Насколько было известно Лефтрину, за всю историю их семьи «Смоляной» ни разу не шел наперекор воле капитана. И он никак не мог поверить, что это происходит.

— Корабль, что тебя тревожит? — бормотал он вполголоса, стиснув планшир.

Но вокруг было слишком много суеты. Сбившиеся в кучку, болтающие хранители, встревоженная команда и собственное расстройство капитана мешали ему понять корабль. «Смоляной» поочередно передавал ему смятение, когда они пытались стронуть его с места, и решимость, когда сам зарывался еще глубже.

И не единожды за этот день Лефтрин молча клал руки на планшир и пытался выяснить, что же беспокоит его корабль. Но вопрос, что же не так, вызывал у корабля лишь смутный отклик, что «это не так».

— Да что значит — не так? — в итоге, не выдержав, заорал капитан вслух.

Все обернулись к нему. Скелли потрясенно раскрыла рот. Единственный ответ, какого он добился от корабля, не имел ни малейшего смысла.

«Вода не та, река не та».

Ничего вразумительного. Так что Лефтрин уперся почище «Смоляного», вцепившегося всеми лапами в дно, и снова и снова заставлял команду и хранителей работать баграми, сталкивая судно. Дважды баркас разворачивало, он почти снимался с мели, но только для того, чтобы неожиданно зарыться в ил другим концом. Расстройства капитану прибавляло подозрение, что судно потешается над тщетными усилиями людей.

Лефтрин разрешил багорщикам перерыв, когда к нему вместе подошли Сварг и Хеннесси.

— Кэп, нам кажется, это может иметь отношение к новому, хм… устройству корпуса, — предположил Сварг.

— И если это так, — прибавил Хеннесси, — то, может, нам лучше сначала выяснить, что беспокоит «Смоляного», прежде чем настаивать на своем.

— Лодки хранителей возвращаются, охотники тоже, — закричал кто-то, пока капитан еще размышлял над ответом. — И драконы идут обратно.

Лефтрин глянул на небо, затем на приближающиеся лодки и драконов. Наверное, они все же заметили, что баркас не следует за ними. И теперь возвращаются. Потерян целый день пути, причем в то время, когда припасы уже на исходе. Нерадостно. Капитан окинул взглядом команду. Наверное, дня тяжелее им не выдавалось с самой переделки судна. Все были измотаны и встревожены. Хранители явно тоже устали. Лефтрин сдался.

— Суши багры. Даже если бы мы к вечеру снялись с мели, нам все равно осталось бы только искать место для ночлега. Значит, останемся здесь. Хранители могут сойти на берег, собрать дров, развести костер. Давайте передохнём, а завтра утром я на свежую голову погляжу, что делать дальше.

Капитан развернулся и пошел прочь под их недоуменными взглядами. И от глубокого удовлетворения «Смоляного», сумевшего настоять на своем, легче ему не стало.

— Можно мне с тобой? — поспешно окликнула Элис, заметив, как Тимара перелезает через борт.

Та остановилась, вздрогнув. За плечом у нее висел вещмешок, а заново заплетенные длинные черные косы были уложены в узел на затылке.

— Я уже навещала Синтару. Хочу, пока не стемнело, глянуть на второй приток.

— Я так и подумала. Возьми меня с собой, пожалуйста, — попросила Элис, выделив голосом последнее слово — она уже поняла, что девушке этого не хочется.

— Если хочешь, — ответила Тимара скорее покорно, чем радушно.

Наверное, до сих пор тоскует по своему другу, решила Элис.

Она подошла вслед за девушкой к борту судна и перебралась на топкий берег. Драконы устроились ночевать на мысу между двух рек и быстро вытаптывали всю имевшуюся там растительность. Но все равно, это было самое красивое место из всех, где они останавливались до сих пор. Одиночные белые деревья с тонкой, словно бумага, корой росли на почти сухой земле. Позади раскинулся лес, в котором Элис чудилось нечто знакомое — меньшие деревья, между которыми остаются просветы.

Но шла она вслед за девушкой не к этим зарослям, а в сторону другой реки. Какое-то время она шагала молча, стараясь не отставать. Тимара двигалась стремительно, но Элис не хотелось жаловаться. Но когда они вышли к извилистой речке и пошли вдоль ее берега, Тимара замедлила шаг, нахмурив брови и разглядывая деревья, мох и траву.

