— Сами вы дурные!

— С печи головой вниз не падала? — отозвался другой мальчишка. — Ишь удумала — с колдовкой водиться!

— Ее Аринкой звать! — выкрикнула в запале Нюрка, вновь замахиваясь палкой.

— Не водись с ней! Она колдовка! Она Гришку чуть не спалила! — выкрикнула из-за спин мальчишек девочка.

— Спужались, да? — засмеялась Нюрка. — А ты не обидь, и бояться нечего! Пошто он пиханул ее так? Вот и поделом ему! Чай, неповадно боле будет!

— Ах ты, колдовкина хвостяра! Бей ее, ребята!

В Нюрку полетели камни. Девочка попыталась защищаться палкой, но довольно крупный камень попал ей в голову, пробив ее до крови, и Нюрка упала. Обрадовавшись, что добыча более не опасна, нападавшие, набрав камней покрупнее, принялись с силой кидать их в плачущую девочку, свернувшуюся в пыльный комочек на дороге и прикрывавшую руками голову.

Увлеченные избиением Нюрки, дети не замечали происходящего вокруг себя, а потому были крайне удивлены, получив в ответ град камней. Оглянувшись, дети заорали от ужаса.

Перед ними стояла Аринка. Маленькая, спокойная, сосредоточенная, и от того еще более жуткая. В глазах у девочки плясало пламя. Закусив губу, она молча подняла руки. В воздух взмыли камни, которыми дети кидались в Нюрку. Девочка чуть потянула выставленные вперед ладонями руки на себя, и камни послушно поплыли к ней. Вдруг она резко толкнула руки вперед, и камни, словно брошенные сильной рукой, обрушились на нападавших. Крича от боли и ужаса, дети бросились врассыпную.

Аринка присела перед плачущей Нюркой и погладила ее по голове.

— Больно тебе? — убирая ее руки от головы, спросила она.

— Больно… — всхлипнула Нюрка, потирая заплывающий фиолетовым глаз и размазывая кровь, обильно текущую из рассечённой раны под бровью.

— А ты не плачь. Ты боль-то в комок собери и мне дай.

Обалдевшая Нюрка раскрыла рот.

— А это как?

— Потом научу. Давай глаз тебе полечить попробую?

— Ну полечи…

Аринка, закусив губу и нахмурив брови, свела вместе ладошки и начала медленно-медленно разводить их. Когда между ладошками появилось маленькое пламя, она, держа его в горсти, протянула эту руку к Нюркиному заплывшему глазу. Нюрка испуганно отшатнулась.

— Ты спалишь меня!

— Нет, не бойся. Оно боль сожжёт.

Зажмурив в ужасе глаза, Нюрка позволила девочке делать, что та захочет. Но пламя действительно не обжигало. Пальчики Аринки были холодными. Она водила ладошкой по лицу девочки, и боль уходила.

Осмелев, Нюрка открыла один глаз. Лицо Аринки было сосредоточенным, губы шевелились, будто что-то шептали, между черных бровей пролегла складка, в карих глазах метались красноватые отблески, будто глубоко внутри них горел огонь.

Рука Аришки переместилась на разбитую коленку, а спустя время на вторую. Нюрка с удивлением разглядывала свою пыльную, в разводах крови и грязи ногу — от раны не осталось и следа. Вылечив и второе колено, Аринка отстранилась от Нюрки, усевшись прямо в пыль на дороге, и обняла колени руками, опустив на них голову.

После случившегося Арина стала гораздо реже появляться в деревне. Иногда она выходила погулять с Нюркой, или на речку они бегали купаться, но видели ее все реже и реже. И все реже и реже на красивом личике девочки появлялась улыбка. Чаще она была серьезна и сосредоточена, и, как и Левониха, все больше сторонилась людей.

Спустя несколько дней, в полнолуние, Юля неожиданно проснулась. Комнату заливал призрачный голубоватый свет, рисующий пугающие тени на стенах и мебели. Побоявшись, что свет может помешать спокойному сну дочери, она тихонько встала и задернула шторы. Вернувшись в постель, протянула руку, чтобы поправить девочке одеяло, и вдруг резко начала шарить по кровати в поисках дочери. Лерки не было.

Вскочив, Юля бросилась к выключателю. Включив свет, она в растерянности уставилась на кровать. Леркина подушка еще хранила след от ее головы, скомканное одеяло сиротливо жалось к стене. Девочки не было.

