Квинт протянул руку. По всей ладони расползались зловещие красные пятна и пузыри. Особенно досталось подушечке большого пальца.

Марис охнула и закусила нижнюю губу. Вельма поставила поднос, схватила банку со здоровиковым вареньем и плюхнула полную ложку на ладонь Квинта. Квинт посмотрел на Марис, его глаза явно вопрошали, не сошла ли старая лесная троллиха с ума.

— Няня, варенье! — сказала Марис.

— Здоровиковое варенье, — возразила Вельма, размазывая клейкую жёлтую массу по ожогу. — Здоровиковая мазь была бы, конечно, лучше, но я думаю, что немножко коркового сахара тоже не повредит. Вот так… Теперь сверху салфетку… Так же верно, как дождь поутру.

— Сердечно благодарю вас. — Квинт старался быть вежливым.

Но Вельма не собиралась обмениваться любезностями.

— А я вас сердечно вздую, если ещё раз застану играющими с печкой! — строго сказала она.

— Он только пытался зажечь для меня лампу, — оправдывалась Марис.

— Каждый должен делать то, что умеет, — Вельма встала. — Принесу ещё банку варенья. А потом я — я, понятно? — займусь лампой.

— Да, няня Вельма, — один голос отозвались Марис и Квинт.

Только когда Вельма вышла из комнаты, повернулась Марис к Квинту:

— Что случилось? Что ты увидел?

— Увидел? — пробормотал он.

— Когда ты смотрел на горящее дерево.

Квинт потряс головой, не в состоянии вымолвить ни слова. Он глубоко вздохнул и прочистил горло.

— Однажды я чуть не сгорел во время пожара, — начал он. — Во время ужасного пожара.

— Я не знала, — тихо произнесла Марис.

— Пожар на Большой Западной Набережной. Он не был случайным. Он начался с моего дома. Квартирмейстер моего отца Смил решил, что пришло время ему самому стать капитаном «Укротителя Вихрей». Он поджёг дом. Моего отца не было дома, но… — Его голос задрожал. — Мать, братья… наша няня…

— Мне очень жаль, Квинт, — сказала Марис.

— Я спасся по крышам, — продолжал Квинт. — Я всегда любил высоту. Но я не смог спасти их… не смог… — Квинт обхватил голову руками. Его голос звучал тихо и надтреснуто. — Огонь… дым… жар…

Марис смотрела на него. Она начинала понимать, каким храбрым он был, когда согласился зажечь для неё лампу, когда сунул руку в печку, схватил горящее полено… Её вдруг поразила простая мысль. Всё, что он сейчас сделал, он делал для неё.

Она почувствовала беспокойство. Странного поведения её отца было для неё уже вполне достаточно. Она посмотрела на Квинта, всё ещё потрясённая его переживаниями, и вздохнула. Чем скорее Шакал Ветров заберёт его, тем лучше.

Лампы и факелы уже горели повсюду, когда Шакал Ветров и Линиус Паллитакс вошли наконец через балконную дверь. Стемнело. Свежий бриз заставлял команду «Укротителя Вихрей» изрядно трудиться, чтобы удерживать судно над балконом Дворца Теней.

— Будет буря, — сказал Шакал Ветров.

— Буря со снегом, — уточнила Вельма Торнвуд. — Чувствую своими костями.

— Тогда нам надо закончить дела как можно скорее, чтобы Шакал Ветров мог отбыть, — решил Линиус, нервно перебирая пальцами, — Сядьте все, пожалуйста. Я должен кое-что сообщить.

Марис и Квинт сели в соседние кресла. Квинт старался при этом, чтобы никто не заметил его повязку. Объясниться по этому поводу можно было и позже. Вельма села обратно в свой гамак, лемкин на её колено. Капитан стал позади Линиуса, который откашлялся, прочищая горло.

— Мы с Шакалом Ветров приняли решение, — сказал он — Квинт поступит в Фонтанный Дом. Он будет изучать небесные саги и облаковедение, основы анализа туманов, градации ветров, зондирования дождей… Он начнёт заниматься с завтрашнего утра…

— Но… — возразил Квинт, взволнованно вскакивая. Лицо его покраснело.

— Не перебивай! — резко одёрнул его Шакал Ветров.

— Марис покажет ему стропы, — продолжал Линиус, предостерегающе глядя на дочь, опасаясь, как бы и она не попыталась его перебить.

— Но, отец, — воскликнул Квинт, — учёная жизнь не для меня!

