— Точно не знаю, — сказал Карамон. — Тассельхоф превратился в дракона… потом все пошло кувырком. Вот что, лучше ты отдыхай, пока можно!

Держа меч наготове, он вглядывался в клубящийся дым, готовый биться, если вдруг явятся дракониды.

Но тем было не до пленников. Воины в ужасе удирали в лес, насмерть перепуганные огненной гибелью своего Бога-дракона. Те, что носили одеяния — более крупные и, видимо, более умные дракониды, — метались туда и сюда, тщетно пытаясь обуздать воцарившийся хаос.

Стурм прорубал себе путь, не встречая организованного отпора. Добравшись до края поляны, неподалеку от разломанной клетки он увидел Флинта, бежавшего… обратно в лагерь!

— Эй! — закричал Стурм. — Куда…

— Тас в драконе! — Гном даже не остановился.

Обернувшись, Стурм увидел высоченное пламя, охватившее плетеное тело дракона. Из него валил густой дым; сырой болотный воздух не давал ему подниматься, и дым растекался по лагерю густой пеленой. Вот с новой силой брызнули искры: часть дракона отвалилась и, падая, рухнула на лагерь. Увернувшись от горящих обломков, Стурм кое-как сбил искры с плаща и помчался следом за гномом, легко нагнав коротконогого Флинта.

— Флинт, это бессмысленно! — прокричал он на бегу, схватив его за плечо. — Что могло там уцелеть? Надо возвращаться…

— А ну пусти, ты!.. — взревел Флинт с такой яростью, что пальцы Стурма разжались сами собой. Не останавливаясь, гном продолжал бежать к пылающему дракону Стурм вздохнул и последовал за ним. Глаза рыцаря слезились от дыма.

— Тассельхоф! Тассельхоф Непоседа! — отчаянно звал гном. — Несносный кендер, где ты?

Ответа не было.

— Тассельхоф! — кричал Флинт. — Если мы из-за тебя попадемся, я тебя своей рукой задушу! Лучше отзовись по-хорошему, негодяй!..

Слезы отчаяния и горя катились по закопченным щекам старого гнома.

Жар близкого пламени обжигал легкие Стурма. Рыцарь чувствовал: еще немного, и придет конец им самим Он уже потянулся к гному, готовый, если понадобится, его оглушить… и заметил вблизи огня какое-то движение. Торопливо утерев глаза, Стурм вгляделся внимательнее.

Дракон лежал на земле; голова, не тронутая огнем, еще держалась на длинной шее. Пламя быстро подбиралось к ней. Стурму вновь почудилось движение.

— Сюда, Флинт! — Рыцарь опрометью бросился к голове дракона, гном поспевал за ним, как мог. Там, высунувшись из пасти, брыкались две маленькие ноги, обтянутые ярко-голубыми штанами. — Вылезай, Тас! — крикнул Стурм. — Сгоришь!

— Не могу! Я застрял!.. — донесся сдавленный голосок.

Стурм так и этак примеривался к голове, лихорадочно соображая, как бы вызволить кендера, а Флинт, не мудрствуя лукаво, попросту сгреб Таса за ноги и рванул что было силы.

— Ой-ой-ой! Не надо!.. — заверещал Тас.

— Застрял, — отдувался гном. — Застрял намертво!

Огонь придвигался все ближе.

Стурм выхватил меч.

— Возможно, я отрублю ему голову, — сказал он Флинту. — Но это единственный шанс…

Прикинув рост кендера, рассчитав, где примерно могла быть его голова, и от души надеясь, что Тас не вытянул руки вперед, Стурм занес меч…

Флинт закрыл глаза.

Глубоко вздохнув, Стурм что было силы рубанул сверху вниз и одним ударом отрубил голову дракона от шеи. Кендер внутри снова заверещал — почем знать, то ли от боли, то ли просто от изумления…

— Потащили! — скомандовал Стурм гному.

Флинт крепко ухватил голову и поволок прочь от огня. Тут рядом с ними в дыму замаячила высокая черная тень. Стурм схватился за меч, но сразу понял, что это был Речной Ветер.

— Что вы тут… — Варвар недоуменно смотрел на отсеченную голову дракона. Уж не сошли ли, часом, Флинт со Стурмом с ума?..

— Кендер застрял там, внутри! — крикнул рыцарь. — Мы не можем распотрошить эту башку здесь, пока вокруг дракониды! Надо ее…

Рев пламени заглушил его голос, но Речной Ветер уже увидел ноги в синих штанах, торчавшие из пасти. Он подхватил голову, продев руку в глазницу. Стурм сунул руку в другую. Вдвоем они подняли голову вместе с кендером и бегом потащили ее вон из лагеря. Драконидам, попадавшимся навстречу, хватало одного взгляда на это жуткое зрелище, чтобы убежать без оглядки.

