Глаза его, находившиеся вровень с моими, прояснились, и он улыбнулся, как мальчишка:

— Так долго, так долго. — А потом сказал с ортеанской рассудительностью: — Вы знали это с Морврена. С Касабаарде.

Я решилась сказать совсем не то, что могла:

— Вы знаете, где найти меня в этом городе.

Скурраи со шкурой цвета бронзы остановился в нескольких ярдах, и возница на джасин нагнулся, чтобы выслушать мои указания. Мутное солнце светило сквозь пришедший с моря туман, в котором размывались очертания домов телестре и блестела светлая грива Блейза. Можно было бы легко дать волю чувствам, прикоснуться к этой лохматой гриве, пробежаться руками вниз по линии челюсти, подбородка и плеча… Я отступила, освободившись из сильных пальцев, и взобралась в скурраи-джасин , ощутив при этом покалывание в руках.

— Будьте осторожны, — крикнула я и улыбнулась про себя: Блейз — боец с сорокалетним опытом, а такие люди осторожны. Прежде чем скурраи-джасин успела пересечь Площадь, я оглянулась и увидела, как он обсуждал что-то с двумя мужчинами, носившими гребни Гвардии Короны.

Повозка с запряженными в нее скурраи тряслась вниз по узким улочкам. Небо между домами телестре виднелось как полоса легкого тумана, от бледных стен отражалась влажная жара. Через открытые арки ворот я видела заполненные народом внутренние дворы, и тут мне пришло в голову наклониться вперед и велеть вознице ехать по Кольцу Гильдий, где я могла послушать рыночные сплетни. Из-за одолевавшей меня вялой усталости и жары я плохо видела. Влажность поглощала городские запахи: пищи, травяного чая и помета скурраи и мархацев . А вот здесь я начинала свое путешествие восемь лет назад, отправляясь на север в холодную Ремонде, преследуемая неизвестным убийцей, нанятым СуБаннасен… А улыбнулась бы она, увидев его Т'Ан Командующим? Могла ли желать этого Родион? Родион-Полузолото, спросившая меня однажды: «Он хороший арикей !» Да: но это не ответ на мой вопрос…

— Кристи!

Я вздрогнула и сделала вознице знак остановиться. Мы проезжали мимо палаток торговцев на Кольце Гильдий и теперь остановились у одного из общественных домов вблизи доков. Улицу пересекала женщина в маске и коричневом плаще Касабаарде.

— Я слышала новости из островных телестре , — сказала Рурик Чародей. — Вы возвращаетесь в Резиденцию? Я расскажу вам по дороге. Стоит ли говорить сейчас с Нелумом Сантилом? Хотя если стоит, — она сделала паузу, забираясь в джасин , — то впервые за время моего знакомства с ним!

— Не недооценивайте Нелума. Помните, что с ним Хал.

— Я не забываю.

Она откинулась назад, в угол джасин, катившейся по немощеной улице. Разбегались в стороны с пути животного аширен . Клочки пришедшего с моря тумана светились вокруг плоских крыш домов телестре , слабая влажность оседала на черной стриженой гриве Рурик. Маска смущала тем, что была сплошной: линии рта не выдавали ничего.

Когда мы выехали к докам, и в нос ударил запах травы декани и портового мусора, она сказала:

— Времена такие, когда мне нравится играть только роль Орландис.

Капюшон плаща обрамлял ее жилистую шею и худые плечи, ниспадая складками и скрывая подвязанный пустой рукав сорочки, и мне захотелось утешить ее — но она не Орландис — или дотянуться, но маска — ее защита. Однако мне хотелось бы видеть ее желтые глаза.

— Что за новости из телестре !

— Что Сто Тысяч в безопасности, пока хайек ссорятся друг с другом. Что, как говорят здесь, в городе, означает вечную безопасность. — Ее улыбка исчезла. — Я слышу разговоры об инопланетном оружии… не используемом, как вы понимаете, а замеченном, когда из островных телестре плавали на переговоры с кораблями Пустынного Побережья. Нам известно также, что в Римните и Кеверилде есть это инопланетное оружие…

— Это не кончится до тех пор, пока не кончится.

— Пока это не закончилось. Кристи, я видела — помню — слишком многое. Это меня страшит. Мы действительно собираемся выйти из этой передряги?

