— Ваше сиятельство, — поприветствовал Конрад своего собеседника. — Мы засекли и обнаружили место прорыва демона из мира мёртвых.

— Какого именно мира, Конрад? — даже по телефону голос собеседника скрежетал.

— Аид.

— Аид? Хм, значит, Аэтос наконец-то прекратил медлить и начал действовать?

— Так точно, ваше сиятельство, — подтвердил Конрад. — Демон спас его от казни.

— Ты уверен? — голос в трубке напрягся, — он может им повелевать?

— Не уверен, Ваше сиятельство, — Конрад смутился и выругался в мыслях на поспешные выводы.

— Мне нужны железные доказательства, Конрад. Иначе наш план не сработает.

— Я помню, Ваше…

— Раз помнишь, то работай, — процедили в трубку. — Тебе известно, где он?

— Шпион доложил, что он уехал в Петербург, в академию магов.

— Замечательно, — протянул голос в трубке, — там он точно допустит ошибку и покажет себя во всей красе. Конрад, приведи место прорыва в порядок, чтобы конкуренты не засекли, и отправляйся в Петербург. Наблюдай за парнем, докладывай обо всём, что он делает. Ты знаешь, что мы ищем.

— Будет исполнено, Ваше сиятельство, — протяжно вздохнул Конрад, представив серое небо и промозглую погоду Петербурга.

— Не слышу энтузиазма в голосе, Конрад. Справишься, быть тебе маршалом ордена. Выполняй.

Командор Конрад Бергсон и великий магистр Ордена или Центра Призыва и Усиления положили трубку одновременно. Но, если, Конрад сразу же подозвал к себе помощников и приказал им уничтожить все следы битвы, то магистр ничего делать не стал. Лишь откинулся на грядушку кресла и забарабанил пальцами по столу.

Мысли великого магистра текли плавно. Вторили глухому ритму от столешницы. Он вспоминал, как ритуал на крови Крона изгнал из мира всех Богов. Вообще всех.

Как радовалась верхушка ордена. Гроссмейстер, хранитель знаний и другие великие магистры. Как провели первый за тысячи лет призыв титанов. Как этот призыв провалился. И как сотни лет ушли на поиски виновного.

Ритуалы сменяли друг друга, но результата не приносили. Крови Крона осталось лишь на один призыв. Складывалось ощущение, что кто-то из Богов выжил и остался в царстве мёртвых. Кто-то из Богов или кто-то из великих героев.

Именно тогда вскрылся обман. Оказалось, что Аэтоса не развеяли, не принесли в жертву, а всего лишь пырнули в спину и отправили в Аид.

Не передать словами какой разброд начался среди верхушки Ордена из-за этой новости. Великие магистры шарахались от любой тени. Гроссмейстер на месяц заперся в хранилище артефактов и молился Титанам, а хранитель знаний пытался повеситься.

Все понимали, что Орла Зевса не удержит даже Аид. Тем более, когда Богов не стало. Все ждали его прихода. Но он не пришёл. Видимо, взял на себя бремя Аида. Стал главой царства мёртвых и потому не мог покинуть его.

Тогда-то и родился план по призыву духов, и в мир явился ЦПУ, центр призыва и усиления. Его первая версия.

Игра планировалась надолго, на целые века. Дух Аэтоса рвали на части. Ослабляли его, усиливали магов ордена. Затем кому-то пришла в голову мысль заработать на этом.

Великий магистр не помнил кому именно из коллег, потому что все сразу согласились, даже он.

Началась эра второй версии ЦПУ. Знания о магии «потеряли», создали новые. Орден установил ритуальную связь с загробным миром египтян. Стал призывать духов оттуда и продавать силу аристократам.

Шли годы. Сменялись века. Почти вся верхушка Ордена забыла о главном — титанов надо вернуть, тогда мир падёт к их ногам.

Золото стало их новым господином.

Великий магистр презирал коллег за это. Презирал и решил совершить то, для чего был рождён — вернуть власть Крону.

Он понимал, что Дух Аэтоса уже не так силён, как раньше и можно рискнуть последней каплей крови господина. Провести ритуал призыва. Но, что, если, кто-то из Богов тоже остался? Вдруг Аэтос удержал кого-то. Он мог.

Потому великий магистр провёл новые исследования и обнаружил в Аиде божественную ауру.

