Компашка из четверых детей выбежала на дорогу впереди, и один мальчик остановился, глядя на телегу.

– На-кося! – прозвенел его голосок – Какие чужаки сегодня чудные!

Остальные тоже уставились на них, начав громко перешептываться. Одна девочка засмеялась. Когда телега приблизилась, дети увидели курицу на руках Славы, и тогда уже все начали хихикать.

– Ну вот, Славян, – театрально вздохнул Перо – мы только приехали, а нас уже на смех подняли. Ты нам имидж группы портишь со своим суп-набором!

– Ну а что, я же в поле ее не буду выкидывать… – буркнул тот.

– Можно здесь ее оставить, – Вуди подал голос – с сородичами.

– Если только ты ей имя еще не дал, – добил Пуля, усмехнувшись.

Слава не ответил. Курица вытянула шею, демонстрируя проплешины между серых перьев, как будто поняла, что речь идет о ней.

– Если без шуток, – Мастер старался звучать мягко – то курицам в дороге не место. Ей будет лучше в курятнике где-нибудь.

Вид Славы, сгорбившегося и отвернувшегося от всех, вызвал воспоминания, которые Мастер поспешил прогнать назад в темный угол памяти.

Несколько минут они ехали в молчании, пока не добрались до самого большого дома в округе. Одноэтажный, как и остальные, он занимал площадь в четыре раза больше. У лавки рядом стоял мужчина, чья лысина отражала солнце не хуже стекол в окнах. Мастер издалека заметил его сидящим на лавке, но увидев телегу, мужчина тут же встал и уже несколько минут нервно переминался с ноги на ногу в ожидании пришельцев.

– Доброго вам дня! – поприветствовал он их, подбежав к телеге – Путь далекий, аль близкий держите?

– Скорее это он нас… – начал, было, Пуля, но Мастер, замахал на него рукой, перебивая.

– Здравствуйте! Далекий. Устали, голодны и ищем ночлег.

– Ох! Так… Так складно у вас все случается! А я крчемницей владею здесь! Тракт путниками полнится, а я и рад… Накормить, да напоить!

Радость на его лице была уж слишком ярко выраженной. Мастер вгляделся. Потное лицо как будто с трудом удерживало экспрессию, брови и уголки рта подрагивали. Что может быть причиной такого поведения? Недостаток средств? Может быть, они – первые клиенты за долгое время, и хозяин таверны нуждается в деньгах? Нет, вряд ли это было бы проблемой при отсутствии централизованной экономики в эти времена…

Поняв, что размышления затянулись, Мастер поспешил ответить:

– Мы с радостью заглянем! Как вас… величать?

– А чего меня величать-то? Нечаем зовут меня… Покажу, давайте, где телегу ставить!

Вскоре пятеро музыкантов вслед за хозяином вошли в помещение таверны. Шесть столов стояли близко друг к другу, заняты были два из них. Две группы в четверо и пятеро человек уставились на новоприбывших, прервав свои беседы.

– Похлебка, нога есть томленая… Баран не дале, чем вчера резаный! Ну и хлеб, как же без хлеба! Да и пива бочонок есть! – тараторил Нечай, попутно указывая на свободные столы.

Парни стали усаживаться, воодушевленно переговариваясь, явно предвкушая горячий обед.

– Тут небольшая загвоздка, – лидер группы слегка понизил голос – у нас с деньгами туго. Последние потратили на телегу.

– Что? Ах, ох… Плата…

На секунду лицо нечая кардинально сменило выражение. Гримаса душевной боли пересекла его словно тень. Но лишь на секунду.

– Что же, не русские мы люди, что ли? Договоримся!

Краем глаза Мастер заметил, как двое за столом уставились на хозяина.

– Мы… Руками помочь можем как-то. А вообще, мы музыку играть умеем. Можно вечером всю деревню созвать, а мы сыграем! Будет вам много посетителей, а нам – еда и ночлег.

Много? В этой деревне домов было по пальцам пересчитать! Дурацкое предложение…

– Добро! – выпалил Нечай, активно закивав – Коли так, отправлю детвору с вестью! Да-да, с закатом люд соберем со всего Трубеча!

И с этими словами хозяин таверны схватил руку Мастера и энергично пожал ее, после чего удалился на кухню.

