— Я чувствую, как ты его ненавидишь.

— Мне есть за что. Ханлейт — предатель. Хранители сочли меня соучастником его преступлений и бросили в казематы эвенбергской тюрьмы. Я год гнил в подземной камере, голодая и доказывая свою невиновность на допросах. А потом меня сослали сюда, обратно в глушь. Это стало концом моей карьеры, планов, всей жизни.

— Если Ханлейт не был с тобой честен, то ты не знаешь, чем он занимался в ордене на самом деле.

— Оправдывай его сколько угодно, но знай: Хан не умеет любить! Его голова для меня и сейчас потемки. Зачем было рисковать и тащить вас всех через земли моего клана? Рассчитывал, что меня нет в живых? Вот и просчитался!

Галар покинул комнату, оставив Лиандру наедине со своими мыслями. Ханлейт все дальше, и теперь между ними не только вековой лес, но и эльфийский маг со своей обидой и ненавистью. Галар не врал, но это ничего не значило. «Я в тебя верю, как люди верят в Создателя», — сказал Ханлейт на прощание.

— И я в тебя, что бы мне не говорили, — прошептала Лиандра, словно надеясь, что Хан ее услышит.

Она поднялась с постели — ночной разговор еще не был закончен! Сделав пару шагов опухшими, забинтованными ногами, Лиандра опустилась на колени. Ее бил озноб. Лихорадка, утихнув было, накинулась на тело с новой силой. Черная туника с вышитой буквой «Г» на груди, принадлежащая Галару, совсем не давала тепла. «Он раскидывает вещи», — вспомнила Лиандра и пошарила на полу. Наткнувшись на струны лютни и пустой бокал, девушка нашла вторую часть домашнего комплекта — длинную рубашку из плотного харматанского шелка. Держась за перила и наступая на пятки, Лиандра добралась до библиотеки. Галар сидел в просторном кресле у окна. Он не спал.

— В первый раз встречаю существо, настолько беспощадное к себе. Зачем ты встала? Могла бы позвать, — сказал маг с усталым равнодушием.

— Ханлейт просил отпустить меня с Гервантом, почему ты отказался?

— Потому, что отказался.

— Ты это называешь ответом?

— У меня другие планы.

— Зачем я тебе?

— Я объяснил позавчера за ужином. Ты не поверила, но это твое дело, — ответил Галар тоном, далеким от дружеского.

Лиандра помолчала минуту и решилась на главный вопрос:

— Что будет с Ханом в Эвенберге?

— Его казнят.

— Нет!

— Да!

Она вцепилась в перила побелевшими пальцами. Болезнь и ужасная новость, сказанная таким жестким тоном, соревновались друг с другом за право отправить ее в обморок.

— Что, мои моральные принципы далеки от совершенства? Попробуй их сравнить с поступками Хана, и разница тебя удивит! Я не чувствую угрызений совести! Вспомни, как он поступил со мной! — быстро заговорил Галар.

Оправдываясь не перед ней, а перед самим собой, маг старался помирить в своей душе раскаяние и жажду мести, но Лиандра его уже не слушала. Она сделала попытку подняться обратно в спальню и чуть не упала. Галар вовремя подбежал и подхватил ее на руки.

— Ты задаешь неправильные вопросы, ответы на которые больно ранят. Но у меня есть и хорошая новость: твой горячечный бред не был лишен смысла. Если есть воспоминания, значит, и душа жива. Я верну тебе память. Я обещаю, Лиа.

Лиандра позволила донести себя до кресла и обессилено упала в его мягкую глубину. Галар понял ее состояние и на продолжении разговора не настаивал.

Прошло меньше недели, прежде чем Лиандра выздоровела. Невероятно быстро для человека и катастрофически медленно для одержимой, как прокомментировал Галар. За время ее болезни маг вел себя безупречно: был терпелив и внимателен, помогал преодолевать лестницу, приносил еду на подносе и сам делал перевязки, смазывая обмороженные ступни девушки лечебным составом. Его чуткие руки совсем не приносили боли, но Лиандра мучилась.

Ханлейт говорил о великодушии мага и его доброте, а Галар всем своим поведением доказывал, что он не ошибся. Но даже понимая мотивы поступка мага, Лиандра не могла его простить. Хан был все еще жив… Возможно, орден Хранителей помилует его? Ведь выпустили же из тюрьмы Галара!

