— Дугги, нападайте; было очевидно, что после провала переговоров в Касабаарде, Компании придется что-то делать.

— Вы одобряете это?

Впервые я прибыла в Таткаэр на борту джат а, корабля, который, дождавшись утреннего прилива, проплывает вдоль бесплодного песчаного побережья Мелкати и входит туда, где раскинулись заливные луга с серо-голубой мох-травой, где все еще клубится туман и где пасутся мархацы и скурраи . Там, между двумя рукавами реки Оранон, лежит город-остров Таткаэр…

Воздух вверху был теперь холодным и безбрежным, и мне хотелось знать: «Неужели там, вверху, уже есть корабли? Корабли Кори Мендес из Миротворческих сил, пристыкованные к орбитальной станции Компании? Не садятся ли они сейчас на Побережье? А когда там поймут эту угрозу, что станут делать Сетри и Анжади?»

Я сказала:

— Шторма не задержат эти корабли в гавани навечно. Что вы планируете делать, когда флот хайек отплывет на север к Ста Тысячам?

На его круглом лице отразился сильный гнев.

— Это внутреннее дело. Внутренняя вражда. Компания не имеет права вводить собственные силы! — Он перевел дух. — Я еще посмотрю, как на это прореагирует ведомство внутренних дел. И как вообще люди отнесутся к такой идее… не думаю, что «ПанОкеания» завоюет большую популярность на Земле.

Теперь день сиял белым золотом раннего утра, и я стояла на огромной площади ниже Цитадели, в сердце белого города, Таткаэра.

Вот позади меня тропа, зигзагами ведущая вверх по крутой скале к вершине, на которой стоит Цитадель, куда я ходила с Халтерном Бет'ру-эленом, когда он брал меня с собой на мою первую аудиенцию с Т'Ан Сутаи-телестре … Теперь свет льется на скалу и на массы голубых ползучих растений, которые обволокли всю тропу, забив ее, протягивают усики в утренний воздух, выплескиваются вниз, укрывая заброшенную сторожку и проход под аркой, где прежде стояли гвардейцы Короны.

— Дугги, если вы думаете о начале пропагандистской кампании в средствах массовой информации… убедитесь, что вы правы.

— Я прав. Прав, — сказал он, — и поражен тем, что вы этого не видите.

Он замолчал — из «челнока» вышла Кори Мендес и подошла к нам, держа руки с кольцами за спиной. Кольца позванивали.

— Если мы пойдем вниз, в город…

Дуг сказал:

— Я сделаю все возможное, чтобы провести вас по городу, командор. Боюсь, что это все же будет нелегко. Линн… Линн?

Неизменившейся стоит лишь опустевшая Цитадель, каждая башня, каждый балкон, купол и терраса отчетливо видны, свет кладет четкие тени на светло-серую каменную кладку.

— Я не думала, что для меня настанет этот день. Дугги, я никогда не думала, что для меня настанет этот день.

Я выбираю путь туда, где на восточной стороне Площади высятся стены, а за ними купол величественного Дома-источника, в котором, вернувшись из Касабаарде, томились мы: Блейз, Родион, Хавот-джайр и я. Ворота криво висят в арке стены, и сквозь брешь можно мельком увидеть внутренний двор и высохшие фонтаны.

Кори Мендес нетерпеливо сжала пальцы. В кобуре на ее поясе был СУЗ-IV.

— Не найдем ли мы здесь кого-нибудь из местных властей?

— Они не обрадуются посадке «челноков», — предположила я.

Дуг сказал:

— Это единственное открытое пространство на острове, достаточно обширное для посадки «челнока». Но, если вы намекаете на то, что мы злоупотребляем обычаем телестре , то это просто удача, что оно вообще здесь есть. Если бы я мог предложить план, то нам следовало бы попытаться спуститься пешком вниз, к гавани. Когда-то там, на Западном холме, располагалось одно из консульств прежнего Доминиона.