— Тебе нужно образование, парень, — категорически заявил Шакал Ветров. — Когда-нибудь ты скажешь мне за это спасибо… — Его глаза потемнели — Клянусь Небом, если бы у меня в твои годы были возможности, которые я сейчас предоставляю тебе…

— Но я не хочу…

— Кроме того, как мой ученик, ты будешь выполнять некоторые несложные задачи согласно моим поручениям, — вступил Линиус. — Если ты будешь выполнять их хорошо, для тебя откроется путь в Рыцарскую Академию.

— Нет, нет, нет, — твёрдо сказал Квинт, — Я хочу не этого, отец. Я воздушный пират. Как ты. Как дедушка. И… и… — Марис увидела, что его нижняя губа задрожала. Вдруг он побежал к своему Отцу, широко раскинув руки. Я не хочу расставаться с тобой, — скорбно завопил он.

— Это не навсегда, — сказал Шакал Ветров, Уголки его рта тоже дрогнули.

— Ведь нам хорошо вместе, правда? — настаивал Квинт. — Парить в небе вместе, ты и я… У меня только ты остался! — Он всхлипнул.

— Квинт, — сказал Шакал Ветров, — прекрати. Ты позоришь нас обоих. — Он положил руки на плечи сына и посмотрел ему в глаза.

Квинт всхлипнул и вытер нос.

— Прошу прощения, но…

— Мне тоже будет нелегко, — продолжал Шакал Ветров. — Я уже привык полагаться на твою рассудительность, на твою трезвую голову… — Он помолчал. — Кроме того… — он уже почти шептал, — ты единственный, кто у меня остался.

Линиус, который не мог не слышать всего сказанного, подошёл к ним и остановился, опираясь на свой посох.

— Квинт, Шакал Ветров, — сказал он, глядя то на одного, то на другого. — Пока Квинт здесь, он будет мне как собственный сын. — Он улыбнулся. — Что я могу сказать ещё?

— Большего не скажешь, — ответил Шакал Ветров. Он в последний раз обнял сына, повернулся и зашагал к балконной двери. В двери он задел локтем одну из кружевных занавесок. Он не обернулся, не посмотрел назад.

Марис била нервная дрожь. Всё выходило не так, как она хотела. Сейчас Квинт должен был уже уйти. Вместо этого его оставили в Санктафраксе, чтобы он учился в Фонтанном Доме. Мало того, ей поручено отвечать за его благополучие. Она фыркнула от возмущения. Это было просто несправедливо!

Квинт положил ручку и прислушался. Какой-то вой и вскрикивания были ближе и ближе. Наконец воздух стал сотрясаться от ужасного шума.

— Что это такое? — пробормотал он. Он выглянул в крохотное оконце. Существовал только один способ выяснить это. Отодвинув свой стул по деревянному полу, Квинт вскочил, Стряхнув свитки из коры, которые он читал, со стола на пол, и помчался через комнату. Как только он распахнул окно, приглушённый шум превратился в оглушающую какофонию. Что же происходит?

Квинт высунулся в окошко, насколько смог. Вихрь? Он был удивлён: столько снежинок кружатся в воздухе. Но в такую тёплую погоду… И с таким шумом! Затем, различив сверкающие глаза и когти, он понял, что это вихрь не снега, а перьев.

— Белые вороны! — догадался он, — Сотни и сотни!

Конечно, он видел стаи белых воронов и раньше в Нижнем Городе, Их жутковатое, кружение напоминало академикам Санктафракса, что пора собирать созревшие летучие скалы в Каменных Садах. Это знали все. Но никогда раньше он не видел их так близко — и не слышал так громко. Даже сейчас, кругами спускаясь с неба, они не прекращали своих душераздирающих воплей. Оторвав ноги от пола, Квинт высунулся немножко дальше и потихоньку повернулся, пока не лёг поперёк подоконника. С замиранием сердца он наблюдал, как кружащий поток воронов постепенно опускается на кровлю Обсерватории.

— Невероятно! — пробормотал Квинт. — Что-то твёрдое и костлявое схватило его лодыжку и больно крутило её.

— Ой! — ещё раз вскрикнул он, хотя его крика совершенно не было слышно из-за воронов. Он начал лягаться. — Отстань от меня! — Он неуклюже извивался. Костлявые клещи внезапно захватили обе его лодыжки. — Марис, если это ты, то… Уххх. — Он почувствовал, что его втягивают в комнату. В следующий момент его затылок глухо стукнулся о подоконник. Потом он свалился на пол с громким «бряк!» — Эххх! — прокряхтел он. Его лодыжки были освобождены, и пятки грохнулись об пол. Его веки задрожали и открылись. Комната перестала прыгать вокруг. — Ты! — закричал Квинт, — Во имя Неба, зачем ты это сделал?