– Можно ли воплотить это на практике? – спросил я.

– Я бы счел великой честью попробовать воплотить этот проект. Могу ли я начать с того, чтобы постулировать изотропную гомогенность по всей метрической рамке конструкции?

– Ради бога, давай начнем с этой штуковины. А что такое изотропный?

Через два часа у меня была страшная головная боль, но глава отдела производства и реализации был уверен, что все теоретические преграды мы преодолели. Однако возникли очень серьезные проблемы, связанные с практическим воплощением этого артефакта. На консультацию позвали главу отдела продукции.

– Необходимо пересмотреть параметры, – вынес он вердикт.

– Намного? – спросил глава отдела реализации.

– Наверное, по всей конструкции.

– Это можно сделать?

– Конечно.

Чуть позже голова моя была готова взорваться. Они притащили мне кровать

– очень широкую, удобную кушетку, которая целиком, казалось, состояла из подушек. Я вырубился, попытавшись предварительно поднять Дарлу, которая сказала, что предпочитает пол. Спина у нее болит, объяснила она.

Я проспал час, потом встал и пошел к компьютеру, куда мне принесли чашку чего-то горячего и сладкую булочку.

– Как дела? – спросил я.

– Проект почти закончен, – ответили мне. – Должен вам сказать, что наш персонал восхищен и полон энтузиазма по поводу вашего проекта. Пересмотр масштаба идет по плану полным ходом.

– Ничего себе! Вы, ребята, наверное, убиваетесь на сверхурочной работе!

– Простите, что вы сказали?

Я глотнул эрзац-кофе.

– Простите, ничего особенного, просто я думал вслух.

Мы поехали посмотреть, как выглядит завод, который теперь готовился к продукции моего проекта и был занят переоснащением. Мне показалось, что в тех зданиях, куда нас привезли, я еще не был. Там просто разрушали то, что имеется, и перестраивали заново. Я слышал, что бывает обширное переоснащение заводов, но такого я еще не видывал. То, что мы увидели, превосходило любое представление об обычных операциях подобного рода. Армия роботов ворвалась в огромный цех, полный машин и станков, и просто-напросто превратила его в гору металлолома. Потом они притащили новый материал и построили титаническую установку, которая походила на атомный ускоритель, спаренный с зажигательной пушкой. Мы, завороженные и потрясенные, стояли возле этого великолепия, пока к существующему цеху подстраивались прямо на ходу огромные пристройки, чтобы вместить новое оборудование. Один из самых крупных залов вмещал теперь в себя заново построенную установку, чудовище из черных стеклянных труб, блестящего металла, медных сфер и многочисленных цветных куполов. Она была создана менее, чем за час. На ее верхушке соединялись десятки проводов и труб, которые вели невидимые силы внутрь полости в самой установке. Когда мы приехали, установку, вероятно, проверяли. Сквозь темное стекло мы видели вспышки фиолетовых разрядов, которые скользили там змеями, машина выла, как зверь, которого приковали цепями в аду. Мы скорее убрались оттуда.

Вернувшись в отдел дизайна, мы обнаружили там Карла и Лори, которые выглядели перепуганно и озабоченно.

– Что происходит? – спросил Карл. – Весь завод словно взбесился.

– А это мы перевыполняем пятилетку.

– Э? Чего?

– Да тут небольшой проект готовится, – сказал я.

– Господи, а мы-то подумали, что невесть что произошло. Ты сказал: «небольшой проект»?!

Однако появилась неожиданно крупная проблема: нехватка энергии. Потребности в энергии для окончательной сборки заказанного мной объекта оказались выше запрограммированной мощности завода. Был послан запрос к остальным строительным заводам планеты, и большинство прислало свое согласие уступить часть энергии. Они нам помогут. Про наш проект уже распространились слухи. Мы стали сенсацией дня.

Переоснащение завода продолжалось еще двенадцать часов, прежде чем начались первые стадии воплощения проекта. Именно тогда страшный взрыв потряс завод до основания. Мы панически пытались наладить связь с управляющим. Через полчаса нам удалось его разыскать.

– В области помещений, где содержится Кольцо Ограничения Начальной Электростатики, понесен большой ущерб, – доложил управляющий.

Я почувствовал себя страшно виноватым.

