Декс много чего преувеличивал, но состояние двора к числу таких вещей не относилось. Хотя стоял конец февраля и ничего еще, конечно, не цвело, все кусты и лоскутки травы во дворе перед домом Декса были пожухлыми и хрупкими на вид. Даже грушевому дереву грозила, казалось, опасность повалиться.

Но сам дом был красивым. Приятнее нашего и немного светлее, на окнах висели веселые желтые занавески, а когда Декс открыл дверь, я замерла и сделала глубокий вдох.

Не знаю, какой аромат на небесах, но если там не пахнет свежеиспеченным печеньем, я буду глубоко разочарована.

Заметив, по всей видимости, восторг на моем лице, Декс усмехнулся.

– Сюда, – потянул он меня в кухню.

Когда мы туда вошли, женщина в голубом свитере и – я совершенно уверена – в джинсах вытаскивала из духовки противень с печеньем.

– Деке! – радостно воскликнула она. А затем перевела взгляд на меня. Глаза у нее были такие же ярко-голубые, как у Декса, под цвет свитера. – А это кто?

– Иззи, моя бабушка, бабушка, моя Иззи.

Я метнула на Декса сердитый взгляд, пока женщина ставила противень с печеньем на рабочий стол.

– О Боже! – всплеснула она руками. – Декстер, если ты хочешь пригласить гостью, особенно такую очаровательную, ты должен предупреждать свою бабушку! Я ужасно выгляжу.

На самом деле выглядела она, по-моему, очень хорошо. Ее волосы, черные и кудрявые, как у Декса, только на висках были слегка тронуты сединой. На кончике носа сидели очки на блестящей цепочке. Когда же бабушка Декса обняла меня, я уловила аромат ванили и детской присыпки.

В сущности, она была идеальной бабушкой. Закончив с обниманием, она даже потрепала меня по щеке.

– Ну разве она не красавица? Декс так и говорил, но приятно видеть, что на сей раз он не преувеличил.

Тут мои щеки запылали, а стоявший рядом Декс ткнул меня в бок локтем.

– Как бы то ни было, я ее недооценил, правда, ба?

Она хлопнула его по руке.

– Прекрати, ты заставляешь ее краснеть. Иди-ка возьми пару печений и расскажи о себе, Иззи. Какое милое имя! Это уменьшительное от Изабеллы?

– От Изольды, – поправила я, беря с противня печенье.

Декс сел на табурет с матерчатым сиденьем и похлопал по соседнему. Я села, откусив кусок печенья. Оно оказалось таким, как я надеялась, и даже лучше. Интересно, не согласится ли бабушка Декса меня удочерить?

– Как мило, – сказала она. Прошла к громадному холодильнику из нержавеющей стали и достала пакет молока. – Была какая-то известная история про Изольду… Что-то красивое и трагическое.

– «Тристан и Изольда», – опередил меня с ответом Деке. – И говоря по правде, я надеюсь, что роман о Декстере и Изольде завершится с меньшими потерями.

Бабушка подавила смешок, а я смахнула с губ приставшие крошки.

– Нет никакого романа о Декстере и Изольде, – сообщила я, поймав себя на улыбке.

Потом я вспомнила. Декс был не просто мальчиком, а я была не просто девочкой, сидевшей на кухне у его бабушки и поедавшей самое вкусное на свете печенье. Он принадлежал к какой-то разновидности экстраординариев, и я находилась здесь, чтобы выяснить, к какой.

И даже если бы не это обстоятельство, ни о каком романе между Дексом и мной не могло быть и речи. Я попыталась представить, как привожу его домой к маме, называю своим бойфрендом. Женщины Брэнник всегда очень осторожно подходили к выбору мужчин. Ведь им приходилось думать о родословной, потому-то они и предпочитали воинов. Солдат, «морских котиков»[4].

Мой дед был «зеленым беретом».

Когда бы мама ни говорила о нашем с Финли отце, одно слово звучало всегда – «сильный». А Декс не мог даже обежать трусцой футбольное поле – у него обострялась астма.

И дело не только в этом. Как отреагирует мама на парня, который был таким откровенно… декоративным? Конечно, Декс посыпал солью могилу, но сначала он снял свой красивый бушлат.

Я отогнала эти мысли, непродуктивные и бесцельные, и, улыбнувшись бабушке Декса, спросила:

– Значит, вы приехали сюда из Нью-Йорка?

