— Все при тебе, — улыбнулся полуэльф.

Тас глубоко, с величайшим облегчением вздохнул — и сразу заговорил:

— Танис! Как это было замечательно! Как я летел! А видели бы вы физиономию Карамона…

— Потом доскажешь, — твердо прервал его Танис. — Надо уходить. Карамон! Как вы там с братом, сможете?

— Сможем, — сказал Карамон. — Пошли.

Рейстлин двинулся вперед, спотыкаясь на каждом шагу. Брат поддерживал его могучей рукой. Со свистом дыша, маг еще раз обернулся взглянуть на расколотую деревянную голову, и беззвучное веселье вновь сотрясло его плечи.

Дым от пожара, охватившего лагерь драконидов, далеко стлался над болотом, надежно укрывая беглецов от любого недоброго взгляда. Клочья дыма плыли над черной водой, временами заслоняя луну и звезды. Разжигать огонь беглецы не решались, боясь засветить даже хрустальный шарик на посохе Рейстлина. Вокруг, то здесь, то там, гудели рога: предводители драконидов наводили порядок, созывая к себе подчиненных.

Речной Ветер указывал путь. Танис, всегда гордившийся своим умением ориентироваться в лесу, был посрамлен: чувство направления совершенно оставило его в этих ужасных трясинах. Когда дым на время рассеивался, он видел над собой звезды, и тогда делалось ясно, что они двигались к северу.

Однако минуло не так много времени — и Речной Ветер оступился, по колено уйдя в зыбкую черную хлябь. Танис и Карамон вытащили варвара из воды. Подошедший Тассельхоф потыкал туда и сюда своим длинным хупаком. Древко так и не достало до дна.

— Придется идти вброд, — мрачно сказал Речной Вечер. — Выбора нет.

Отыскав местечко помельче, маленький отряд двинулся через жидкую грязь. Сперва она была по щиколотку, потом — по колено. Тропа уходила все глубже, и в конце концов Танис был вынужден нести Тассельхофа — кендер знай хихикал, обхватив его шею. Флинт наотрез отказывался от помощи, хоть и подмочил уже конец бороды. Потом вдруг он исчез из виду. Карамон, шедший следом, выудил гнома из воды и вскинул его на плечо, словно мокрый мешок. Гном помалкивал: он слишком устал и был слишком напуган, чтобы ворчать. Рейстлин с трудом брел, шатаясь и кашляя, отягощенный намокшими одеяниями. Усталость и последствия раны в конце концов свалили его. Стурм подхватил мага и наполовину волоком потащил его дальше.

Когда же после примерно часового барахтанья в ледяной воде путники выбрались на сушу — надо ли удивляться, что они так и попадали наземь, дрожа и стуча зубами от холода.

Деревья над их головами все громче стонали и скрипели: северный ветер усиливался. Он разорвал туман и унес его прочь. Рейстлин, лежавший на земле, посмотрел вверх, ахнул и встревоженно сел.

— Буря! — Кашель душил его, но маг все-таки продолжал говорить: — Тучи идут с севера… у нас нет времени! Поспешим! Мы должны быть в Кзак Цароте прежде, чем сядет луна!

Все посмотрели вверх. С севера, закрывая звезды, надвигалась сплошная стена тьмы. Танис ощутил ту же необходимость спешить, которую чувствовал маг. Он устало поднялся: остальные без единого слова встали с земли и вновь пошли в темноту. Речной Ветер опять встал впереди…

И почти сразу черная болотная вода преградила им путь.

— Только не это!.. — простонал Флинт.

— Больше не придется идти вброд. Смотри! — Речной Ветер подошел к самому краю воды. Там, среди гнили и мусора, лежал длинный обелиск, то ли упавший, то ли сброшенный кем-то и превратившийся в подобие моста через болото.

— Чур я пойду первым! — вызвался Тас, вскакивая на поваленный камень. — Э, да тут что-то высечено! Какие-то письмена!

— Я должен взглянуть! — поспешно подходя к нему, прошептал Рейстлин. — Ширак!

В хрустальном шарике на конце его посоха вспыхнул яркий огонек.

— Давай побыстрее! — проворчал Стурм. — Каждая тварь на двадцать миль вокруг уже поняла, что мы здесь!

Но Рейстлина торопить было бесполезно. Поднеся огонек к письменам, бежавшим, точно пауки, по каменной поверхности, он пристально вглядывался в них. И сперва Танис, а потом и другие тоже взобрались на обелиск, присоединяясь к магу.

