Но мы честно отошли на несколько сотен метров от берега и вернулись назад. Разумеется, никаких следов Морских драконов не обнаружили.

Но мы не расстраивались; в конце концов, всё только начиналось.

В первый день мы ничего не нашли, поэтому второй день начался точно так же.

Не буду утомлять подробностями, расскажу всё самое интересное.

Во второй половине дня, когда вода уже немного нагрелась, мы нырнули и в который раз поплыли вдаль от берега, выискивая что-нибудь, что могло быть оставлено Морскими драконами.

Хорошо, что у нас были ласты, на которые пошли остатки резины для остюмов, иначе мы не могли бы отплыть достаточно далеко, чтобы начать поиски.

Но мы отплыли. Километр, два, три… Берег затерялся где-то у горизонта. Мы были в открытом море.

Тогда мы стали погружаться. От поверхности до дна было метров сто, но мы не хотели оказаться под давлением в десять атмосфер, поэтому нырнули метров на десять и поплыли дальше.

Через наши хорошие, прочные водолазные очки почти ничего не было видно — кроме сине-зелёной мути. Вода всё равно была достаточно прохладной, так что мы начали мёрзнуть. Но мы не останавливались.

Вдруг стало темнее. Мы начали ощущать лёгкое волнение воды сверху. Я жестом показал Ульяне: «Всплываем», — и увидел, как она кивнула.

Наши опасения оказались не напрасными. Когда мы погружались, было солнечно, тепло, стоял полный штиль. Теперь же туча закрыла солнце, а воду волновал ветер силой не меньше четырёх баллов. Нас настигала непогода.

Я крикнул:

— Плывём обратно!

Мой голос на воздухе прозвучал немного глухо, но Ульяна поняла. Мы стали возвращаться.

Тучи закрывали небо, волны становились всё больше, плыть, наоборот, становилось всё труднее.

Но мы должны были добраться до берега, чтобы наши биографии не закончились, едва начавшись. Мы это понимали и шевелили ластами на пределе сил, впрочем, всё с меньшим эффектом.

Ветер усиливался, а когда мы были уверены, что до берега осталось ещё километра два, он уже достиг силы в шесть или даже семь баллов. Плыть было почти невозможно. Волны качали нас, и справиться с этим не оставалось сил. Вдобавок мы промокли и замёрзли.

Начинался шторм. Мы из последних сил пробивались к берегу, осознавая, что, скорее всего, у нас ничего не получится.

Волны уже были под три метра высотой, теперь нас то подбрасывало вверх, то швыряло вниз, в глубину. Но мы выбирались на поверхность и снова подлетали в воздух, движимые бесконечной силой моря.

Мы старались что-нибудь сделать, но не могли. В конце концов я принял тяжёлое решение — отдаться на милость волн. Судьба; что с ней сделаешь?..

Меня крутило, бросало из стороны в сторону, наконец, швырнуло куда-то вглубь. Я ударился о какой-то камень и провалился во мрак…

Очнулся я на чём-то мокром и холодном. Впрочем, после заплыва в море мне всё должно было казаться мокрым и холодным.

Сознание вернулось неожиданно: вот ещё нет, а вдруг раз — и есть. Я ощутил себя всего, каким был — в водолазном костюме, дышащим ценным воздухом из баллона. Но одно я знал точно: я был не в воде.

Резко открыл глаза и увидел каменный свод над головой. Невдалеке плескалась вода. Очевидно, волны вынесли меня в какую-то подводную пещеру, где был воздух.

Огляделся. Ульяна лежала неподалёку. Она ещё не проснулась. Я облегчённо выдохнул. Мы выжили.

Но где мы?!

Я подскочил к Ульяне и стал её будить, не выходя за рамки приличия. Примерно через полминуты она открыла глаза.

— Данил… Где мы? — спросила она и села.

— Хотел бы я знать, — ответил я, делая вид, будто рассматриваю пещеру.

— Вряд ли нас сюда шторм вынес, — заметила Ульяна.

— Тогда кто?

Ответ мы получили уже в следующую секунду.

Из-под воды показалась чья-то вытянутая голова в синей и зелёной чешуе, потом существо вылезло целиком.

