Блейз встал. Шрамы, маской покрывавшие половину его лица, напоминали синевато-багровые рубцы. Он грубо сказал:

— Скажите, что мы можем с этим поделать! Не сказки для аширен , не выдумки… скажите! Мы в силах послать корабли с продовольствием собственным телестре , когда случается голод, но не всем хайек Побережья!

Я собиралась уйти, добраться до «челнока» и воспользоваться связью, когда Хилдринди сказал:

— У вас есть земля.

Наступила тишина. Кассирур подняла голову, глаза ее были прикрыты перепонками, лицо казалось белым и застывшим на фоне красной гривы. Она сказала:

— Наша земля — для Нее, мы живем под Ее небом и возвращаемся. Мы заботимся о ней, а она о нас. Земля не наша, чтобы ее отдавать!

Побережье, для народа которого местожительство не имеет значения, пока вся семья-хайек вместе… и Сто Тысяч, для которых земля — часть их самих, телестре , суть, в которой берет начало их собственное «я».

Блейз переступал сапогами, балансируя, как фехтовальщик. Оглядывался кругом, настороженно осматривая улицы и купола; ему (как и десять лет назад) не нравился или не внушал доверия внутренний город.

— Т'Ан , я не Говорящий-с-землей и не керетне . Я простой человек. Я знаю, что телестре и шестьдесят поколений тому назад были такими же, как сейчас. В них мы приходим, возвращаясь от Нее. Мы не можем измениться. Вот и все.

Голос с другой стороны лестницы крикнул:

— А что, если мы станем действовать как одно целое, шан'тай ? Что, если вы будете стоять не перед хайек Анжади, не перед хайек Пелата и не перед хайек Куирдуж, а перед Побережьем!

Дэвид Осака сказал мне на ухо:

— Я хотел, чтобы вы увидели именно это. Они угрожают вторжением!

Костяшки домино. Падает одна, затем другая, и кто может знать, чем это закончится? Не Компания с прогнозами ее информационной сети насчет возможных культурных изменений. Не я, чья голова полна ортеанских воспоминаний, которые и не мои, и не воспоминания. Да если бы мы еще нуждались в Чародее из легенды!.. Что же, в Башне нет всемогущества.

Я сказала:

— Дэйв, оставайтесь здесь и контролируйте уровень кризиса.

— Где вы будете находиться?

Нет смысла, если я — не мишень, оставаться под сомнительной защитой внутреннего города…

— Снаружи, в «челноке». Я собираюсь связаться с Молли. Но, прежде всего, я отправлюсь в другое место.

Вход в Башню был надежно закрыт. В конце концов, я убедила слуг в коричневых мантиях пойти на обмен записками: «Ситуация между семьями Побережья и Ста Тысячами ухудшается… не могли бы вы что-нибудь сделать, чтобы остановить это?»

Я ждала под солнцем, в пыли возле коричневой кирпичной стены, пока мужчина в мантии не принес мне сложенный пергамент: «Башня не вмешивается в местные мелкие ссоры».

Рурик, ради Бога!..

Затем я перевернула бумагу и увидела, что написала ее черная рука на сгибе: «С'арант , станут ли Сто Тысяч внимательно слушать Башню, если выяснится, что Чародей — кто-то из Орландис? Обо мне не должны знать. Только секретность защищает то, что здесь хранится; мы не должны подвергнуться риску нападения. Вы понимаете, что у меня нет выбора? Но у Башни есть друзья на Побережье. То, что мы сможем сделать негласно, мы сделаем».

«Челнок» YV9 находился за стенами Касабаарде, в каменистой лощине между городом и последним шпилем Расрхе-и-Мелуур. Мерцающий белый дельфинообразный корпус… Я дотащилась до трапа «челнока», радуясь тени внутри него, плюхнулась рядом с головизором, ввела с клавиатуры команду разливному автомату на выдачу напитка и взглянула на Прамилу Ишиду.

— Мне хотелось бы поговорить с Молли наедине.

Тихоокеанка пожала плечами. Она спустилась по трапу, чтобы постоять снаружи в тени корпуса. Горячее солнце Побережья пылало за открытым входным люком. Я ощутила губами пыль, а затем питательный напиток.

