На следующий день он привел Филиппа и Эмануэль, которая объявила, что Джулиан очень красив, когда увидела его через окно. Тут не выносили новорожденных к посетителям, и Сара еще больше возненавидела это место. А Филипп взглянул на маленького братика через стекло, пожал плечами и отвернулся — было видно, что ребенок не произвел на него впечатления. Сара разочарованно смотрела на него. Он выглядел рассерженным и был неласков с ней.

— Ты не находишь, что он милый? — с надеждой спросила Сара.

— Он такой, какой должен быть. Ужасно маленький, — пренебрежительно ответил Филипп.

А его отец печально усмехнулся, зная, что пришлось перенести Саре.

— Не для нас, молодой человек. Девять фунтов и четырнадцать унций, это чудовище!

Но больше ничего чудовищного в нем не было, всякий раз, когда его приносили Саре кормить, она все больше убеждалась, что у него чудесный характер. После окончания кормления он лежал некоторое время рядом с ней, и как только звонил звонок, мгновенно появлялась няня и уносила его в детскую.

На восьмой день Сара с нетерпением ждала Вильяма. Он приехал с букетом цветов и застал ее в гостиной с горящими от гнева глазами.

— Если ты не заберешь меня через час, я возьму Джулиана и уйду отсюда в ночной сорочке. Я прекрасно себя чувствую, я не больна, а мне не позволяют быть вместе с ребенком.

— Хорошо, дорогая, — успокаивал ее Вильям, понимая, что она способна на это, — завтра, я обещаю.

И на следующий день он забрал их домой, а через два дня они уехали в замок. Сара держала Джулиана на руках, а он спокойно спал, чувствуя материнское тепло.

К своему дню рождения в августе Сара была в прежней форме, похудевшей, здоровой и сильной и в восторге от малыша. Они на месяц закрыли магазин. Эмануэль отдыхала на яхте на юге Франции, а Сара даже не думала о бизнесе. Но в сентябре, когда Филипп пошел в школу, они поехали на несколько недель в Париж, и Сара взяла Джулиана с собой. Они нигде не расставались с ним, иногда он мирно спал в маленькой корзине у нее в кабинете.

— Какой чудесный малыш! — говорили все. Он все время улыбался, смеялся и ворковал. А в сочельник, когда он бодрствовал, кажется, весь мир был очарован им, весь мир, кроме Филиппа. Тот выглядел рассерженным каждый раз, когда видел брата. И всегда старался сказать что-нибудь неприятное о нем. Это больно задевало Сару, она так надеялась, что Филипп полюбит Джулиана. Однако братские чувства к малышу, на которые она так надеялась, в нем не пробудились, и он оставался отчужденным и недовольным.

— Он просто ревнует, — старался успокоить ее Вильям, принимая все как есть, так он делал всегда в отличие от Сары. — Так он выражает свою ревность.

— Но это несправедливо. Такой милый ребенок не заслуживает этого. Его любят все, кроме Филиппа.

— Если только один человек не будет любить его всю жизнь, ему очень повезет, — трезво заметил Вильям.

— Но этот один человек — его брат.

— Иногда в жизни случается такое. Никто никогда не говорил, что братья должны быть друзьями. Вспомни Каина и Авеля.

— Я не могу этого понять. От Лиззи он был без ума. — Она вздохнула. — А мы с Джейн обожали друг друга, когда были детьми. — И они по-прежнему любили друг друга, хотя давно не виделись.

После войны Джейн снова вышла замуж и переехала в Чикаго, а потом в Лос-Анджелес, и они ни разу не приезжали в Европу. А Саре не удалось после войны выбраться в Соединенные Штаты. Трудно было даже представить себе, что Джейн теперь замужем за человеком, которого Сара ни разу не видела. Они были так близки, а теперь жизнь разъединила их. Но она по-прежнему любила сестру, и они часто писали друг другу, и Сара все время убеждала ее приехать в Европу.

И что бы там ни думали его родители, Филипп по-прежнему не испытывал теплых чувств к брату. Всякий раз, когда Сара пыталась поговорить с ним об этом, он отмахивался от нее, пока она не заставила его выслушать ее, и тогда он взорвался:

— Пойми, мне не нужен никакой ребенок! У меня уже была сестра. — Казалось, что он боится опять полюбить кого-то, чтобы не рисковать потерять его снова. Он любил Лиззи, может быть, слишком сильно, и он потерял ее. И поэтому он решил никогда не любить Джулиана. Это было печально для обоих детей.

Вильям и Сара взяли Джулиана в Вайтфилд вскоре после его рождения, чтобы познакомить его с единственной бабушкой, и теперь они все вместе праздновали Рождество. Вдовствующая герцогиня была очарована малышом. Казалось, он излучал солнечный свет. Она призналась, что никогда не видела ребенка счастливее его. Он вызывал улыбку у каждого, кто наблюдал за ним.

В этом году Рождество в Вайтфидде было особенно приятным, они все собрались вместе. Матери Вильяма было уже девяносто шесть лет. И хотя она передвигалась в коляске, она всегда была в приподнятом настроении. С ней было весело, и Сара не знала женщины добрее ее, и она по-прежнему обожала Вильяма. Он привез ей в подарок бриллиантовый браслет, и она проворчала, что слишком стара для таких прелестных вещей, но было ясно, что он ей понравился, и она не снимала его, пока они гостили в Вайтфилде. А когда после Нового года они уезжали, она сказала, что он хороший сын, и всегда был хорошим сыном, всегда приносил ей радость, и крепко обняла его.

— Как ты думаешь, почему она сказала это? — спросил Вильям, когда они отъехали, в его глазах блестели слезы. — Она всегда была невероятно добра ко мне, — сказал он, отворачиваясь, смущенный, что Сара увидит его слезы.

Он был растроган словами матери. Она поцеловала Джулиана в маленькую пухлую щечку, потом поцеловала Сару и поблагодарила ее за прелестные подарки из Парижа. А через две недели она спокойно умерла во сне, ушла, чтобы встретиться со своим мужем и с Творцом, прожив в Вайтфилде счастливую жизнь.

Вильям был потрясен этой потерей, но даже он должен был признать, что она прожила долгую и счастливую жизнь. В этом году ей должно было исполниться девяносто семь лет, и всю жизнь она отличалась крепким здоровьем. И они благодарили судьбу за это, стоя на кладбище в Вайтфияде. На похороны прибыли король Георг и королева Елизавета, пережившие ее родственники и друзья и все те, кто знал ее.