Кто именно остался, великий магистр узнать не смог. Потому решился на отчаянный шаг. Подстроил призыв Аэтоса в подходящее тело и стал ждать, когда он выйдет на связь со своим божественным другом. А дальше дело техники. Выяснить имя, подобрать персональный ритуал и добить последнего из Олимпийцев.

План рискованный, но, чего не сделаешь ради возвращения господина.

Часы на башне Штадттурм пробили девять вечера. Звук от ударов проник в комнату через открытое окно и вырвал великого магистра из воспоминаний.

— Что ж, — произнёс магистр и, поднявшись из кресла, взмахом руки включил свет, — с почином Кириллос. В этот раз мы убьём тебя правильно.

Чья-то рука шарила в моём кармане. Ловко, почти неощутимо.

Скосил глаза влево. Потратил немного стихии ветра. Запустил заклинание бокового зрения и увидел, что рядом стоит мальчишка ну с очень подвижным лицом.

Мальчишка так увлёкся моим карманом, что высунул кончик языка и не смотрел по сторонам. Словно пружинки, на его голове во все стороны торчали рыжие вихры. Смешно шевелились уши. Дёргался и морщился острый нос. Веснушки на бледных щеках, казалось, танцевали джигу. Двигались вместе с губами.

Опустошил резерв стихии ветра и воды. Поставил отвод глаз и полог тишины. Выпустил из ладони чемодан. Отвёл руку чуть в сторону и, одновременно с оборотом, схватил запястье негодника.

— Попался, — хмыкнул я.

— Пусти, — дёрнулся пацан.

Он не ожидал такого, но не испугался. Взгляд зелёных глаз не метался в стороны, а смотрел цепко, оценивающе. Необычно для простого мальчишки. Пусть и с задатками Тени Гермеса.

Хорошими такими задатками — всё же я не сразу ощутил его руку в кармане, а охранное заклинание так и вовсе пропустило. Хотя, оно больше от удара в спину защищает, чем от воришек.

— Пусти, не то закричу, что пристаёшь, — прошипел пацан, снова дёргая рукой. — Жандармы набегут.

Он оглянулся по сторонам, но окружающие люди не обращали на него внимания. Смотрели куда угодно, только не на нас.

— Да кричи, не услышат, — ощерился я и, нагнувшись к нему, добавил в голос жути: —у меня на тебя большие планы, парниша.

В своём городе я присматривался к таким ловкачам. Обычно они работают не сами, а на кого-то. На тех, кто занимается более тёмными делами, и карманники для них — малый приработок.

Я хотел выйти на таких людей. Наладить сбыт своих артефактов на чёрном рынке. Но дома так делать слишком рискованно. «Папаня» мог прознать, а у меня сил не так много на тот момент восстановилось.

Здесь же город миллионник, где меня никто не знает, и не нужно оглядываться на «папашу». Так что, мальчонка мне пригодится.

— Кирилл, что ты делаешь? Отпусти мальчишку, — справа от меня возник Тихон. Удивление на его лице сменилось возмущением.

Грехи Сизифа мне в копилку, не надо было включать его в полог тишины. Сейчас же всё испортит.

— Дяденька, он меня похитить хочет! На опыты! — тут же задёргался и заверещал пацан, снова оглядываясь на стоящих рядом людей, но те его по-прежнему не замечали.

— Кирилл, о чём он? — глаза Тихона полезли на лоб, — ты же не ставишь опыты на людях?

— Нет, — хмыкнул я и, оскалившись, прошипел пацану в лицо: — алхимик у нас ты. Опыты твоя задача.

Тихон поперхнулся, а пацан дёрнул руку сильнее. На его лбу, хоть в метро и было прохладно, выступили капельки пота. Глазки забегали по сторонам в поисках выхода.

— Чего вам от меня надо⁈ Отстаньте от ребёнка! — его голос предательски дрогнул.

— Доставай, что стащил, — хмыкнул я и сжал его руку чуть сильнее, — а то сломаю.

— Кирилл, — в голосе Тихона звучало удивление вперемешку с возмущением, — ты чего?

— Ну, — я не обратил внимания на друга и медленно стал выкручивать пацану руку. — Доставай.

Воришка поморщился. Закусил губу. И медленно, словно каждое движение причиняло ему боль, вытащил из кармана вторую руку, а в ней серебряные часы на цепочке и портмоне.