся мне отойти должна. По совести так будет!

Юля выпрямилась и тоже повысила голос:

— Наташ, да ты что? Не стыдно тебе? Ну разве папа не помог вам с Димой квартиру купить? Да и так помогали всегда тоже. Ты же сама уехала в другой город, тебя никто не гнал! Папа всегда помогал обеим. Ну что ты зря говоришь?

Наталья встала, и, тяжело опершись о стол руками, буквально нависла над сестрой:

— А ты меня не стыди! Что они дали на ту квартиру? Мы с Димкой десять лет на нее горбатились! И материнский капитал весь туда вбухали! И Димка работал, света белого не видел — лишь бы ту ипотеку выплатить! Ты в декрете сколько сидела? А я — малым полтора года — в ясли! И то еле концы с концами сводили! А у Юли то выпускной, то ей в институт надо, то любофф у нее случилася, да еще и несчастная! А тут и живот расти начал — как же не помочь любимой-то дочечке?!! Не до нас было. Вы там колупайтесь, как хотите, а мы деточку на ноги поставить должны, — Наталья выпрямилась и направилась к выходу из зала. — Давали они… Того, что они давали, даже на месячный платеж в ипотеку не хватало!

— Наташ, у тебя совесть-то есть? — в запале закричала в спину уходящей сестры девушка. — По-хорошему, это мы родителям помогать должны были, а они нам помогали! Ты хоть бы спасибо сказала! А у тебя благодарности ноль! Да и сегодня… Полгода, как они погибли! Ну ты бы хоть сегодня-то помолчала? Неужели тебе их совсем не жалко? Неужели ты не скучаешь по ним? Мне так их не хватает… — запал закончился, и девушка, уткнувшись в сложенные на столе руки, горько разрыдалась.

Ехать на своей машине Юля не рискнула — и стопку за упокой выпила, хоть и утром еще, но все же, и устала очень — до дрожи в ногах устала, да и ссора с сестрой из колеи выбила.

В такси, снова и снова перебирая в голове ту вспышку Натальи, Юля могла ее понять. Конечно, тяжело с тремя детьми, это понятно. Да и бабушка с дедушкой далеко очень, к ним не закинешь, посидеть с детьми не попросишь. Привозили к родителям внуков время от времени, конечно, но что там говорить — ее Лерочка была дедушке с бабушкой и ближе, и роднее. Да и сама она — поздний, нечаянный ребенок, папина радость и гордость. Родители души в ней не чаяли. Юля и сама видела, что к Наталье все равно другое отношение было, хоть мама с папой и старались этого не показывать, но… Наталья взрослая, живет с мужем, далеко, а младшенькая — вот она, здесь, рядом. Потому и любви, и внимания ей всегда доставалось больше, чем старшей. Нет, Наталье родители тоже помогали, и хорошо помогали — благо у отца, полковника, ветерана боевых действий в Чечне, пенсия позволяла помогать обеим дочерям. А папка ведь еще и работал до последнего…

Отпустив няню и поцеловав пятилетнее чудо, разметавшееся во сне, Юля, как была, в джинсах и свитере, обреченно свернулась в клубочек поверх покрывала и, уткнувшись в подушку, гасившую горькие всхлипы, уснула.

Юля всерьез задумалась, как ей жить дальше. Раньше съемное жилье не казалось проблемой — родители хорошо помогали деньгами, и девушка ежемесячно откладывала неплохую сумму на счет в банке — копила на квартиру. Да и отец нет-нет, да тоже подкладывал ей на счет.

Теперь же… Нет, она, конечно, справится — ее зарплата позволяла и снимать квартиру, и оплачивать бензин, страховку и ремонт ее машины, и жить с дочерью вполне сносно. Даже на отдых на море можно накопить при желании. На отдых — да, а вот на квартиру…

В очередной раз крепко задумавшись, Юля подпрыгнула от недовольного голоса своего руководителя:

— Юлия! Я очень надеюсь, что Вы так серьезно задумались о концепции новой рекламной кампании для Петра Васильевича. Ту, что была представлена две недели назад, Вы с треском провалили! — мужчина бросил перед Юлей на стол папку, из которой по столешнице рассыпалась стопка бумаг и рекламных буклетов.

— Я… Нет, Вы… Да, Алексей Владимирович. Простите. Конечно, в самые ближайшие сроки я разработаю новую кампанию… — заикаясь и едва сдерживая слезы, Юля дрожащими руками собрала рассыпавшиеся документы обратно в папку. — Простите…

— Юля, что с Вами происходит в последнее время? Третий месяц Вы присутствуете на работе только физически! Учтите, мне нужен креативный и полный идей сотрудник, а не тело, которое отсиживает положенные часы в офисе! Ваши последние работы… — он замолчал и сурово посмотрел на девушку. — Я жду новый проект через три дня. Вы меня услышали, Юлия?