– Черт, кошмар какой-то. Что случилось?

– Разрыв примарного энергетического тетрада, который привел к утечке и последовательному разрыву соединительной петли.

– А-а-а… Кто-нибудь пострадал? Я хочу сказать…

– Погибли несколько рабочих единиц. Их заменили.

– Понятно. Может быть, нам отменить реализацию проекта, прежде чем кто-нибудь еще пострадает?

Я думал прежде всего о нашей собственной безопасности.

– Это аномальное явление, его повторение статистически ничтожно. Мы настаиваем на том, чтобы проект продолжали реализовывать.

– Ну, не знаю, ребята, как хотите.

– Если мы оставим задачу на данном этапе, для нас это будет трагическим переживанием.

– Вот как? – Ей-богу, эти ребята – настоящие работоголики. – Ну хорошо, тогда давайте продолжать.

– Замечательно! Можно только поздравить вас с таким присутствием духа.

– Меня поздравить?!

Необходимый ремонт произвели, и работа снова закипела.

Кларк сказал мне, что готов ехать обратно в любое время. Я же сказал ему, что мы хотим уехать обратно в Изумрудный город с ним.

– По мне – замечательно, – ответил он. – Хотя вы и тут могли бы подождать. Я бы обернулся за час.

– Мне кажется, что я должен выбраться отсюда до того, как окончательно свихнусь. Не подождешь ли, пока мы закончим с моим проектом?

– Естественно, подожду. Кстати, а что именно вы, ребята, пытаетесь сделать?

– Создать твой бумажник с монограммой ручной работы из натуральной кожи.

– Именно об этом я всегда и мечтал.

Окончательная отделка объекта оказалась просто даже разочарованием – настолько гладко она протекала. Нас позвали в демонстрационный зал.

Я держал его на ладони и смотрел во все глаза. Робот, который его принес, с шуршаньем укатил прочь.

Это был очень простой предмет, но смотреть на него было очень странно: этакий совершенно гладкий, простой, абсолютно черный кубик.

– Самый совершенный артефакт, – сказал управляющий заводом почти с набожной торжественностью.

– Кубик! – ахнула Дарла. – Господи, Джейк, зачем?

– Разумом я даже не могу представить себе, зачем, – сказал я ей. – Пока не могу. Но мне кажется, что все вращается вокруг этого маленького предмета. Вокруг него, вокруг нас выросла целая легенда. Легенда гласит, что когда мы вернемся, а мы вернемся раньше, чем уезжали, я отдам этот кубик члену Ассамблеи Марсии Миллер, которая, в свою очередь, отдаст этот кубик диссидентскому движению, которое, в свою очередь, отдаст этот кубик тебе. А ты снова отдашь его мне. Вот разве что тот «я», которому ты отдашь кубик – это «я» трехмесячной давности. – Я взял Дарлу за руку и положил кубик ей на ладонь. Она с удивлением уставилась на него. – Мой долг показался мне предельно ясным. Так как кто-то украл у меня тот кубик, который ты дала мне, мне показалось, что надо создать другой кубик, чтобы он снова попал к тебе. И вот он – здесь.

– Но… – Дарла была сбита с толку.

– В соответствии с легендой у этого кубика нет происхождения, нет своей истории. Он просто путешествует из прошлого в будущее и обратно. А я – вот он тут, у самого края Космострады. И не похоже на то, что мне когда-нибудь представится возможность найти такой кубик еще раз. Собственно говоря, тут все настроены так, что необходимо как раз у меня забрать кубик-оригинал. Поэтому я решил, что убью сразу двух зайцев-то есть два парадокса – одним добровольным и осознанным действием – я создал эту проклятущую штуку сам, по собственному желанию. Теперь у меня есть кубик, и у этого кубика есть происхождение. На самом деле, естественно, я не сам его произвел – его сделали эти ребята-автоматы на заводе. Но идею им подал я.

– Но как, Джейк? – спросила Дарла, покачивая от удивления головой. – Откуда ты знал, что тебе нужно создавать? Никто никогда не решил по-настоящему тайну кубика. Люди Рагны сделали несколько попыток его исследовать, высказали несколько остроумных догадок, но откуда ты знал, что такое на самом деле представляет из себя кубик?