Отвлечь ее от тягостных раздумий напарнику удалось лучше некуда.

— Я не жалею, — выпалила Бенита, стоило Квону повернуться обратно.

— Знаю, — наклонился мужчина, оправляя на ней рубашку. — Спасибо.

— За что?

— За искренность, — до смущения честно ответил он и еще раз легко коснулся губ.

Если нужно было занять чужое время, то Нур нашел самый безвредный и раздражающий способ это сделать. С легкой руки лейтенанта Соргес закопался в бумагах, подписывая бесконечные протоколы и доклады — Лерок затребовал собрать все, что за месяц было сделано по делу. Гора бумаг росла с каждым часом: попробуй распиши все встречи со свидетелями или подозреваемыми и вдобавок вспомни, кто на них присутствовал.

К заданию Соргес подошел со всей ответственностью, надеялся, что потом отыграется на лейтенанте, рассказав Олфорду об этом бесполезном времяпровождении. Но несмотря на неудачу и явный простой в работе, детектив был счастлив. Его чувства к Бените ничуть не походили на первую многострадальную любовь. Он не ощущал себя влюбленным до потери контроля и вполне мог не видеться с ней целый день. И все же, когда они случайно пересекались, хотелось сжать напарницу в объятиях и зарядиться чувством умиротворенной радости, которое она приносила.

После тех опустошающих чувств, испытанных в Фелтоне, после выматывающих, бесполезных попыток понравиться любимой женщине, после ее искреннего извинения — «прости, ничего не выйдет» — желание влюбляться отбило надолго. А тут он и сам не заметил, как любопытство к новой напарнице переросло в уважение, а дружеская забота сменилась вполне конкретной заинтересованностью.

К его сожалению, безумных поцелуев они не повторяли, да и пересекались лишь пару раз в день, чаще всего в столовой и по вечерам у порога, чтобы пожелать хороших снов. Обоим было некогда. Если Соргес возился с бумагами, то Бенита до вечера пропадала в архиве. И пусть в пыльной комнатушке ей грозил разве что аллергический насморк, после случая с вином он не мог спокойно уснуть, не убедившись, что девушка благополучно вернулась в свою комнату.

Прошла без малого неделя с тех пор, как они заночевали у Гарта, и действие нейтрализатора постепенно сходило на нет. Бенита даже могла создать небольшую молнию, но надолго удерживать ее не получалось. Как сказал Гарт, еще столько же — и колдовать Бенита сможет в полную силу.

Зато неприятное происшествие позволило девушке выпросить дополнительный выходной. Гарт и целитель стражей в один голос утверждали, что ей надо отдохнуть, и Форц скрепя сердце подписал увольнительную на день. Хотел отказать Соргесу, ведь тот принес заявление на тот же день, но детектив напомнил, что почти год без отпуска и по закону вообще может уйти на две недели.

Разумеется, отдыхать ни Бенита, ни Соргес не планировали. На выходные они собирались в Фелтон. По официальной версии детектив хотел навестить семью, а на деле встретиться с Азель. Влюбленную парочку начали пасти сразу после просьбы детектива, и пока стражи ничего предосудительного за ними не заметили. Время было строго распланировано. Расстояние между столицей и Фелтоном дирижабль преодолевал примерно за сутки, и день оставался на встречу с подозреваемыми. К семье Соргес, правда, заглянуть все равно собирался, родители не простили бы, не зайди он хоть на полчаса, да и заночевать лучше дома, чем в местной гостинице.

Отлет запланировали на завтрашнее утро, и Соргес, закончив очередной доклад (чтоб Нур подавился, как же надоела бесполезная писанина!), против обыкновения не стал задерживаться, а пошел за Бенитой. Девушку пора было вытаскивать из архива, а то вчера она просидела там до восьми и едва не опоздала на последний омнибус.

Неладное Соргес почувствовал, спустившись на этаж. Неясное ощущение тревоги, эхом отдающееся в груди. Он сам не понял, оно ли заставило ускорить шаг, но, когда тревога переросла во всепоглощающую панику, Соргес уже не шел — бежал по коридору.

