Нет, не нормально. Барабанщик не мог ничего поделать со своим языком, который продолжал подкидывать дерзкие словечки даже когда его хозяин пытался мирно общаться.

– Спод Перемышля пришли! – улыбаясь, ответил парень, выглядевший самым старшим – Супостата резать ходили, да земли русские на место возвращать.

В подтверждение своих слов, он обнажил меч, погладив лезвие по боковой части.

– А вы откудова будете? – спросил он, махнув оружием в сторону телеги – И чего везете?

Слева от Пули Слава шумно вдохнул носом, и даже в этом вдохе была слышна дрожь.

– Певуны мы. Музыку играем, типа! – ответил Вуди.

– Велесов навоз! – воскликнул самый пьяный из компании, хлопнув в ладоши – А ну, нам спойте-ка! Нашу, ратную! Ну эту… Как ее… Курва…

– Ха, слыш, он “курва” сказал! – заржал еще один воин – Понахватался, видать, пока по земле чужой шатался!

– Споем! – кивнул Пуля – Только позже. Наши пошли, как раз, договариваться…

– А сколько там ваших? – поинтересовался тот, что до сих пор стоял с мечом наголо.

Пуля уже открыл рот, но Вуди опередил его:

– Двое, – вякнул он, но увидев, как не него глянул Пуля, тут же добавил – один, типа, большой такой… Сильный…

По компашке пьяных вояк прокатился смешок.

– Слыш, красивый со спины, – сказал старший – дай гусли ваши посмотреть, а? Пока этот ваш “сильный” не вернулся! Хах!

– Инструмент нежный, – затараторил Пуля, уже не в силах сдерживать беспокойство в голосе – под навесом держим, чтобы на солнце не нагревался…

– А ты не боись! – крякнул один из воинов, вдруг запрыгивая на телегу – Мы недолго смотреть будем!

Вуди резко встал. Пухлый басист сейчас как будто стал еще больше.

– Братан, ну говорят же, нельзя! – сказал он.

– А ты хорошо кушаешь, я погляжу! – усмехнулся вторгнувшийся, глядя на Вадика в упор – У вас там, видать, еще и для нас есть, а?

Вуди молча смотрел ему в глаза. Слава поднял Валькирию на руки, прижав птицу к груди.

– Господа, ну зачем конфликты разводить на пустом месте? – Пуля тоже встал, примирительно разведя руки в стороны – Вечерком мы вам сыграем, веселья наведем!

– А мы и сами играть горазды! – ответил старший, вдруг сделав несколько широких шагов к телеге.

Он схватил Пулю за ремень и на удивление легким движением повалил его с транспортного средства прямо на землю. Барабанщик упал бы головой вниз, но успел сгруппироваться, сделав в воздухе неполный кувырок и бухнулся на спину. Удар вышиб из легких весь воздух разом. Кровь прилила к голове, и все звуки пропали, кроме гула в ушах. Саня жадно хватал ртом воздух, но он не желал проходить дальше глотки. Мучительно хотелось кашлять, но было нечем. В груди забегали неприятные мурашки, внутренности ощущались как смятая пластиковая бутылка. Он не мог вдохнуть.

Не мог вдохнуть…

Он не мог вдохнуть!

Не мог…

В глазах начало темнеть. Отчаянно сопротивляясь надвигающейся потере сознания, Саша перевернулся на бок. Он приподнялся на локте, оттолкнулся от земли, и упал на тот же бок. Это сработало! Слабый вдох принес столь желанный воздух. Еще вдох, но уже глубже. И еще один. Дышать было дико больно, но Саня был жив. Выражение “Жизнь – боль” вдруг приобрело новое значение.

Голова кружилась, а глаза не могли сфокусироваться. Однако, слух барабанщика работал отлично.

– …жрать нечего, раз вы так одну курицу бережете! – смеялся кто-то.

Послышался короткий вскрик, резко оборванный звуком удара маленькой тушки о землю.

– А-а-а!

Голос был одновременно знакомым и не совсем. Прежде, чем Пуля успел понять, кто кричит, рядом с ним рухнули два тела. Слава валялся на том самом парне, что запрыгнул к ним в телегу. Последний стонал, едва шевелясь. Защитника курицы тут же схватили двое парней, один ударил его в живот.

– Братцы, ну хватало уже! – сказал кто-то – Помесились и хорош. Нас же больше, все равно затопчем. Скучно.