Я подумала, что это совершенно безопасный вопрос. Но от меня не укрылось, что женщина чуть напряглась.

– Мы везде пожили понемногу. И я говорила внуку, что важно будущее, а не прошлое. – Она погладила его по голове. – Он сейчас здесь, и это главное.

Декс улыбнулся ей, но как-то озадаченно. Может, и ему ее ответ показался странным, но все равно оставалось чувство, будто за этим стоит что-то еще. Тот же взгляд появлялся у Фин, когда она не могла вспомнить, куда положила свой арбалет. (Это случалось гораздо чаще, чем следовало, если вам интересно мое мнение. Ты всегда должен знать, где оставил смертоносное оружие.)

– Бабушка права, – наконец произнес Деке, хлопнув рукой по рабочему столу. – Как сказал Шекспир: «Не оглядывайся назад, ты никогда не должен оглядываться назад».

– Это песня Дона Хенли, дорогой, но тем не менее великолепное изречение, – заметила бабушка, похлопывая его по руке. Странность ушла, женщина снова улыбнулась мне. – Иззи, ты останешься на ужин?

Если остальная ее еда так же хороша, как печенье, я буду идиоткой, если откажусь. За меня ответил Деке:

– Останется. А потом мы хотим немного погулять, если ты не против.

На бабушкином лице отразилась озабоченность.

– Ты уверен, что это хорошая идея, милый? В последнее время твоя астма обострилась…

Но внук отмахнулся от ее слов.

– Я прекрасно себя чувствую. Наверно, такое время года, не знаю. Сезон астмы. Но со мной мой верный ингалятор, – он достал его из кармана бушлата, встряхнул, – и прекрасная Изольда защитит меня, если потребуется.

Когда же бабушка продолжила хмуриться, Декс перестал паясничать и прижался к ней.

– Со мной все будет хорошо, ба, – сказал он мягче, накрыл ее руки ладонью, и его браслет сверкнул на свету – Ты слишком много волнуешься.

Она коснулась серебряных звеньев на его запястье.

– Я твоя бабушка, – объяснила она. – Это разрешается.

Наблюдая за ними, я улыбнулась и почувствовала, как на душе теплеет. Декс был не только красивым, умным и забавным, но и любил свою бабушку…

И тут до меня кое-что дошло. Бабушка Декса. Между ними кровное родство. А это значит, что если он экстраординарий, то и она тоже. Так это и действует; ни одно поколение не остается в стороне, обычные дети у родителей-экстраординариев не рождаются.

От бабушки Декса никаких вибраций не исходило, а она меня обнимала. Коснулась моей щеки. Я ничего не почувствовала. Ни малейшего намека на то, что она – экстраординарий. Однако, чтобы удостовериться окончательно, я подалась к ней и произнесла:

– Какое красивое кольцо.

Как я и надеялась, она протянула руку, чтобы я могла получше разглядеть, а я при этом дотронулась до ее пальцев.

Ничего. Никакой, даже самой слабенькой вибрации.

– Спасибо, дорогая, – сказала она. – Я купила его через телемагазин. Знаешь, эти программы, которые идут за полночь и заставляют глупых старух вроде меня тратить больше, чем следовало бы.

Я рассмеялась громче, чем требовалось, скрывая смущение. Бабушка Декса не была экстраординарием, поэтому и он не мог им быть. Но если это правда, то что же я ощущала? Что бы кто ни говорил, я знала: ток магии при соприкосновении с Дексом был не просто гормонами.

Я посмотрела на него, улыбавшегося своей бабушке, – блестит на солнце серебряный браслет, просто невозможно, нелепо пурпурный бушлат.

Или я хотела, чтобы Декс оказался экстраординарием, просто потому, что мысль о симпатии к нему пугала гораздо больше?

Остаток дня до вечера мы с Дексом провели за видеоиграми. Я никогда раньше этим не занималась, но оказалось, что годы тренировок окупились отличной координацией между руками и глазами. Поэтому если я и не смогла одолеть Декса в «Истребителе драконов IV», то и не совсем уж опозорилась. Истребив драконов, мы поужинали втроем. Рецепт бабушкиного спагетти, как и печенья, явно спустился с небес, и ко времени отправления в пещеру я была так счастлива и сыта, как не была уже много недель.