Края головизора под моими ладонями казались твердыми. Экран прояснился, показывая бледный лунный ландшафт юго-восточной части Побережья, где приближался полдень. Связь через наручный коммуникатор. А там… я впилась взглядом в прибор. Когда я говорила с ней вчера, то спросила ли…

— Молли, где вы находитесь? Вы все еще в Махерве?

Лицо тихоокеанки обрело резкость — она свободной рукой подстроила свой коммуникатор. Я стала ясно видеть находившееся позади нее поселение. Россыпь выбеленных солнцем кубиков: белые стены, напоминающие паутину канатные мостики, здания, стоящие на крышах других зданий, ступеньки…

— Я сейчас в Кель Харантише, — сказала Молли Рэйчел. — Мы еще не вернулись внутрь города.

На земле позади нее кипела активная работа. С орбитальной станции спускались массивные «челноки» F90, бледно мерцая в свете Штормового солнца… их шесть, нет, семь… а экипажи заняты разгрузкой. Мужчины и женщины в форме Корпуса Торговли и Помощи разъезжают по скалистой земле на грузоподъемниках и транспортных машинах, перемещая почвообразующее оборудование. Среди людей Корпуса я мельком увидела ортеанцев с белыми гривами, в коричневых чешуйчатых доспехах харантишских стражников.

— Повелитель-в-Изгнании десять дней назад переметнулся в лагерь противника. — Голос Молли Рэйчел заглушил треск, а экран головизора на мгновение покрылся рябью. — Он решился на технический эксперимент с Землей. Или, как я себе представляю, за него решили его советники. У экс-Голоса, Калил бел-Риоч, кажется, есть друзья, неплохо внедренные в кастовую систему Харантиша. — Она ухмыльнулась. — Видели бы вы, что творилось, когда мы установили на краю гавани водоочистительные установки! Я видела такое в других мирах. Улучшители качества сельскохозяйственных культур требуют времени, но питьевая вода… она нужна немедленно, и они всякий раз попадаются на эту удочку!

Мне потребовалось мгновение, чтобы произвести подстройку. Я спросила:

— Что вы делаете, черт побери?

— Я пытаюсь не упустить шанс. Может быть, именно может быть, это позволит нам вернуться в само поселение Харантиш.

«Ты по-прежнему хочешь добраться до артефактов Народа Колдунов, которые там есть», — подумала я.

— Разве Рашид Акида в Махерве не отправился куда-нибудь с исследовательской группой?

Молли рассеянно почесала свободной рукой затылок. На ее комбинезоне темнели пятна пота. В кобуре на поясе был СУ3—1V, и я увидела, что у нее тот взгляд, какой у всех нас появляется после нескольких недель пребывания в другом мире без полетов к орбитальной станции или к сверхсветовому беспилотному кораблю. В Службе мы называли это «приземлиться». Сила тяготения овладевает телом, небо становится невероятно высоким сводом.

— Людям Рашида вообще не повезло. Он продолжает рассказывать мне, что они на грани прорыва.

Молли прищурилась… глядя на солнечный свет Харантиша, но это напомнило мне комнату на северном континенте, то, как она, будто не видя, пристально смотрела на яркий свет.

— Вероятно, — сказала я, внезапно задохнувшись, — невозможно понять науку Золотых без их мироощущения. К которому мы чуть прикоснулись в телестре Раквири.

Если бы тихоокеанка была ортеанкой, то ее глаза в этот момент прикрылись бы мигательными перепонками. Она сказала:

— Нет. Думаю, что это неверная аргументация. Это лишь дело времени, пока Рашид не выпутался из такого положения. Хотелось бы надеяться, что не пройдет и года, как его группа получит в свое распоряжение все ресурсы информационной сети Земли… но я буду счастлива, если мы получим результат в течение пары лет.

Она пожала плечами и добавила:

— Если хотите заглянуть внутрь того купола в Махерве, который является входом в систему обслуживания, то я ввела это в информационную сеть «челнока». Ах да, пока не забыла: свяжитесь с орбитальной станцией. Они получили для вас сверхскоростное сообщение, из вашего департамента на Земле. Линн, насчет переговоров в Касабаарде…

— Вы хотя бы имеете представление о том, что здесь происходит? Если мы не проявим осторожность, то вспыхнет не война одних хайек с другими, а война южного континента с северным!