Он придвинулся к самому краю. Хлюпанье стало громче, чем когда-либо ранее.

— Нет! — выдохнул он, пытаясь отпрянуть, но поскользнулся на насыпи и беспомощно съехал вниз в пыльном потоке обломков.

Хлюпанье прекратилось. Красный свет исчез. Квинт встал и поспешно огляделся.

Он действительно находился в обширной яйцевидной пещере, тёмной, наполненной призрачными светляками и тенями. Стены были выщербленными, и, как он с паническим страхом заметил, единственным выходом из пещеры был лаз, через который он сюда свалился.

— Да поможет мне Небо! — пробормотал он, запинаясь.

То, что напало на Марис, должно было находиться в пещере. Они наблюдало. Слушало. Оно ждало его.

— С-спокойно, — сказал он себе. Но сердце готово было вырваться из груди. Как можно было оставаться спокойным в таком ужасном месте?

И тут он услышал его: тени справа зловеще засопели. Квинт замер. Его трясло с головы до ног. Всюду вокруг него мерцающие светляки начали искриться и мигать, вспыхивать и гаснуть. Квинта окружали бесчисленные крошечные глистеры, усеявшие выступы поверхности пещеры. Краем глаза Квинт видел, как то и дело отдельные глистеры срывались с места и пролетали сквозь пещеру.

Холодный пот покрыл лицо Квинта. Их было слишком много! Действительность была ужасна — он прямо в логове глистеров.

Отвратительный шум справа усилился. Надо найти Марис, пока не поздно. Собрав остатки смелости, Квинт осторожно двинулся вперёд, на звук. Вспышки срывались с поверхностей скалы и с камней, рассеянных по полу. Шаги Квинта гулко звучали в помещении. Он опустился на колени и попытался передвигаться как можно тише. Слышало ли его чудовище? Чувствовало ли оно его запах? Запах его крови? Была ли Марис всё ещё в его лапах или смогла ускользнуть? Может быть, она пряталась в уголке, скрючившись в комочек и ожидая от него спасения.

Квинт двигался на ужасный звук. Вдруг он ощутил перед собой неясную тёмную массу. Он замер. Глистеры мелькали над ним, а он дрожал от ужаса, пока перед ним вырисовывалась сгорбленная фигура массивного существа.

— Что за… — зашептал Квинт. Как бы в ответ на его голос чудовище засветилось, но не повернулось.

Оно выглядело зловеще: громадное бесформенное кроваво-красное существо, непрерывно менявшее очертания, как клубок дерущихся свиномордов. Круглое, затем вытянутое; то совершенно гладкое, то сплошной клубок из глаз и щупальцев, и все время внутри его тела бесконечно передвигалась цепочка тусклых красных огней.

— Кошмар! — выдохнул Квинт. Он отвернулся. Он хотел уйти. Но где Марис? Он не мог уйти без неё.

Квинт отчаянно оглядывался, заглядывая в каждую расщелину. Споткнувшись, он стукнулся ногой о выступ пола. Этот шум заставил чудовище замолчать и погаснуть. Оно слушало. Через несколько мгновений алый свет внутри него ожил, отвратительные звуки возобновились с новой силой. Замерев, Квинт с ужасом смотрел.

И тут он увидел! Из-под громадной бесформенной массы торчала нога.

— Марис! — взревел Квинт, бросаясь вперёд — только для того, чтобы тут же упасть наземь. Он сел, чувствуя, как будто кто-то дёрнул его за лодыжку. Камера вокруг него светилась бесчисленным множеством крохотных глистеров, мигающих в ответ его безмерному страху. Тут Квинт увидел, кто его свалил.

Это был труп, вернее, мумия. Со впавшими губами и глазами, замершими в момент невыразимого ужаса. Квинт споткнулся о её левую руку, которая лежала в пыли отдельно от тела. Квинта замутило.

— Нет, нет, — бормотал он, подавшись назад, ужасаясь, но не в состоянии оторвать глаз от этого омерзительного зрелища.

Когда-то это был страж Сокровищницы. Квинт увидел кожаную нагрудную броню и шлем с пикой. Это был могучий плоскоголовый гоблин, неимоверная сила которого и боевая выучка не смогли спасти его. И он пал жертвой кроваво-красного монстра.