Тишину нарушил грубый, напоминающий скрежет металла крик рашаку , птицы, похожей на ящерицу. Этого было достаточно: внезапно у меня перехватило дыхание, из глаз потекли слезы. Когда-то я видела рашаку , вцепившегося в столб, который удерживал навес, и солнце просвечивало сквозь края его распростертых крыльев, и было это в тот день, когда всю Площадь заполняли ортеанцы из телестре … с'аны в мантиях и ярких туниках, в сиянии драгоценностей и лезвий харуров , некоторые с маленькими аширен , сидящими на их плечах, городские торговцы и купцы, молодые ортеанцы из Квартала Ремесленников, и облаченные в кожаную одежду Гильдии Наемников, и всадники из Пейр-Дадени с их похожими на плюмажи гривами… А мы, Халтерн, Блейз и я, сидели здесь весь день и играли в охмир в тот год Десятого Летнего солнцестояния, когда предстояло назвать нового Т'Ан Сутаи-телестре .

Эмоции всегда двусмысленны. Мне причиняет боль запустение этого города, так что я чувствую к нему некую любовь, однако теперь это город незнакомцев. То были последние несколько дней перед тем, как стало известно о предательстве Рурик Орландис. Я думаю теперь о ней — как она в Башне совершает этот необходимый обман тысяч и тысяч…

Существует связь между видением, памятью и Башней, и я не знаю, что это такое.

—  …что-то с ее памятью, — сказала Кори Мендес. — Несколько дней назад. Линн, идемте?

— Что? Да, конечно.

Мы пошли через Площадь, оставив позади «челнок» с включенной защитой, двигаясь от скалы с Цитаделью, бывшей острием этого речного острова в форме наконечника стрелы. Казалось, мы едва двигались: так велика и пуста была Площадь. Ни людских толп, ни повозок джасин .

— Кто вытеснил людей из поселения? — спросила Мендес Дуга Клиффорда, когда мы шли.

— Никто. Они решили, что оно им не нужно.

— А сейчас они решили, что нужно?

— Неужели вы не поняли, командор? Они сходятся сюда, чтобы выбрать нового Т'Ан Сутаи-телестре , новую Корону.

Корасон Мендес, это воплощение Миротворческих сил, сказала:

— Этого нельзя делать, чтобы не допустить политических волнений, когда имеет место последовательность действий, ведущих к войне. Мы могли бы остановить это.

Увидев лицо Дуга, я торопливо вмешалась:

— Это было бы неблагоразумно.

— Это была бы интервенция, не имеющая оправдания, — сказал Дуг.

Кори улыбнулась.

— По-прежнему стараетесь применять искусство дипломатии, Дуглас? Хорошо. Только помните, что мне приходится справляться с тем, что происходит, когда дипломатия терпит фиаско.

Я оставила их спорить и прошла вперед. Остальные стороны Площади заняты белыми фасадами зданий. Мы подходили к проходу между ними, от которого начиналась единственная в городе мощеная дорога, проходившая отсюда строго вниз к гавани, она называлась Путь Короны.

Существует связь между видением и памятью…

Я должна была бы отправиться к Компании, к Молли, но Молли считает этот эксперимент в Раквири «побочным эффектом» чужой технологии. К кому же еще мне идти? Когда я отчаянно, упорно стараюсь не думать о той комнате в Кель Харантише и о лице Калил бел-Риоч. К кому?

В верхней части Пути Короны я остановилась.

Подо мной, освещенный солнцем раннего утра, лежал, раскинувшись, Таткаэр. Свет делал воздух прозрачным. Я смотрела вниз с холма на покрытые бледной штукатуркой дома телестре с их внешними глухими стенами и внутренними дворами с пустыми теперь емкостями для воды. Я не видела ни единого поднимавшегося вверх дымка. Лишь расползавшаяся во все стороны путаница белых и песчаного цвета зданий с узкими безымянными проездами между ними, но вот, приглядевшись, я смогла различить ориентиры: Кольцо Гильдий, купола Дома-источника, казармы в престижной части, известной как Холм, дом Т'Ан Командующего…

Тишина. Никакого звона колоколов на рассвете. Все улицы покрылись побегами беспрепятственно растущего лапуура и красно-черными ветвями размножающегося спорами зику .

Лето в Мелкати: дым горящего кустарника, закрывающий солнце. Горящая телестре Орландис. И она, загнанная в угол, запачканная золой, и в ее руке сверкает только харур-нилгири. Она, которая была Т'Ан Командующей и Т'Ан Мелкати, а теперь нет никого, кто не хотел бы увидеть ее в ссылке… мне внезапно и отчаянно захотелось услышать ее рассказ о том, как она выжила и жила с тех пор, что произошло, в чем истина.