Юля в растерянности оглядела комнату.

— Лер… Лера, ты где? — тихонько позвала Юля, прислушиваясь к тишине. — Лера! — позвала она уже громче с нотками паники в голосе. Ответа не было.

Мелькнула мысль, что девочка могла пойти в туалет сама, не будя мать, как обычно. Юля бросилась вниз. На первом этаже было темно и тихо, только чистая, огромная полная луна любопытно заглядывала в незашторенные окна.

— Лера! — позвала Юля дочь уже в полный голос, бросаясь к выключателям. Проверив все помещения на первом этаже, заглянув даже в кладовку, Юля в растерянности застыла перед лестницей на второй этаж.

Подумав, что дочь зачем-то могла выйти на улицу — безумная идея, но вдруг! — Юля кинулась в прихожую. Дверь была заперта, одежда и обувь на месте. Открыв дверь, девушка, как была, в ночной рубашке и босиком, выбежала на улицу. Выпавший вечером снег был чист, ни одного следа.

Закрыв дверь дрожащими руками, Юля снова побежала на второй этаж. От ужаса сердце бешено колотилось, дыхание сбивалось. Взлетев по лестнице, она метнулась в свою комнату. Пусто. В комнату Леры — никого. Включив свет в комнате дочери, Юля заглянула даже в шкаф и под кровать — девочки не было и там. Выскочив в коридор, Юля в отчаянии дернула дверь в третью комнату, пустую, используемую пока как склад для стройматериалов и мебели.

В комнате, залитая лунным светом, в пижамке и босиком, перед большим зеркалом трюмо стояла Лера, протягивая к нему руку и касаясь ладошкой сияющего стекла. Голубоватый свет, казалось, лился ото всюду, отражаясь в зеркале. От этого создавалось ощущение, что само зеркало светится призрачным светом, заливая им всю комнату и образуя вокруг девочки светящийся ореол. Юля замерла. На секунду ей показалось, что в зеркале отражается чужая девочка с двумя косичками, так же, как и Лера, протягивающая руку ладошкой вперед с другой стороны стекла.

Зажмурившись и мотнув головой, Юля вгляделась пристальней. Там отражалась Лерка, стоящая с чуть приоткрытыми глазами и рассыпавшимися по плечам темными, не слишком длинными волосами. Выдохнув, Юля тихонько подошла к дочери и присела перед ней на корточки. Свет она включать не стала, побоявшись испугать девочку.

— Лер… Лерчик… — тихонько позвала она дочь, беря ее за руку. Девочка не реагировала. Она дышала глубоко и сонно.

Юля аккуратно подхватила дочь на руки и отнесла в постель. Повернув девочку на бок и укрыв ее одеялом, девушка села на край кровати и уткнулась лицом в ладони. Ее плечи затряслись от сдерживаемых рыданий. Не выдержав, Юля, боясь разбудить дочь, судорожно всхлипывая, бросилась в ванну.

Утром, аккуратно попытавшись расспросить девочку, мать поняла, что та ничего не помнит. Решив не акцентировать на этом внимание, девушка перевела тему разговора на приближавшийся день рождения, предложив провести его в аква-парке, что вызвало горячее одобрение у ребенка.

Через пару дней, выйдя с Лерой на вечернюю прогулку, Юля увидела Катю, разговаривавшую с соседкой. Подойдя к ним и поздоровавшись, девушка хотела забрать Настю и пойти с детьми на горку, но теть Шура ее остановила.

— Витька-то помер, знаешь? — с тревогой спросила она, обращаясь к Юле.

— Какой Витька? — не поняла девушка.

— Игнатов. У которого ты участок купила.

— Да? Надо же… Вроде он не очень старый был… Хотя пил он сильно. От водки умер? — нахмурившись, спросила девушка.

— Да нет, не от водки… Достала его Аринка, видать… Повесился он третьего дня. Не выдержал, бедняга… Он ведь и пил потому, что она ему жизни не давала совсем. Как еще столько прожил-то? — покачала головой женщина.

— Аринка? — удивилась Юля. — Мне показалось, он один жил… Хотя… Если вдвоем пили, не удивительно.

— Да жил-то он один… — вмешалась в разговор Катя. — Кто же с ним жить-то станет? А Аринка — это внучка Левонихи. Она к нему приходила. Последний же он из Игнатовых-то. Ой, что же теперь будет-то? Может, уедешь, пока не поздно? — Катя с надеждой взглянула на девушку.