– Мне очень жаль, Джейк. Сочувствую твоему горю.

Мне хотелось его ударить.

– А моему гневу ты тоже сочувствуешь?

– Да, конечно… но…

Лицо Юрия стало расплывчатым, потом снова сфокусировалось.

– Не надо, Джейк. Не надо ни грустить, ни гневаться. Ты можешь мне поверить?

– Что? С ней все в порядке?

– Разреши мне употребить выражение, которое, по-моему, родилось в Америке: потом все всплывет.

– Это успокаивает. Я снова спрашиваю тебя: что случилось с Дарлой?

– Это все, что я пока могу сказать. Джейк, пожалуйста, поверь. Пусть у тебя будет немного веры, совсем немного. Если у тебя и есть недостаток, так это то, что ты не можешь ни во что поверить.

Я кивнул.

– Ага. И еще я ковыряю в носу.

– У тебя еще нет никакого почтения ни к чему.

– Нет, жизнь для меня – свята.

– Разумеется.

– Еще одно. Я, если бы не верил, что жизнь абсолютно бессмысленна, немедленно сошел бы с ума.

– Это очень интересно, – ответил Юрий. – Очень немногие люди так думают.

– Я думаю. А теперь слушай. Я должен вернуться к жизни – вернее, к смерти. Я должен был как раз помереть, когда ты так ловко подвернулся. Извини, не люблю быть невежливым, но мне опять пора туда же.

Юрий дружески улыбнулся, протягивая мне руку.

– Не смею тебя задерживать, удачи тебе, Джейк. Так приятно было с тобой познакомиться.

Я пожал ему руку.

– Спасибо, и напиши, когда устроишься на работу.

Я повернулся и пошел прочь, не оглядываясь. Но идти было некуда.

Снаружи не было ничего.

Тяжеловоз не двигался, ни на сантиметр, ни на дюйм. Не было даже звука, только слабое жужжание мотора, которое немного сотрясало пол.

– Что, черт побери, случилось? – спросил Сэм. – Где мы?

Я повернулся.

– А все…

И надо же, тут же, на сиденье Дарлы, сидел Шон. Он ухмыльнулся мне.

– С нами все в порядке. Только шок, – ответила Зоя.

– Нам было очень дискомфортно несколько секунд назад, – сказал Рагна. Возле него сидела Они. Она кивнула. – Но теперь все о'кей.

Я не мог оторвать глаз от Шона. Казалось, никто больше его не замечает.

– Да, – сказал я. – Замечательно. М-м-м… хорошо.

– Ты забыл обо мне, – отозвался из кормовой кабины Кларк.

– Не могу понять, – сказал Сэм, прижимаясь лицом к стеклу и пытаясь увидеть, что же происходит снаружи. – Ни черта не видно.

– С тобой все в порядке, Кларк? – спросил Кларк сам себя и потом издевательски-весело ответил: – Замечательно! Я здоров, как бык, не беспокойся обо мне, лапочка!

Я пытался выглянуть за окно, но видел только собственное отражение в стекле.

Я притушил свет в кабине. Не помогало. Странные звезды, которые, как мне казалось, сияли за окном, оказались только отражениями огоньков с приборной доски.

Сэм сказал:

– Что ж, мы и этого достигли. Промчались через портал, за которым вообще ничего к чертовой матери нет.

– А ведь по Космостраде всегда гуляли байки подобного рода, – сказал я.

– Стоит только проехать через портал неправильно – и окажешься между вселенными или где-нибудь в гиперпространстве. Что-то в таком роде.

– Ну да, слыхал. Все горе в том, что мы не знаем, как проехать дальше с того места, которое ни тут, ни там?

Я закрыл глаза – и только потому, что мне этого очень хотелось, я увидел перед собой дорогу.

– Правильно, Джейк, молодец, – подбадривал меня Шон.

Но прежде чем мы покинули это странное место, которое не было реальным пространством, бешено сильный свет вспыхнул где-то снаружи. Свет заполонил кабину – слепящая вспышка, взрыв неземного излучения. Я пригнулся, вжав лицо в мягкую кожу моей куртки. Потом я почувствовал, как спадает волна жара, и поднял глаза. Ничто исчезло… а мы были на дороге, которой я никогда не видел. Она была широка, как во сне, серебряная – вся серебряная

– и она сияла в свете десяти миллиардов звезд. Это была серебряная ночь под захватывающим дух невероятным небом, равного которому нет во всей вселенной. Дорога бежала ровно и прямо между двумя черными горными вершинами, которые силуэтами виднелись на горизонте, где-то бесконечно далеко. Я дал полный газ, и под роллеры покатилась роскошная дорога, бесконечные ее мили.

