— Хороша милость — отбирать душу!

— Душа ария воссоединяется с телом чистой и незапятнанной, когда служение стране подходит к концу.

— А за это время арий может творить все, что ему заблагорассудится? — возмутился Северон, — душа — вещь, которую отдают под залог?

Малена посмотрела на юношу с печальным осуждением. Ему стало стыдно. Зачем Северон требует от невинной девушки сложных объяснений?

— Арии живут в храме Создателя! Разве это не знак одобрения? Их души ждут своего часа, охраняемые в святилище самим Творцом, — убежденно сказала она.

«Как все просто, оказывается» — усмехнулся про себя Северон. Но Малена искренне верит в свои слова. Как хорошо, что за время визита к наместнику на его пути встретилось такое светлое создание, как эта девушка!

— Очнись, Лиандра.

Прохладные ладони Галара легонько поглаживали лоб над бровями, помогая вернуться в реальный мир.

— Зачем ты меня разбудил? — тихо спросила она, чувствуя, как магия Галара отступает вместе с неестественным сном, в который девушка так надолго погрузилась.

Открыв глаза, Лиандра увидела сумрачную столовую с остатками ужина на столе. Лампы не горели — эльф не успел их зажечь с вечера.

— Сколько прошло времени?

— Примерно три часа.

— И ты все время простоял рядом?

Галар упал на стул и налил себе вина. Его руки подрагивали от усталости.

— Тебе понравилось?

Лиандра простила магу саркастический тон. Первый раз в ее жизни воспоминания имели стройную, логичную, объемную картину. Она вспомнила события даже со слов Северона — это было невероятно!

— А тебе? Ты все видел сам!

— Ничего подобного. Я только знал, что мои ноги и плечи затекли не напрасно, но для эльфийской магии твоя прошлая жизнь — как стена без единой двери. С таким же успехом можно в душу архонта заглядывать! Странно, но факт.

— Я так благодарна тебе, Галар!

— Тебе знакомо чувство признательности? Какая приятная новость! — язвительно протянул маг.

— Но я не смогла вспомнить свое имя. Наверное, ты вернул меня слишком рано…

— Ах, я снова ошибся! Никакой благодарности — одни обвинения! Может, кому-то не хочется открыть тебе этот секрет? Не смотри на меня, Лиа! Я делаю все возможное.

Девушка уставилась на мага, пораженная одной очень простой мыслью: имя легко спросить! Только не у Галара! Он сам забросает ее ехидными вопросами и далеко идущими издевательскими предположениями. Лиандра стремительно вскочила и бросилась вниз по лестнице.

— Мне надо подышать свежим воздухом! — закричала она с первого этажа, лихорадочно одеваясь.

Стоял удивительно тихий вечер. Из окон эльфийских домов струился золотистый свет, а снег под ногами переливался россыпью драгоценной пыли. Не замечая зимней прелести леса, Лиандра пустилась бегом, спеша к самому неприметному дому в поселке. Остановившись у двери мастера, она отдышалась и потянула за ручку. Старик не работал. Сидя на топчане перед очагом, он пил, согревая руки о широкую чашку. Кивнув на приветствие, мастер налил девушке напиток с приятным травяным запахом. Она побоялась его пить, зная по опыту, что сочетание «эльф и трава» может быть непредсказуемым.

— Я приходила утром, но было заперто.

— Я был в лесу.

— Ты часто бываешь за пределами поселка? Может, ты много путешествовал раньше?

— Нет.

Этим вечером старый эльф был еще более неразговорчив, чем обычно. Мастер вернулся недавно: огонь очага еще не успел согреть остывший за день дом. Лиандра не разувалась, но чувствовала ледяной холод плиточного пола.

— Я хотела спросить… — решилась Лиандра, — узнать имя последней женщины из рода эймарских королей.

Старик внимательно оглядел девушку выцветшими голубыми глазами и ничего не сказал.

— Ты не знаешь?

— Выпей и перестань дрожать. Галар снова тебя обидел?

Лиандра встала и подошла к очагу, но озноб не проходил.

— Нет. Просто у тебя узнавать приятнее. Галар устал и… ему на меня наплевать, — неожиданно закончила девушка.

Мастер невесело усмехнулся и промолчал.

— Я пойду… — вздохнула Лиандра.

— Подожди. Амаранта. Амаранта ванн Агнар.