Голова была небольшой по сравнению со всем остальным: шея существа имела полуметровую длину, полтора метра было между шеей и хвостом, который волочился по камню и скрывался в воде. Существо стояло на четырёх толстых лапах, но само было очень худым. Его покрывала чешуя цвета морской волны, оставляя незащищённым только жёлтый ввалившийся живот.

У нас перехватило дыхание.

Это был Морской дракон.

— Аха-ган… — машинально пробормотала Ульяна на Д-языке. Она здоровалась с драконом.

К нашему удивлению, тот вежливо склонил голову в ответ на приветствие и басом ответил:

— Ах-га…

Очевидно, у Морских драконов были проблемы с дикцией, но Д-язык они знали.

Я решил воспользоваться этим и наладить конструктивный диалог с нашим новым знакомым.

— Это ты нас спас?

Существо кивнуло.

— Зачем вы плыли там? Была плохая погода.

— Когда мы отплыли, погода была хорошая, — ответила Ульяна.

— Так всё же — зачем? — спросил дракон.

— Понимаешь ли… — заговорил я. — Мы собирались изучать вас, Морских драконов. Мы живём очень далеко отсюда и поэтому ничего тут не знаем…

— Я понял, — сказал дракон. — Вы хотите знать всё о нас, да?

Я кивнул.

— Хорошо. Я дам вам эту информацию.

Я поперхнулся. Наш собеседник только что использовал слово из диалекта Великих Настоящих драконов.

Всё-таки мы нашли довольно умное существо. Вот бы остальные оказались такими же!..

Через каких-нибудь полчаса мы знали о Морских драконах если и не всё, то хотя бы многое.

В этом классе существ насчитывалось шесть видов — по крайней мере, наш информатор знал о стольких. Сам он относился к драконам Водорослей, одному из видов подкласса Средней глубины, мог за минуту сжевать килограмм морской капусты или заставить её расти из ушей противника. Мы с Ульяной предположили, что стихии драконов Водорослей — Вода, Зелень и Тень. Наверное, так и было.

К драконам Средней глубины (именно так переводилось на человеческий язык название их класса) относились ещё такие существа, как драконы-Тритоны, — о них мы узнали только то, что они откладывают икру. Но вживую Линг — так звали нашего собеседника — не видел их, поэтому ничего более конкретного нам услышать не удалось.

Ещё в класс Морских входили Мелководные и Глубоководные драконы. Мелководные делились на Дельфинозавров и Морских коров; по крайней мере, я так понял. Оказывается, Морские коровы, открытые простыми людьми в 1741 году, в 1768-м не исчезли, а, поняв, что люди их могут уничтожить, перебрались в другие акватории, но куда именно, Линг не мог сказать.

Подкласс Глубоководных драконов включал в себя Морских светлячков, которые были похожи на драконов Водорослей, но отличались от тех размерами, цветом чешуи и имели в дополнение ко всему прочему светящиеся отростки, которыми привлекали добычу; а также — загадочный Драконектон, плавающий ещё глубже.

В общем, складывалась такая картина: море по глубине делилось на три уровня, и в каждом из них обитало по два вида ещё неизвестных науке драконов. И только мы могли включить их в статистику.

Поблагодарив Линга за спасение и дождавшись, пока буря утихнет, мы стали собираться в обратный путь.

У нас уже были полные сведения об одном виде Морских драконов. Об остальных, надеюсь, мы узнаем поподробнее чуть позже.

Выйдя на берег, мы стали готовиться к обратному пути.

Был вечер второго ноября. Мы бы добрались до «станции метро» лишь четвёртого или даже утром пятого, а домой приехали бы в ночь на шестое. Нам нужно было несколько килограммов еды, поэтому остаток дня мы потратили на то, чтобы по-быстрому смотаться в Геленджик и купить всё необходимое.

Заночевали мы там же, у моря. А утром поехали домой.

Эйнер вбежал в кабинет капитана Гундмана, радостно размахивая листком бумаги.

— Получилось!

— Чего надо? — недовольно спросил капитан и икнул. Допил бутылочку и отшвырнул её. Бутылочка полетела к стене и врезалась в кучу себе подобных — таких же пустых. — Зачем пришёл, я спрашиваю?!