Страх. Холодный, липкий, мешающий дышать. Он стучал в ушах, оглушал. Каждый новый вздох давался тяжелее предыдущего.

Горечь. Ощущение собственной беспомощности, слабости и отчаянная мысль: почему снова я?

Злость. Яростное желание уничтожить, разбить вдребезги, кричать до хрипоты в голосе — да толку, если никто не услышит!

Дверь в архив была прикрыта, но не заперта. Соргес влетел внутрь, огляделся. Ощущение паники исходило из-за небольшой дверцы кладовки. А вот эта дверца как раз не поддавалась. Приглядевшись, Соргес заметил на ней следы запирающего заклятия и полога тишины. С таким захочешь — не выберешься. Особенно если от магии одни ошметки.

— Найду, кто сделал, руки оторву. Вместе с головой, — прорычал детектив, руша заклятие и едва не выломав дверь. Косяк точно сбил, но мужчину это волновало мало. Он ринулся к сжавшейся между стеллажей подруге, по лицу которой текли беззвучные слезы.

Работа в архиве вышла не такой нудной, как опасалась Бенита. Может быть, потому, что девушка много читала, некоторые дела, навеки помещенные на пыльные полки, были закручены не хуже ее любимых детективов. Читать, как велось следствие, и учиться на чужих примерах — она посчитала это настоящей удачей!

Немало помогал Ринкет. С мальчишкой Бенита сдружилась и даже сварила ему как-то под настроение настоящий хаврийский кофе, от которого тот целый день носился как заведенный. Не сказать чтобы от парня было много пользы, но скуку он скрашивал — Бените катастрофически не хватало общения.

Обнаружился и другой плюс: девушка нашла несколько упоминаний об обществе грифонцев, и судя по докладам, его участники готовы были следовать за спасшим Анвенту бастардом в огонь и в воду — дескать, тот доказал преданность стране и народу, в отличие от Ария. При этом они отрицали, что бастард может оказаться самозванцем, ведь его кровь прошла проверку на артефакте родства. О последнем Бенита слышала краем уха, вроде как в массовое производство артефакт не пустили и изредка использовали при решении щекотливых дел, проверяя родственные связи людей.

Пока ни в каких серьезных правонарушениях грифонцы не были замечены, их маскарады проходили на грани дозволенного. Кто-то из организаторов хорошо знал эту грань, умело заводя следствие в тупик. К тому же они не допускали призывов свергнуть принца, а лишь просили короля прислушаться к своим словам. Тем самым защитили себя от претензий со стороны законников.

Интересно, могли они быть той силой, что защитила Петри от теневого братства, а когда он стал не нужен, избавилась от него? Но зачем им «красавица»? Убрать неудобных людей можно гораздо более простыми и надежными способами…

А что, если они думали вызвать панику, чтобы опозорить не способную справиться с проблемой нынешнюю власть? Тогда они начали торговлю наркотиками не с тех слоев…

Бенита так крепко задумалась, что не сразу услышала скрип двери. А вот неприязненный взгляд не заметить было сложнее. Явившийся Нур был в своем репертуаре: принес очередную кипу бумаг и сгрузил ее на стол. В отличие от прошлых визитов, уходить не торопился.

— Слышал, ты теперь пустышка, — пренебрежительно бросил он, катая между пальцами огненную искру. — С тебя и раньше нечего было взять, а теперь и вовсе только под ногами путаться будешь. Или тебя Квон для другой работы оставил? Все видят, как вы мило воркуете за завтраком и ужином.

Бенита вздохнула. От Нура она слышала оскорбления стабильно через день, новым он не удивил. Неприятно, что страж откуда-то узнал о ее проблемах с магией, но не нападет же он на нее? Позлорадствует и отстанет.

— Лейтенант, тебе бы целителю показаться, если проблемы с самооценкой. Или я тебе нравлюсь? Иначе с чего такие детские придирки? — спросила Бенита, демонстративно пропуская молнию на браслете. И что с того, что на слабенькое колдовство ушли остатки магии? Нур ведь этого не знает.

Ухмылка сошла с худого лица, лейтенант прищурился и навис над ее столом.