— Как бишь там выглядело это паутинное заклинание?.. — задумался старик.

Тика дрожала от страха и возбуждения, держа наготове новенький меч. Вот на нее ринулся драконид, и она размахнулась что было сил. Удар далеко обошел драконида и едва не достался Карамону. Богатырь быстро заслонил девушку и сбил драконида ударом плашмя, а потом наступил ему на шею, ломая хребет.

— Держись сзади, — велел он Тике. Но та продолжала беспорядочно размахивать мечом, и Карамон торопливо поправился: — Вот что, беги-ка ты в лесок к Золотой Луне и деду. Ну, будь умницей!

— Ни за что! — возмутилась Тика. — Я им покажу!

Рукоять меча скользила в ее потных ладонях. Тем временем на Карамона ринулось еще двое драконидов, но теперь рядом с воителем был его брат: сталь и магия действовали вместе. Тика поняла, что лишь помешает этим двоим, — а гнева Рейстлина она боялась куда больше, нежели драконидов. Она осмотрелась: не нуждается ли кто в помощи? Стурм и Танис рубились плечом к плечу, Гилтанас, что удивительно, — в паре с Флинтом, а Тассельхоф, утвердив в земле свой хупак, осыпал драконидов градом камней. Золотая Луна стояла под деревьями, и Речной Ветер старался не отходить от нее далеко. Старый маг вытащил волшебную книгу и морщил лоб, листая страницы:

— Паутина… паутина… куда же она запропастилась?

— А-а-р-р-р! — Жуткое рычание за спиной заставило Тику больно прикусить язык. Она обернулась и от испуга не удержала в руке меч: прямо на нее с нечеловеческим хохотом летел драконид. В ужасе Тика обеими руками сцапала щит и что было мочи хватила им прямо по змеиной морде чудовища. Щит едва не выбило у нее из рук, но драконид опрокинулся навзничь и остался лежать. Тика подобрала меч и, морщась от отвращения, ударила его в сердце. Труп немедленно окаменел, зажав меч. Тика попыталась вытащить его, но не смогла.

— Тика! Слева! — пронзительно заверещал Тассельхоф.

Тика обернулась и оказалась носом к носу со вторым драконидом. Вскинув щит, она остановила его меч. Страх удесятерил ее силы: она принялась лупить драконида щитом, зная только одно — убить мерзкую тварь!.. И колошматила ящера, пока кто-то не схватил ее за плечо. Она крутанулась, занося окровавленный щит, но перед нею стоял Карамон.

— Все в порядке, девочка! — сказал великан. — Все кончено, мы их перебили. А ты молодец, просто молодец!

Тика непонимающе заморгала: в первую секунду она не узнала Карамона. Потом опустила щит, и ее затрясло.

— У меня… не очень вышло с мечом, — сказала она, и пережитый испуг навалился с удвоенной силой. Гнусный хохот летевшего к ней драконида так и звенел в ушах… Видя ее состояние, Карамон привлек девушку к себе, гладя мокрые от пота рыжие кудри.

— Ты вела себя храбрее многих, — ласково проговорил великан. — Храбрее многих мужчин и опытных воинов притом…

Тика подняла голову, заглядывая Карамону в глаза. И ужас куда-то исчез, уступив место восторгу. Она теснее прильнула к Карамону. Эти железные мускулы… этот запах дубленой кожи и пота… Тика обвила руками его шею и крепко чмокнула в губы.

Сперва Карамон изумился, но на смену изумлению вспыхнула страсть. Никакую женщину он еще так не желал — а их в его жизни было немало. Он мигом забыл, где они находились и что их окружало. Кровь в жилах заклокотала: он сжал Тику в могучих объятиях и принялся целовать.

Объятия богатыря причиняли Тике сладкую боль. Ей хотелось, чтобы стало еще больней… еще слаще… но где-то в глубине души шевельнулся холодный страх. Ей ведь приходилось слышать от других официанток о том жутком и прекрасном, что совершается между мужчиной и женщиной наедине…

Карамон уже подхватил Тику на руки, собираясь без промедления удалиться с ней в лес, — но тут на его плечо легли знакомые холодные пальцы, и Карамон вернулся к реальности. Он бережно поставил Тику на ноги. Та открыла глаза и увидела Рейстлина, смотревшего на нее странными золотыми глазами.

Тика вспыхнула до корней волос. Попятилась, споткнулась о труп драконида… подхватила свой щит и со всех ног кинулась прочь.

