Забрав расчетные, которых получилось отнюдь не мало, примерно как две зарплаты ведущего специалиста с переменкой, я направился в ближайший магазин и, купив бутылку самого дорогого вискаря, демонстративно распил ее прямо перед входом в бизнес–центр. Благо охранники были знакомыми, потому сделали вид, что не заметили.

Баловство? Согласен. Но я был настолько уже потерян даже для себя самого, что практически не понимал, как выгляжу со стороны.

Пока шел в уже порядочно подвыпившем состоянии к метро через Петровский парк, встретил знакомых ребят с пивом. Дальше все как будто заволокло пьяным угаром. Тупые шутки, все новые и новые порции алкоголя. Как попал к себе в Кузьминки – помню смутно, галстук, да и весь костюм к тому моменту уже напоминал порванное собачье ухо. Поймав бомбилу, попросил довести до дома. Водила попался понимающий, пустил без каких–либо закидонов и довез за умеренную цену до самого подъезда, где на лавочке меня встретила ОНА.

Как описать словами то чувство, когда видишь человека, значившего для тебя в буквальном смысле все. Бывшего центром твоей вселенной.

Магия любви. Одержимость. Первобытный инстинкт.

Даже помня о предательстве, полных лжи и лицемерия пяти годах нашей совместной жизни, мое лицо само собой растянулось в блаженной улыбке.

– Ника, солнышко. Ты решила вернуться?

Затмение. Наваждение. Тупая покорность. Неуважение к себе.

Я проглотил это все и тут же обнял девушку, даже не придавая самому факту ее появления, с учетом того как мы расстались в прошлый раз, ни малейшего значения.

Ласка и тепло. Вот мы уже вместе заходим в бывшую когда–то нашей общей – квартиру. Вместе принимаем душ. Я выношу ее на руках из ванной и бросаю на кровать.

Ночь на седьмом небе. Полная желания обладать тем, что раньше по праву было моим. Такая приятная и нежная. И ее странные слова:

– Скажи – да, и мы больше не расстанемся.

Пьяный идиот, находящийся в объятьях любимой женщины.

– ДА! – выдохнул я на пике наслаждения.

Сон пришел практически сразу, забирая в свои владения мое уставшее морально и физически тело.

Лютый холод навалился подобно стихийному бедствию из фильма–катастрофы. Сковывая тело и душу, он заморозил каждую клеточку моего естества, становясь его частью. Разбирая меня на молекулы, элементарные составляющие. Тело будто бы рождалось заново. Из бездонной темноты и абсолютного холода.

Когда оно вновь обрело чувствительность, я разлепил глаза и понял, что закован в ледяную глыбу. Несмотря на это я мог каким–то чудесным образом видеть себя со стороны. Кусок льда, которым сейчас являлся я сам, находился на обдуваемой всеми ветрами заснеженной горной вершине. Ветер шептал мне, желая тоже стать частью моего естества. Но лед упорно не пропускал его порывы к моему телу, крепко держа в своих объятиях. В какой–то момент я начал его ощущать как самого себя.

Она хотела, чтобы я согласился. Я знал, что стоит мне только впустить этот лед в свое сердце, и мы больше никогда не расстанемся. Наваждение владело мной, а может это был пьяный бред законченного человека. Ответа на этот вопрос у меня не было, я лишь понимал, что всем сердцем желаю, чтобы Ника снова была рядом.

Вдруг, по ледяной глыбе во все стороны от того места, где находилось мое сердце, пошли трещины и она с оглушительным звуком взорвалась. Но ледяные частички не разлетелись прочь, словно в «Слоу мо», они зависли надо мной и моментально втянулись в грудь, став, как я и хотел, частью моей сущности. Это сопровождалось сильнейшим приступом боли, который снова заставил меня отключиться.

Пришел в себя уже на своей кровати.

– Что за сумасшедший сон. – Прошептал я, разлепляя потяжелевшие веки.

Вопреки моим ожиданиям, не было ни головной боли, ни сушняка во рту. Меня не тошнило, да и вообще не было никаких признаков вчерашнего “веселья”.

– Очнулся наконец–то. – Произнес глухой мужской голос, заставивший меня одним рывком подняться с кровати.