– Да ты на них посмотри! – новый голос картавил – В черном все, на рубахах морды бесовские нарисованы! А гусли и не гусли вовсе! А это чего еще?

Картавый вещал с телеги, гремя инструментами, которые он совершенно бесцеремонно ворочал и бросал. Неожиданно раздался протяжный бас, заставляющий внутренности содрогнуться, завершившийся короткой гитарной гаммой. Этот идиот случайно включил блютус колонку. Испугались все, кроме пришельцев из двадцать первого столетия. Теперь оружие достали и остальные.

– Непонятное у них тут все… – пропыхтел картавый – Колдовское… Черти они какие-то!

– Ха! И впрямь на чертей похожи!

– И чего делать-то с ними будем?

Пуля сел на колени. Образы вокруг, наконец, перестали расплываться и раздваиваться.

– Вы серьезно?! Причем здесь черти?! – он трижды стукнул кулаком по лбу – Это же просто музыкальные инструменты, дураку же понятно! Что за долбанутая привычка все непонятное относить к темным силам?! Вот из-за таких, как вы, человечество и топталось на месте тысячу лет…

Кто-то пнул его в затылок и Пуля упал ничком. Нос хрустнул, боль пронзила голову насквозь… Но тут же начала затухать. Мир снова поплыл, и слова старшего древнерусского гопника были последним, что услышал Пуля перед тем, как отключиться:

– Знаю я, кто с чертями разбирается. Мы тут одного знающего встретили…

Он пришел в себя когда его резко поставили на ноги. Не подняли с земли, где он отключился, а стащили с какой-то возвышенности. Толкая, но удерживая от падения, Саню повели куда-то вперед. Рядом с ним с таким же трудом плелись Слава и Вуди. Несколько лезвий сверкали вокруг. Пуля инстинктивно шмыгнул носом и боль там снова вспыхнула. Все лицо было заляпано засохшей кровью, во рту не пропадал ее вкус. Вдруг дневной свет пропал – они зашли в какой-то дом.

– Здрав будь, старик! – знакомый голос старшего донесся спереди – Привели тебе тут троих нечистых. Ты, видать, в таких разбираешься.

– Какой я тебе старик, дубина?! – прохрипели ему в ответ – Да и почто вы ко мне тащите всяких…

Глаза Пули еще не привыкли к полумраку, но он уже знал, к кому их привели.

– …Всяких, да не абы каких! – в голосе Кривды слышалась неприятная улыбка – Веревкой вяжите их за подпорку вот эту. И проваливайте потом… Пока они хворь на вас не навели!

– Вы скорее хворь от него подцепите, – выдавил из себя барабанщик. – Он, наверное, даже не знает, что такое баня… Уъ!

Кто-то ударил Пулю поддых, и тот согнулся пополам.

– Чувак, ну хоть сейчас не болтай, – Вуди явно беспокоился, – на тебя уже смотреть больно.

– Уверен, даже сейчас я симпатичнее этих ублюдков… Ыгх!

– Саня, ну хорош, – голос Славы дрогнул. Парень все еще дрожал от страха.

Вояки не церемонились, привязали быстро и со знанием дела.

– Хорошо вяжете! – Пуля не мог остановиться – Много пленных в Польше брали, наверное? Ты мне что там, готе шибари вяжешь? Мы не настолько близки!

– Заткните ему рот, – попросил Кривда.

– У меня бывшая это дело тоже любила. Могу паре интересных штук научить! Шлыш, гхяжная же уереука!

Веревка больно натянула щеки, и говорить стало неудобно.

– Плату не ждите за них, – отрезал жрец, обращаясь к старшему – Вы их сами приволокли. И платить мне нечем!

– А нам и не надо ничего, – усмехнулся тот – у нас с них уже улов есть. Ну бывайте, черти!

Воины удалились, идиотски гыгыкая. Трое музыкантов остались наедине с виновником их пребывания за тысячу лет до собственного рождения. Пуля, наконец, смог оглядеться. От абсолютного мрака помещение спасали только щели в ставнях, крыше и даже стенах. Дом вообще выглядел заброшенным, Кривда явно не жил здесь, а занял то, что было свободно. На покосившемся столе неподалеку располагались вязанки трав, костей, лап и черт знает чего еще. Различные мелкие бутыльки и склянки отсвечивали бликами слабого пламени, что теплилось в полуразвалившейся печке в противоположном конце комнаты. Наверняка, здесь и пахло странно, но нос Пули взял сегодня больничный.