— Есть еще люди Калил.

Подушечки ног скурраи захлюпали по грязи там, где утром с рыбацких лодок вывалили улов. Подул более сильный ветер, рассеявший пришедший с моря туман. Свет плясал на волнах дельты реки. Кружили в воздухе и кричали рашаку-базур , и эти крики напоминали скрежет металла. Вдоль всего причала рядами стояли джаты и джат-рай , а возле складов, общественных домов и палаток, торговавших продуктами, толпилось множество ортеанцев.

— Я хочу поговорить об этом с Дугги и Кори Мендес, — сказала я. Потом взглянула на Рурик: на ее темный профиль, на резкие черты ее лица неземлянина. — Я не уверена, что способна судить об обстоятельствах, когда в происходящее вовлечена Калил бел-Риоч. Из-за Раквири, из-за Махервы… скажем, из-за того, что я «помню». Я была бы рада, если бы здесь был другой представитель Компании.

— Вы испугались?

— Я в ужасе. Рурик, я буду это делать, потому что должна. Это просто… помните, что вы однажды сказали? Вы назвали обитателей другого мира «Колдунами».

Темное лицо продолжало смотреть вперед.

— Помню. Это было в Цитадели, когда меня отправляли в изгнание.

— Из-за того, кто мы, из-за того, что мы земные люди, мы, мне думается, понимаем Золотой Народ Колдунов лучше, чем любой ортеанец. И вы должны знать это, потому что вы Чародей и знаете, что знаю я. — Я схватилась за поручень джасин , когда мы повернули от гавани, двинувшись к узким улочкам Западного холма. — Даже Нелум Сантил думает, что это война из-за земли, что это все оттого, что семъи-хайек жили в нищете, а теперь больше не хотят так жить. Народ Колдунов из Харантиша знает другое. Вы понимаете, что я хочу сказать, Рурик? Что даже если Калил лишится поддержки семей-хайек , то она все равно остается в Мелкати, и с ней по-прежнему ее люди, и у нее, возможно… возможно, есть оружие, приведшее к гибели Золотой Империи.

— Возможно, а возможно, и нет. Она не самый безумный правитель в истории Харантиша, — сказала Чародей, и ее губы под маской улыбнулись.

«Нет, — подумала я. — Я не могу судить Калил». Я помню Город Над Внутренним Морем, то было видение в сухой и пыльной стране, и помню, что видела в телестре Раквири, что мертвы те, другие, кто это видел, и… все, что я знаю — этот страх безрассуден, и я вопреки здравому смыслу боюсь.

Мы проехали мимо домов телестре , и когда склон холма стал круче, скурраи замедлили шаг. Солнечный свет блестел на лохматых шкурах цвета бронзы и двух парах обрезанных и закрытых колпачками рогов.

— Даже хайек недовольны, — сказала Рурик, — еще нет; требуются переговоры. Это в лучшем случае временное перемирие. Кристи, мне нужно, чтобы здесь был мир. Кроме всего прочего, мне нужно обсудить с вами то, о чем мы говорили прежде: сможет ли наука другого мира, получив доступ к тому, что есть у меня в Башне, найти какой-нибудь способ избавить этот мир от опустошения… уничтожить то, что Калил называет «древним светом».

— У вас нет гарантий, что наш биологический вид способен анализировать науку Золотых.

Скурраи-джасин подъехала к Арентине на Западном холме. Через арку входа я увидела во внутреннем дворе Дуга Клиффорда, который приветственно кивнул мне. Спускаясь с повозки, Рурик сказала:

— Я хочу поговорить с ним и с вами и, если это можно будет устроить, с Нелумом Сантилом, а также с кем-нибудь из рэйку на кораблях Анжади.

Я думала, что все позади, но то было лишь временное затишье, мне казалось, что все закончилось, но все только начиналось.

— Возможно, шан'тай Патри Шанатару говорит правду, — сказала ортеанка. Она подняла руку, чтобы снять маску, когда мы вошли в Арентине на Западном холме, и в ее блестящих желтых глазах на темном лице были заметны и усталость, и немалый страх. — Возможно, все, что есть у К'ай Калил и ее людей, это память о древнем свете и беспочвенные угрозы. Если мы закончили здесь сражение — хорошо, но, может быть, настоящая война только начинается.