— Ну давай, Рейст, — обняв брата за плечи, уговаривал его Карамон. — Попробуй встать. Надо сматываться отсюда… Как ты себя чувствуешь?

— А как я вообще могу себя чувствовать, — с горечью прошептал Рейстлин. — Помоги-ка мне… Вот так. А теперь оставь меня на минутку в покое… — И прислонился к дереву, дрожа всем телом, однако твердо держась на ногах.

— Конечно, конечно, Рейст. — Карамон попятился, но в голосе его прозвучала нотка обиды. Золотая Луна смерила Рейстлина негодующим взглядом: она-то хорошо помнила, как убивался Карамон, думая, что брат вот-вот умрет. Отвернувшись, она стала высматривать остальных, по одному появлявшихся в дыму.

Первым прибежал Танис и налетел на Карамона с разгону. Тот подхватил его, не дав упасть.

— Спасибо! — простонал полуэльф и наклонился вперед, упираясь руками в колени, силясь отдышаться. — Где все?

— А разве они были не с тобой? — нахмурился Карамон.

— Мы разошлись… — И Танис, надышавшийся дыма, согнулся в приступе кашля.

— Су торакх! — с изумлением и ужасом воскликнула Золотая Луна. Танис и Карамон разом встревоженно обернулись, и кошмарное зрелище предстало их глазам в облаках клубящегося дыма! Прямо на них, шевеля раздвоенным голубым языком, двигалась драконья голова! Танис смотрел на нее, не зная, во сне все это или наяву… И тут сзади раздался звук, от которого Танис едва не взвился на ближайшее дерево. Полуэльф в ужасе крутанулся на месте, стискивая меч, сердце колотилось у горла…

Это смеялся Рейстлин.

Танис никогда прежде не слышал, чтобы волшебник смеялся. Даже в детстве. Оставалось только надеяться, что он никогда больше не услышит этого смеха. Это был страшный, язвительный смех, мало похожий на человеческий. Карамон смотрел на брата с недоумением. Золотая Луна — испуганно… Рейстлин смеялся все тише, лишь золотые глаза отражали зарево пожара, бушевавшего в лагере драконидов.

Содрогнувшись, Танис тоже посмотрел в ту сторону и увидел, что голову волокли Стурм с Речным Ветром, а Флинт бежал впереди, напялив на голову драконидский шлем. Танис поспешил навстречу.

— Что вы делаете, во имя…

— Кендер застрял там внутри! — сказал Стурм. Вдвоем с Речным Ветром они опустили ношу наземь; оба тяжело переводили дух. — Надо выколупать его оттуда… — Стурм опасливо покосился на смеющегося Рейстлина. — Что с ним? Никак яд еще действует?

— Нет, ему лучше, — рассматривая голову дракона, сказал Танис.

— Какая жалость, — буркнул Стурм, опускаясь рядом с полуэльфом на колени.

— Тас, как ты там? — окликнул Танис, заглядывая между громадных челюстей. В ответ раздался жалобный вопль:

— По-моему, Стурм отрубил мой хохолок…

— Скажи спасибо, что не башку! — фыркнул Флинт.

— Что его не пускает? — нагнулся к ним Речной Ветер.

— Не знаю, — тихо ругаясь, ответил Танис. — Ничего не видно в проклятом дыму! — И поднялся. — Надо уносить ноги, пока дракониды не очухались. Карамон, иди сюда! Попробуй ее разломать!

Пошире расставив ноги, богатырь взялся сразу за обе глазницы, набрал полную грудь воздуха — и налег. Сначала ничего не произошло. Танис видел, как вздулись мускулы на руках великана, как напряглись бедра. Лицо Карамона побагровело… И вот раздался скрежет и хруст раздираемого дерева. Череп дракона громко треснул и развалился так внезапно, что Карамон качнулся назад и едва не упал.

Нагнувшись, Танис схватил кендера за руку и вытащил его наружу.

— Все в порядке? — спросил он.

У кендера подрагивали коленки, но ухмылка была шире не куда.

— Все путем, — ответил он жизнерадостно. — Ну, может, самую чуточку поджарился… — И вдруг лицо его омрачилось. — Танис, — сказал он необыкновенно озабоченным голосом. — И принялся ощупывать свой драгоценный хохолок. — Мои волосы…