— Марис, — прошептал Квинт, борясь с комком в горле. — Марис!

С поднятой киркой он заковылял вперёд, тут же споткнувшись во второй раз. Замахав руками как безумный, он смог удержаться на ногах — и увидел под ногами второй труп. Как и первый, этот был в немыслимой позе, и он был не один. Весь пол, как увидел Квинт в усилившемся свете, исходящем от глистеров, был усеян трупами. Лесные тролли, мясники, городские гномы, узнаваемые только по амулетам и волосам; академики, мантии которых были обернуты вокруг тел наподобие погребальных саванов; прочие искатели приключений, ссохшиеся до костей, напоминавших ветки, в одеждах, знакомых Квинту только по учебнику истории.

Перед Квинтом громадная бесформенная туша, светящаяся теперь мощным, глубоким красным светом, поднялась над неподвижным телом его подруги. Не удивительно, что оно столь огромно. Сколько веков оно маячит здесь, подбирая неосторожных, невнимательных, рассеянных. Сколько жертв оно затянуло в своё логово и высосало досуха?

Эхо хлюпающего звука прозвучало в камере, когда чудовище оторвало длинные сверкающие щупальца от глаз Марис. Квинта затошнило от страха. Это была не детская игра с правилами и передышками, это была реальность. Ужасная реальность. Может быть, Марис уже мертва. Может быть, он следующий. Но он не может отступить. Он не может её оставить, даже если его ожидает та же ужасная участь.

С животным воплем ярости Квинт рванулся вперёд. Остриё кирки просвистело в воздухе. Кости застучали под ногами.

— Уиии-уиии-уиииии!

Раздирающий уши визг заполнил камеру смерти. Чудовище повернулось к нему. Казалось, Квинт замёрз в воздухе: его голова билась, тело тряслось. Кирка была выбита из его рук, глаза закрылись. В следующее мгновение он оказался лежащим на спине. Чудовище было над ним, накрыв его своим громадным аморфным телом. Квинт был не в состоянии шевельнуться. Лёжа там, неподвижный, молчащий, испуганный, он чувствовал, как что-то горящее прикасалось к его лицу, пытаясь разлепить его веки и открыть глаза. Он не мог кричать, он едва мог дышать. Визг в его голове рос и рос. Его тело было разбито. Ужасный свет был повсюду, он становился ярче и ярче, и вот голова его взрывается от кроваво-красного света.

Затем — ни-че-го.

Квинт вздрогнул. Сознание медленно возвращалось к нему. Тупая боль рылась в позвоночнике. Он тихо простонал — стон отозвался в тихом тёмном воздухе. В голове чувствовалась лёгкость, пустота, как будто мысли были вынуты из неё.

«Где я? — подумал он. — Кто я?» Мгновение он вспоминал своё имя.

— Квинт, — прошептал он. Имя лениво всплыло на поверхность его памяти, как донная рыба на поверхность какого-нибудь тёмного пруда Топей. — Квинт. Я — Квинт.

И всё же он не был уверен. Его память была такой же пустой и безликой, как сама Топь. Всплыла другая мысль. Она плавала где-то рядом, неясная, но угрожающая. Он встретил что-то во тьме. Что-то злое и бесформенное, что-то, к чему невозможно подступиться, но такое же всепроникающее, как призрак дымки Топей.

Квинт напрягся. Оно напало на него. Сбило с ног. Он не мог двигаться и чувствовал, как оно трогало, пробовало.

С растущим беспокойством Квинт почувствовал, что и сейчас что-то находится вплотную рядом с ним.

Он чувствовал, как оно тихо шуршит, точно бумага. Он ощущал запах прелых листьев. Он задержал дыхание, крепко сжал веки и молился, чтобы оно оставило его в покое. Вдруг что-то бумажное прикоснулось к его горящим векам.

— Ах-х! — вскрикнул он, резко выбросив вперёд кулак.

Он услышал звук удара и возглас боли, когда его левая рука натолкнулась на что-то твёрдое. Квинт вздрогнул. Открыв глаза, он увидел рядом с собой нескладного старика, потиравшего челюсть мощными грубыми пальцами. В тусклом свете фонаря Квинт видел его пушистые усы, его подёргивающийся нос, похожий на клюв, и тяжёлые брови. Встретившись взглядом с Квинтом, он Сузил глаза.