– Ты его нашел, Джейк, – рассмеялся Шон. – Путь обратно во времени.

– Он мне очень нравится, – ответил я.

Странные знаки чертили в небе кометы, огненные лучи. Циклы развития, которые проходила вселенная, развертывались перед нами, отмечая годы биением гигантского сердца, отмечая тысячелетия, завершая одни события началом других, ровным и гладким ритмом.

Я смотрел в окно на все это. Сэм даже не поднял головы. Со своей всегдашней практичностью он проверял инструменты.

– Господи Иисусе, – сказал он, – ну и досталось же нам по части радиации. Дозиметр аж зашкалило. Не смертельно, но нам всем лучше принять сульфагидрит. – Он отстегнул ремни и вышел из-за терминала.

– Сэм, пройди в прицеп. Посмотри, как…

– Как раз туда я и направлялся. Сын, тебе лучше приготовиться к самому худшему. Тебе с твоего сиденья самое худшее не видно. А там, сзади, такой кавардак…

И он оставил меня, чтобы я рулил сквозь время, что я и делал. Я даже не стал спрашивать Сэма насчет Шона, и теперь мне даже не хотелось оглядываться. Я просто вел машину. Вел, вел и вел. Долго-предолго. Потом вернулся Сэм.

– Джон жив, – сказал он. – Ожоги второй степени, контузия, но в основном с ним все в порядке. Джейк, Дарлы там, сзади, нет. Она просто исчезла из трейлера.

Я кивнул.

– Так и должно было быть, Сэм. От начала. Так написано в звездах вон там, на небе.

– Нет-нет, ты все перепутал, – сказал Сэм. – Ни при чем тут звезды. Это я…

– Нет, Сэм. Я никого не виню.

Он не знал, что и сказать. Я тоже. Я просто вел и вел машину.

Наконец у меня появилось чувство, что я проехал столько, сколько мне хотелось, сколько мне нужно было проехать. Мне нужна была новая дорога, поэтому я попытался представить себе тут Космостраду, но у меня ничего не получилось.

– Ты же знаешь, где Космострада, – сказал мне Шон из-за спины. – Ты знаешь, где она, Джейк. Это твой дом, единственный дом, где ты и чувствуешь себя, как дома. Найди ее.

Я искал. Я искал и тут, и там, и еще в тысяче разных мест, на этой автостраде, и на той, на ровных и ухабистых дорогах, но ни одна из этих дорог не была такой, какой надо. Я проехал по миллионам пейзажей, морских побережий, звезд, перебирал их одну за другой, проносясь по ним единым мысленным взором. Мимо меня мчались миры и вселенные. Дороги расходились в стороны, и я умудрялся ехать по нескольким сразу.

Наконец я ее нашел. Невозможная Космострада, вечная тайна, такая же твердая и реальная, как порожек, о который спотыкаешься и больно ушибаешь палец. Вот она, прямо тут, свистит под роллерами тяжеловоза. Но я еще не покончил с перелистыванием миров, точно книг. У меня в мыслях был конкретный мир, определенная планета, и я настроился на ее пространственно-временные координаты, а потом вел машину, пока не оказался именно там и тогда.

– Ты меня удивляешь, Джейк, – сказал Шон. – Мне кажется, я понимаю, в чем дело, но я думаю, что мне это не понравится.

Этот мир был Высокое Дерево, родная планета Шона.

Сэм вколол мне тонизирующее, потом выглянул наружу.

– Очень и очень знакомое место, – сказал он.

Это была планета огромных лесов, деревья были невероятно высоки, а листва у них была странной окраски.

– Ну что же, – сказал Сэм, – имея карту Космострады, мы сможем отсюда выбраться домой.

– Мне не нужна карта, – сказал я.

Было почти темно. Солнце планеты, бронзового цвета звезда, оставила на горизонте розовые и фиолетовые потеки света. Несколькими километрами дальше по дороге автостраду пересекала грунтовая дорога, почти тропинка, и я повернулся и поехал по ней. Я раньше уже проезжал по ней, случалось… Но теперь мне надо было быть очень осторожным, потому что здесь был я сам, мое предыдущее я. Теперь я был путешественником во времени, двойником, призраком из будущего. Может быть, такого будущего, которого никогда не будет – если я вмешаюсь в это.