Карамон кашлянул и хотел что-то сказать, но Рейстлин лишь глянул на него с глубочайшим презрением и отошел назад к Фисбену. Дрожа, точно новорожденный жеребенок, Карамон поплелся к Стурму, Танису и Гилтанасу, разговаривавшим с Эбеном.

— …да нет, ничего, — говорил тот. — Мне просто сделалось плохо от одного вида этих тварей, а что, среди вас вправду есть жрица?.. Замечательно. Не будем, однако, тратить на меня ее силы. Я всего лишь оцарапан, и на мне больше их крови, чем моей собственной. Мы с отрядом выслеживали в лесу драконидов, когда на нас навалилось чуть не сорок хобгоблинов…

— И ты один уцелел, — сказал Гилтанас.

— Да, — ответил Эбен, прямо встретив подозрительный взгляд эльфа. — Как ты знаешь, я отлично владею мечом. Это мои, — указал он на тела шестерых хобгоблинов, валявшихся вокруг. — Меня свалили числом и, должно быть, посчитали за мертвого. Но довольно о моих подвигах. Вы, как я вижу, тоже ловко орудуете мечами. Куда, кстати, вы направляетесь?

— В какое-то место, которое называется Сла… — начал Карамон, но Гилтанас перебил:

— Это тайна. — Выждал и добавил: — Но опытный воин нам пригодился бы.

— Если вы деретесь с драконидами, я — с вами! — радостно согласился Эбен. Вытащил из-под трупа хобгоблина свою сумку и вскинул ее на плечо. — Я из рода Дробящих Камень, — сказал он. — Я из Врат. Нам когда-то принадлежал самый внушительный особняк к западу от…

— Вот оно! — воскликнул Фисбен. — Я вспомнил!

И на головы друзьям прямо из воздуха посыпались липкие нити паутины.

Солнце уже спряталось за горизонтом, когда маленький отряд выбрался на равнину, окруженную высокими горными пиками. С горами спорила размерами и величием гигантская крепость. Именовалась она Пакс Таркас; она запирала проход между хребтами. В немом благоговении созерцали спутники ее угрюмые бастионы…

— В жизни не видала таких громад! — Тика не могла отвести взгляда от двух чудовищных башен, подпиравших самые небеса. — Кто выстроил это? Уж верно, могучие люди то были…

— Не люди то были, — грустно ответил Флинт. Седая борода гнома вздрагивала; он смотрел на Пакс Таркас с угрюмой тоской. — Эльфы и гномы работали здесь сообща… Давно, очень давно, в незапамятные мирные времена…

— Гном прав, — сказал Гилтанас. — Это было в те годы, когда Кит-Канан, разбив отцовское сердце, покинул древнюю родину — Сильванести. Он ушел со своим народом в прекрасные леса, дарованные ему императором Эргота при подписании Свитка Вложения Меча в Ножны: так завершились Братоубийственные Войны. Много веков после смерти Кит-Канана эльфы жили в стране Квалинести… Однако главнейшим его деянием признано сооружение Пакс Таркаса. Он расположен как раз на границе между королевствами эльфов и гномов, и обе стороны строили его вместе: духа подобной дружбы давно не стало на Кринне… Как печалит его теперешний вид! Злая сила превратила Пакс Таркас в оплот разрушения и войны…

Не успел он договорить, как гигантские ворота Пакс Таркаса растворились и наружу двинулась целая армия — бесчисленные ряды драконидов, гоблинов и хобгоблинов. Рев боевых рогов эхом отзывался в горах, а сверху, с Башни, на войско смотрел громадный алый дракон. Друзья поспешно укрылись в кустарнике… Дракон был слишком далеко и вряд ли сумел бы их разглядеть, но магический ужас дотянулся даже сюда.

— Они идут на Квалинести, — срывающимся голосом проговорил Гилтанас. — Надо скорее пробраться внутрь и выпустить узников! Верминаард будет вынужден вернуть войско назад…

— Так мы идем в Пакс Таркас! — ахнул Эбен.

— Да, — неохотно ответил эльф, явно сожалея, что сболтнул лишнего.

— Ух ты! — Эбен вздохнул всей грудью. — Ничего не скажешь, ребята, смелости вам не занимать. Но как мы туда попадем? Может, дождемся, пока армия выйдет? После этого у ворот, я полагаю, останется пара стражников, с которыми мы легко совладаем. А, великанище? — Он толкнул локтем Карамона.