– А вы откуда таки взялись-то, а? – сощурившись, спросил один из посетителей.

– Рязань, – честно ответил Вуди, и тут же понял, что ляпнул. Он зыркнул на Мастера широко открытыми глазами.

Тот лишь поджал губы. До основания Рязани была еще сотня-другая лет.

– Рязань? Не слыхал… Рассмотреть, да расспросить вас хочу. Неясно мне, чего Нечай наш вдруг плату с вас не берет?

На плечо говорившего опустилась рука сидевшего рядом товарища.

– Погоди, Шестак! Ты ж забыл, я смотрю, как с месяц назад тоже певун у нас был в деревне! С того Нечай тоже плату брать не стал.

– Ох, ну ты скажешь тоже! То был не абы кто, а сам Боян! – Шестак опустил голос и поднял указательный палец.

– Ну да, ну да, – согласился товарищ – значится, эти певуны не хуже него должны быть, а?

– Ха! Значится так! А коли нет… Уж не знаю, как в этой вашей Врязани, а у нас в Трубече вранье не жалуют!

Шестак отвернулся и хлебнул из кружки. Мастер смерил его взглядом, полным отвращения. Такая враждебность объективно неприемлема в любое время… Но, возможно, не стоило судить вежливость человека, который родился на тысячу лет раньше тебя…

Ели молча, всеобщая усталость давала о себе знать. Самая большая комната, которую предоставил им Нечай, все же оказалась маловата для пятерых. Три койки распределили путем жребия, дополнительные два спальных места сообразили из мешков с соломой. Все пятеро отключились моментально, только курица бродила по комнате, тихонько кудахча.

Блок питания был заряжен на полную после целого дня на солнце, и подключенные к нему телефоны разбудили группу ровно в шесть вечера. Вставали тяжело, и не все: Мастеру пришлось пол часа будить Перо и Вуди. Конечно, четырех часов сна не было достаточно, но требовалось отработать еду и ночлег.

Оставлять инструменты в телеге наверняка не стоило, но от усталости никто и не подумал занести их внутрь. К счастью, все было в порядке, и после пробуждения парни принесли их в комнату для небольшой репетиции.

– Нельзя играть все как есть, – вдруг понял Мастер, сыграв половину вступления “Предтечи”.

– Предлагаешь играть как нет? – спросил барабанщик, размахивая палочками, ударяя по воображаемой установке.

– В прошлый раз мы использовали нашу музыку чтобы напугать людей, но сейчас нужно, чтобы она им понравилась.

– Хочешь сыграть акустику? – в голосе Вуди звучала надежда.

– У нас нет акустических версий, – заметил Перо – а если и есть, то никто кроме Коляна их не знает. И акустических гитар нет.

– Ну можно же сделать, не? Без дисторшина играть, и все!

– Тебе легко говорить, ты на басу и так без него играешь, – усмехнулся Пуля.

– А ты?

– Ну и мне тоже легко говорить! Только я не говорю.

– Вот ты бы почаще не говорил – цены бы тебе не было! – Перо ткнул барабанщика в плечо.

– Сложно, но не невозможно, – хмыкнул Мастер.

Пуля взглянул на него как на сумасшедшего.

– Ты серьезно? Сделать с нуля акустику за час до выступления? Да даже если мы сейчас найдем гусли и впятером будем своими стручками по ним стучать – и то лучше звучать будет!

– Саня, там же аккорды надо зажимать, а ты до всех ладов просто не дотянешься! – Перо тянул идиотскую улыбку – Из нас один я так играть смогу!

Тупой смех над тупой шуткой заполнил комнату. Все понимали степень тупости, но от этого было только смешнее.

– На гуслях не аккорды, – поправил Мастер, с трудом останавливая смех – а глушатся лишние струны, и всего в одном месте…

– Душнила! – Перо кинул в лидер группы носок, но промахнулся.

– Так, все, блин, давайте без шуток – Мастер поднял ладони вверх – Будем пробовать. Значит, Слава, у тебя аккорды в куплетах будут такие же, но в бриджах и конце припева переделаем…

Вуди был чрезвычайно рад тому, что ничего нового учить не пришлось. Еще больше его радовал неминуемый ужин со свежеоткрытой бочкой пива, который должен был последовать сразу после их выступления. Но, конечно, сначала нужно было отыграть.