Нагнувшись, кендер гладил ладошкой непонятные буквы:

— Что тут написано, Рейстлин? Ты можешь прочесть? По-моему, это какой-то древний язык!

— Очень древний, — прошептал маг. — Он существовал еще до Катаклизма… И вот что гласит надпись: «Великий город Кзак Царот, чьи дивные красоты окружают тебя, о путник, есть нетленное свидетельство добродетели и благородных деяний его жителей. Ибо Боги вознаграждают нас, благословляя наш дом».

— Какой ужас… — содрогнулась Золотая Луна, глядя на окружавшие их едва видимые руины.

— Да уж, похоже. Боги как следует их вознаградили. — Губы Рейстлина скривились в циничной усмешке. Затем Рейстлин шепнул: — Думак. — И хрустальный шарик погас. Ночь сразу сделалась вдвое темней. — Надо идти, — сказал маг. — Верно, от города остался не один только этот поваленный памятник…

Перейдя топь по обелиску, они углубились в густейшие джунгли. В чаще сперва не было видно никакого прохода, но после внимательных поисков Речной Ветер все-таки обнаружил тропу, прорубленную сквозь валежник и лианы. Он нагнулся осмотреть ее, когда же выпрямился, лицо его было мрачно.

— Дракониды? — спросил Танис.

— Да, — ответил варвар угрюмо. — Следы множества когтистых лап… и все ведут на север, прямо к городу.

Танис понизил голос:

— Это тот самый разрушенный город, где тебе был вручен жезл?

— И где смерть парила на черных крыльях, — добавил Речной Ветер. Закрыв глаза, он провел рукой по лицу, потом судорожно вздохнул. — Я… я не знаю. Не могу вспомнить. Но я боюсь. А чего, и сам не знаю…

Танис положил руку ему на плечо:

— У эльфов есть поговорка: «Лишь мертвые не ведают страха».

К его немалому удивлению, Речной Ветер крепко стиснул его руку в ответном пожатии.

— Я никогда не был знаком ни с одним эльфом, — сказал он. — Мой народ им не доверяет: у нас считают, что эльфам нет дела ни до людей, ни до судеб Кринна вообще. Теперь я думаю, что мой народ ошибается. Я рад, что встретил тебя, Танис из Квалиноста. Я считаю тебя своим другом.

Танис достаточно хорошо знал варваров, чтобы понять: эти простые слова означали, что Речной Ветер готов пожертвовать ради него всем — даже жизнью, если понадобится. Обет дружбы для жителей Равнин был священен.

— А ты — мой друг, Речной Ветер, — сказал Танис. — Вы с Золотой Луной оба — мои друзья.

Речной Ветер оглянулся на подругу: Золотая Луна стояла рядом с ним, закрыв глаза и тяжело опираясь на посох, прекрасное лицо осунулось от изнеможения и перенесенных испытаний. Глаза Речного Ветра потеплели, смягченные жалостью и состраданием. Но гордость взяла свое: на его лицо вернулось обычное суровое выражение.

— Кзак Царот совсем рядом, — сказал он ровным голосом. — А следы давнишние.

И повел отряд за собой в лес. Тропа скоро вывела их на мостовую.

— Улица! — воскликнул Тассельхоф.

— Окраина Кзак Царота! — с трудом выдохнул Рейстлин.

— Ну наконец-то! — Флинт с отвращением осматривался по сторонам. — До чего, однако, гадкое место! Если тут и есть какой-нибудь «величайший дар», то, наверное, он неплохо запрятан!

Танис был вполне с ним согласен. Более неуютное место в самом деле было трудно представить. Широкая улица вскоре вывела их на мощеную площадь. С восточной стороны стояли четыре колонны: здание, которое они когда-то поддерживали, лежало в руинах. Посередине площади кольцом стояла каменная стена фута в четыре высотой. Подойдя и осмотрев ее, Карамон объявил, что это был колодец.

— И притом глубоченный, — сказал он, наклонился и заглянул вниз. — А уж разит оттуда…

Зато к северу от колодца стояло, кажется, единственное здание, пережившее Катаклизм. Замечательные мастера искусно изваяли его из белоснежного камня; стройные колонны возвышались по сторонам. Высокие двойные двери сверкали золотом при свете луны.