Настало время снять повязки, и Лиандра окончательно поселилась в библиотеке или в кабинете, как называл комнату Галар. Удобное кресло у окна годилось для сна, а нижний этаж с ванной отсюда был значительно ближе. Ступени лестницы и прохладные полы доставляли Лиандре немало страданий — новая, тонкая кожа на ее ступнях оказалась болезненно чувствительной. День за днем девушка бездумно смотрела в окно на падающий снег, на редких прохожих внизу и молчала.

— Это пытка тишиной, Лиа? — спросил Галар, поставив на стол поднос с завтраком, — тебе правда все равно, что есть? Скажи, и для тебя приготовят самое любимое.

Лиандра слабо усмехнулась. Да, приготовят. Для Галара — все что угодно.

— Будешь молчать, говорить разучишься. А потом превратишься во что-нибудь страшное и начнешь кусаться. Тебя покормить?

Улыбаясь, Галар направился к ней с тарелкой.

— Нет! Оставь, я поем одна.

— Почему не со мной?

Он не дождался ответа и глубоко вздохнул, поставив еду на стол. Лиандра понимала, что подвергает доброе отношение Галара серьезному испытанию, но никак не могла взять в толк, чего он добивается. Гораздо проще распахнуть дверь и выгнать ее босиком в лес или заставить, наконец, сделать все, что ему хочется, с помощью магии!

— Зачем проводить столько времени в библиотеке, если не читать? — спросил Галар.

Взяв с полки книгу, он бросил ее Лиандре на колени. Пролистав, девушка безразлично положила ее на подоконник.

— Мне это не интересно.

— Потому, что ты не понимаешь, что стоит за знаками на листочках бумаги. А за ними — целый мир. Я могу тебе показать…

Лиандра удивленно подняла на мага глаза. С первого дня их встречи он почему-то решил, что она — умственно-неполноценное животное. И теперь периодически пытается ее приручить, подманивая разными интересными вещами, а то и просто едой!

— В твоем доме нет кухни, а в столовой все мыши вымерли от тоски. Ты кидаешь в меня книгой рецептов эльфийских кушаний с целью поиздеваться?

— Еще мышей и кухни мне не хватало! Я терпеть не могу чад. Он поднимается наверх и портит потолки. Подожди, а как ты догадалась, о чем книга?

— Я прочла!

— Быть того не может. Кто научил?

— Никто, я всегда умела.

Лиандра поднялась с кресла. Ее привычка физически уходить от разговора была не самой вежливой, но девушка не знала, как иначе избавиться от общества мага. С каким бы удовольствием она вышла на улицу! Но в планах Галара подобной вольности не значилось, а плащ и обувь мастера луков давно исчезли из прихожей.

Ступая медленно и осторожно, Лиандра поднялась на верхний этаж. Она не была в этой комнате с тех пор, как начала передвигаться самостоятельно. Галар пришел за ней следом и распахнул дверцы шкафа. Раньше он был пуст, а сейчас ломился от вещей. Девушка видела столько одежды сразу разве что в ваньярской лавке.

— Все это изготовлено для тебя мастерами моего клана. Выбирай, что понравится.

— У тебя так много слуг? — презрительно спросила Лиандра едва взглянув на содержимое шкафа.

— У меня вообще их нет. В очевидном для тебя понимании.

— Но кто-то готовит, убирает, топит печь и шьет, причем, делает это незаметно.

Галар небрежно развалился на ее постели, закинув руки за голову. Если Лиандра хотела одиночества, то она напрасно надеялась — это его дом. Мягкий ворс ковра казался ее ногам жесткой щеткой, и стоять было неприятно. Девушка присела на край комода, ожидая, когда Галар уйдет. Но он только удобнее подложил под спину подушку.

— В чем смысл власти, как ты думаешь? — спросил маг.

— Кому как. Кое-кто любит тиранить.

— Конечно, говоря подобную глупость, ты имеешь в виду не меня, — утвердительно сказал Галар, — служение должно приносить радость — вот в чем смысл истинной власти. Я проведу параллель с Создателем: храмы возводят вера, надежда и любовь, а вовсе не ненависть.