Окончательно осознав – где нахожусь, я сонным взглядом осмотрел свою комнату. Судя по падавшему от окна солнечному свету, время близилось к полудню. Вместо Ники в моей комнате находились четверо мужчин и судя по их прикованным ко мне насмешливым взглядам, эта ситуация явно веселила их, а мне же не сулила ничего хорошего.

– Срамоту то хоть прикрой. – Произнес тот, что сидел сейчас за моим компьютером.

В этот момент в комнату зашла закутанная в мое полотенце Ника:

– О, уже проснулся Арт. Иди мойся, у нас на сегодня запланировано много дел.

Сказано было так, будто ее подобная ситуация вообще не смущала.

– Какого хрена, что вы все тут делаете?! – Тут же вспылил я, оглядываясь в поисках своего телефона.

– Не это ищешь? – Произнес сидящий на стуле мужчина с проседью на висках, показывая, что мой телефон находится у него.

– Ника, что происходит? – Спросил я у «любимой», мысленно прокручивая в голове варианты развития событий.

Раз невозможно вызвать полицию, будем прорываться сами. Единственная не занятая табуретка в комнате, стоит слева от меня, около туалетного стоила. У нее металлическое основание, так что если такой огрею по горбу или по голове, мало точно не покажется. Первым делом надо вырубить старпера и заполучить обратно телефон, потом прорваться к ванной. Пока они будут выламывать дверь, позвонить в полицию успею.

– Э нет, дорогой, даже не думай! – С улыбкой произнесла Ника, погрозив мне своим тонким наманекюренным пальчиком, когда я потянулся к туалетному столику, и мою голову тут же пронзила жуткая боль. – Теперь ты весь мой и что тебе делать – тоже решаю я.

В глазах потемнело, я снова упал на кровать и, прикрыв виски руками – застонал. Ощущение было такое, будто доктор–маньяк на живую делает мне лоботомию, высверливая огромным сверлом мои мозги.

– Теперь ты Дример, добро пожаловать в наши ряды. – С усмешкой произнесла Ника, похлопав меня по спине, когда боль начала понемногу утихать. – Будь паинькой и этого больше не повторится.

Если бы я точно знал, когда умру, как бы я тогда прожил оставшиеся дни?

Раньше я часто задавался этим вопросом. Но потом, узнав о своем диагнозе, с удивлением осознал, что не изменилось практически ничего. Слишком сильно меня затянула спокойная и мирная жизнь. Потому, даже попав в беду, я все равно пытался плыть по течению, стараясь как можно дольше удерживать заданный по приезду в столицу ритм.

Цивилизованная жизнь – как же я ненавижу свой выбор!

Уже смирившись со своей судьбой, отчаянно сопротивляясь резко усилившемуся потоку темной, ледяной стихии, я изо всех сил старался выплыть. Бил руками по воде, кусал до крови губы, чтобы затенить новой болью сводившие судорогой ноги. И вот, уже идя ко дну, онемевшей рукой я случайно нащупал спасательный круг.

Абсолютная ирония.

Подал мне его человек, с которого и началось мое «падение».

Первый раз, за долгое время, принимая утренний душ, я действительно наслаждался этими мгновениями. Мазнув взглядом по коричневому пятну в углу потолка, я перевел его на пожелтевшее от времени дно ванны.

Мда, совсем что–то я забросил свою берлогу.

Какой смысл делать ремонт в квартире, которая очень скоро за долги отойдет банку? – Именно так я и думал, махая на все проблемы рукой и собираясь в магазин за очередной порцией спиртного, которую я заем тонной фаст–фуда. Даже хобби свое забросил, а ведь раньше высказывание: нефиг женщине делать на моей кухне, она все равно лучше меня не приготовит – было практически моим девизом.

Слабо приготовить мясо по–французски на однокомфорочной электроплитке в общаге? А вот я готовил, и получалось очень вкусно. Теперь же в холодильнике у меня можно было найти разве что упаковку столетнего кетчупа да покупные пельмени в морозилке. Совсем стыдоба, даже этих товарищей накормить нечем…

– Теперь ты Дример, добро пожаловать в наши ряды. – С усмешкой произнесла Ника, похлопав меня по спине, когда боль начала понемногу утихать. – Будь паинькой и этого больше не повторится.