— Здесь все совсем по-другому, — произнесла она наконец.

— Да, это больше похоже на лес, — согласилась Элис, но затем уточнила: — По крайней мере, для меня.

— И вода такая чистая.

На взгляд Элис, не слишком, но она тут же поняла, что имеет в виду Тимара.

— В ней нет белого. Она совсем не едкая — или, может, лишь слегка.

— Я никогда еще не видела такой реки.

Тимара подошла к самому краю мшистого берега и склонилась к воде. Немного помешкав, окунула пальцы в реку и капнула себе на язык.

— Никогда еще не пробовала такой воды. Она живая.

Элис не стала смеяться.

— На мой взгляд, это как раз обычная речная вода. Хотя я и не видела такой с тех пор, как приехала в Дождевые чащобы. То есть мы, конечно, миновали несколько чистых притоков на пути сюда, но, как ты и сказала, ничего похожего на эту реку.

— Тс-с…

Элис замерла, проследив за взглядом Тимары. На том берегу на водопой пришли олени. Впереди шел крупный самец с могучими рогами, следом пара сеголетков и несколько самок. Лишь один из них заметил людей. Вожак поднял морду, с которой все еще капала вода, и внимательно смотрел на них, пока остальные олени утоляли жажду.

— А при мне и лука нет, — вздохнула Тимара.

Крупные уши вожака дрогнули туда-сюда. Затем он издал горлом какой-то звук, похожий на фырканье, и его стадо тотчас вскинуло головы. Он не подал никакого знака, заметного Элис, но все олени поспешно скрылись под деревьями и в кустах. Большой самец удалился последним. В глубине души Элис обрадовались, что у Тимары нет с собой оружия. Ей вовсе не хотелось видеть, как он умрет, а тем более помогать его разделывать.

— Если бы этот осел Грефт не заграбастал себе все охотничье снаряжение, у нас сегодня была бы свежая оленина, — проворчала Тимара.

— Может, охотники что-нибудь принесут.

— А может, и нет, — кисло отозвалась девушка.

Она пошла дальше, следуя изгибам речного берега, и Элис двинулась за ней.

— Почему ты захотела пойти со мной? — внезапно спросила Тимара, скорее озадаченно, чем враждебно.

— Посмотреть, что ты делаешь и как. Провести с тобой время.

— Со мной? — ошеломленно уставилась на нее девушка.

— Приятно иногда пообщаться с другой женщиной. Беллин хорошо ко мне относится, но ей не нужен никто кроме Сварга. Когда мы остаемся с нею вдвоем, я понимаю, что ей приходится выкраивать для меня это время. Скелли вечно занята, и заботит ее только корабль. Сильве очень мила, но совсем еще дитя. А Джерд…

— А Джерд — просто злобная сучка, — подсказала Тимара, когда Элис замолчала, подыскивая вежливое определение.

— Точно, — согласилась Элис, виновато рассмеявшись. — Во всяком случае, теперь. До беременности она была слишком занята мальчиками, чтобы беседовать со мной. А теперь полностью сосредоточена на своем животе. Бедняжка. Вот уж незавидное положение.

— Может, стоило подумать об этом до того, как в него попадать, — заметила Тимара.

— Конечно, стоило. Но что сделано, то сделано, а нам остается только ее жалеть.

— Почему? — уточнила Тимара и ненадолго умолкла, пока перебиралась через упавшее дерево и ждала Элис на той стороне. — Думаешь, она бы жалела тебя или меня, окажись мы на ее месте?

Старшая женщина обдумала вопрос.

— Скорее всего, нет. Но это не причина для нас поступать неправильно.

Даже ей самой эти слова показались несколько лицемерными. Элис посмотрела на Тимару, чтобы увидеть, как та их воспримет. Но девушка стояла, запрокинув голову, и разглядывала верхушки деревьев.

— Ты не чувствуешь запах?

До сих пор Элис ничего не чуяла, но теперь сознательно принюхалась.

— Может быть, — признала она осторожно. — Что-то сладкое, почти гниющее?

Тимара кивнула.

— Ничего, если я оставлю тебя здесь, а сама поднимусь на дерево? Мне кажется, там могут быть фруктовые лианы.