Непроизвольно она обернулась. Вот оно, ее настоящее имя! Забытое, отнятое, но такое родное! Оно было рядом все это время, приходило во сне образом Великой реки, в честь которой назвали последнюю королеву Эймара. Амарантин, Амаранта. А еще есть Моран — сокращение, придуманное самой девушкой. Никогда больше она не назовет себя «Лиандрой», даже мысленно!

Ее привел в чувство стук чашки, выскользнувшей из разжавшихся пальцев. Сохраняя видимое спокойствие, Амаранта подняла посуду и отнесла на верстак.

— Меня зовут Моран. Не Лиандра и не Лиа, — сказала девушка огню, опасаясь взглянуть в проницательные глаза старика.

— Я такого имени не слышал. Еще раз, — на какой слог ударение?

— На второй.

— А я — Мастер или Лучник — можно и так, — представился старый эльф.

— Сомневаюсь, что это прозвище тебе дали при рождении.

— Назваться тем, кем ты являешься на самом деле — это честно.

— Не каждый готов признать «Я — Подлец» или «Я — Убийца».

— Да, смелых мало. А кто ты, Моран?

Мастер произнес ее имя правильно, и от его звука у девушки сильнее забилось сердце.

— Боюсь, что получится слишком длинный список, — покачала она головой.

— Значит, ты плохо себя знаешь.

Одержимая тварь, ненастоящий архонт, любимая Ханлейта, игрушка Галара, последняя королева королевства, которого нет… Амаранта задумалась, какой же долгий путь она должна пройти, чтобы найти себя настоящую в этом месиве определений. Потребуется время, эльфийская магия, работа мысли, сила духа. Так много!

Попрощавшись с Мастером, она вернулась в темный дом мага. Не дожидаясь девушку, Галар лег спать, а ей сейчас так не хватало кого-нибудь, с кем можно было поговорить, хоть о погоде или меню на завтрак! Только бы не подниматься в пустую и вычурную комнату на верхнем этаже, словно созданную для тоски и одиночества!

Дойдя до спальни мага, Амаранта остановилась.

— Я вспомнила свое имя. Я — Моран.

— Поздравляю, — раздался сонный голос Галара из-под заколыхавшегося полога.

Перевернувшись на другой бок, он тут же заснул.

Все когда-нибудь заканчивается, даже долгие зимы. В феврале солнце начало появляться на небе чаще. Подолгу задерживаясь в вышине, оно путалось в верхушках кедров и согревало замерзшую землю. Оттаявшие дорожки влажно блестели случайной мозаикой разноцветных камней, осели сугробы, утихли вьюги. В Эрендол стучалась весна. Она стояла близко, уже на пороге, и волновала кровь неясными обещаниями.

Моран разгадала секрет поселка эльфов, запомнив каждую дорожку и каждый дом запутанного лабиринта, заключенного в объятия неприступной стены из сросшихся воедино деревьев. В ней не было ворот, ни единой щели, а от ее высоты кружилась голова… Но к Галару приходили письма, мастер луков исчезал в лесу и возвращался, а на стол подавались продукты, выращенные на полях, — значит, эльфы взаимодействовали с остальным миром. Но каким образом? Мастер молчал, а Галар округлял глаза, будто Амаранта интересовалась чем-то неприличным. Прохожие на улице вежливо улыбались и предлагали зайти в гости или задавали встречный вопрос о настроении «мэтра»… Подойдя к монолитной стене серых стволов, Моран подолгу стояла, задрав голову, наблюдая, как шумит и колышется бледно-зеленое море иголок, поднимала случайно упавшую по эту сторону преграды шишку и брела домой, печально сжимая ее в ладони. Домой… к Галару. Где-то с другой стороны тоже падали шишки, но они имели шанс прорасти в землю и стать деревьями.

«Жив ли Ханлейт?» — спрашивала она мага. Галар отвечал утвердительно, и Моран успокаивалась… Она больше не ломала рук и не требовала объяснений. Мимо проходили сонные, одинаковые дни, а события последних месяцев теряли четкость. Лица друзей, маленькие радости и большие испытания, смерть и любовь остались за невидимой стеной, оградившей Амаранту от внешнего мира. Девушка не видела ее, не отдавала себе отчета, что она становится крепче, не понимала, кто ее выстроил.