— Не переживай так сильно, дорогая. Я надеюсь, у нас все получится. Главное, чтобы сфера не разбилась во время ритуала — я слышал, что это не редкость, а запасной у меня нет. А арием ты не станешь: пустой сферы и эльфийского мага, который тебя очень любит, для этого явно недостаточно.

— Галар, ты хотел любви? Я буду тебя любить. Я выпью любое зелье, которое ты дашь, буду покорной, я буду молчать, если ты того хочешь!

— Молчать? Мне нравится с тобой говорить, Моран. Просто стань такой, как прежде. Мне нужна любовь без страха и одолжений. Я положу сферу рядом с тобой. Вы должны друг к другу привыкнуть.

Не опасаясь сопротивления, Галар не спеша поцеловал Амаранту в губы и поставил шар на табуретку у нее за головой. Отпустив маятник, он ушел.

— Ханлейт, что ты натворил… Мастер, как ты мог промахнуться!

Галар выстрадал и обдумал свое жуткое решение и выпил зелье, чтобы эмоции ему не мешали. Он не отступится. Качался маятник, отсчитывая секунды жизни. На потолке появилось белое пятно света: сфера, оставленная за головой Моран, проснулась. От вместилища душ веяло холодом, будто в подвал мага заглянула зима. По скулам Амаранты потекли слезы бессилия. Никто не поможет…

Она потянула сначала одну связанную руку, затем другую. Левая была привязана слабее. У Галара нет опыта связывать пленников, поэтому веревки намотаны на запястья несколько раз — так выглядит надежнее. А узлы не затянуты, потому что у мага чувствительные ладони. «Будет больно, но стоит попробовать», — решилась Моран и начала растягивать и расшатывать путы на левой руке. Вскоре ее кожа стерлась до крови, но верхний виток веревки стал немного свободнее. Нужно его скинуть. Амаранта выворачивала и дергала кисть, но каждый раз замирала, остановленная болью. На минуту закрыв глаза, она отдышалась и снова посмотрела на свою руку. Чтобы освободить запястье, его придется вывернуть… или сломать.

— Сейчас… Это совсем не страшно, на мне все заживает. Быстрее, иначе он вернется! — уговаривала она себя, понимая, что для второй попытки силы духа может и не хватить.

Наконец, Моран принялась тащить руку со всей силы, одновременно выворачивая запястье и нижние суставы пальцев. В ладони хрустнуло, и Амаранта не удержалась от крика. На краткий миг она обмякла от мучительной боли, а потом поднесла к лицу дрожащую левую руку. Свободная и расцарапанная, она стала неприятно слабой, но искалеченной не выглядела.

Нащупав узел у шелковой тряпки, Моран освободила шею и некоторое время полежала, глядя в потолок на светящиеся точки, плавающие перед глазами.

— У меня кружится голова от слабости. Я еще не поправилась после выстрела Мастера, — сказала она маятнику.

Этой ночью в Сирионе было безветренно. Лезвие покачивалось лишь слегка, даже замолчали блоки. Надо освободить правую руку. Стараясь не задеть грудью маятник, Амаранта отвязала веревки.

— Почему ты остановился? Действуешь с Галаром заодно? Не желаешь моей смерти? Ну и ладно.

От цепи, прижимающей к столу ноги, избавиться самостоятельно было невозможно. Моран приступила ко второй части своего плана: она вернула веревки на место и создала видимость, что за время отсутствия Галара не произошло ничего особенного.

Маг вернулся часа через два. «Я могла опоздать!» — подумала Амаранта, чувствуя, как на лбу проступает ледяная испарина.

— Доброй ночи, дорогая. Ты очень бледна.

— Давай помиримся. Я обещаю быть такой, как ты хочешь. Убери сферу, она меня замораживает! Галар, мне так холодно!

Амаранта не притворялась — ее бил озноб.

— Правда, будешь? — маг наклонился, всматриваясь в ее лицо, — ты какая-то странная Моран. Тебе настолько плохо?

— Я не чувствую своих ног и мне страшно. Пожалуйста, убери цепи. Я умоляю тебя!

— Умоляешь? Страшно? Скоро все закончится. Я сотру подземелье из твоей памяти, и ты очнешься в нашей комнате. В следующий раз мы спустимся с тобой сюда вместе, чтобы выбрать, вкусом какого вина оттенить ужин.

Галар отстегнул цепь, с грохотом уронив ее на пол, убрал подушку и ласково прикоснулся к коленям Амаранты.

— Я буду лежать тихо, только останови маятник!

— Нет, Моран. Я освободил тебе ножки, а он нам не помешает.

Маг поставил сияющую сферу рядом с головой Амаранты и положил одну руку ей на лоб, а другой накрыл хрустальный шар.

— Больно не будет. Я думаю, ты заснешь. Думай о приятном, дорогая: вспоминай нашу единственную ночь или представляй Хана, если он тебе ближе, — Галар вздохнул, — главное, не сопротивляйся мне. Хорошо?

Попытка обмануть мага провалилась. Сфера парализовала волю Амаранты, ее леденящее сияние, проникая внутрь, замораживало тело, а маятник, словно в насмешку, начал раскачиваться сильнее. Чтобы его не видеть, Моран закрыла глаза, но все равно чувствовала на лице движение воздуха. Она знала, что у Галара не получится. Душе архонта нужно именно это тело, она будет сражаться за него со сферой и эльфийской магией. Никто не победит!

Давным-давно Амаранта уже уходила через белую пелену горной метели. Безымянный перевал был ее последней целью, а маленькая коренастая фигурка — единственным спутником. Не Фелан, не человек и не эльф провожали королеву Эймара. В горах Серебряного пояса они вместе с дварфом спрятали сокровище, которое будет ждать Моран вечно — оружие архонта не умеет изменять. В тот день завершилась одна история, чтобы дать начало следующей. Уймись, маятник! Сердце Амаранты устало биться, а душа заслужила покой…

Внезапно все прекратилось. Галар заходил по подземелью взад и вперед. Его волнение было настолько сильным, что подавило действие зелья забвения. Как стук сердца, толкающий по жилам кровь, маятник возвращал Моран к жизни. Открыв глаза, она следила за смертоносным лезвием, яростно качающемся на тросе под протестующий скрип блоков.

— Я не могу! — заговорил Галар, — что ты такое, Моран?! Твоя душа архонта, как белое пламя, выжигающее изнутри!

— Оставь свою затею и просто убей меня.

— Ни за что! Посмотри, даже природа сходит с ума! В это время года в Сирионе не бывает бурь!

— Так останови маятник, — прошептала Амаранта.

— Ты была архонтом белого огня, Моран? Твоя магия запустила механизм? Как?

— Галар, это ветер.

— Еще немного — и он оборвет тросы!

Маг нажал ногой на рычаг, прекратив движение лезвия. А потом он увидел глаза Амаранты и испугался. Выдернув руки из веревок, она кинулась на Галара, поздно поняв, насколько неравны их силы на этот раз. Первый же удар в раненое плечо повалил Моран обратно на стол. Левая рука не послушалась и не смогла удержать эльфа на расстоянии. Отброшенная на каменную поверхность, она пронзила Амаранту резкой болью. Битва за душу была проиграна, едва начавшись.

— Твари, не ведающие жалости и благодарности, вы с Ханом стоите друг друга! — вскричал Галар, — ты тоже поднимаешь на меня руку после того, что я для тебя сделал?! Я подумал, что смог изменить тебя, сделать добрее и научить любить!

Оставив бессмысленное сопротивление, Моран распласталась на камне. Бесился маятник, прижатый к стене. Противодействуя неистовой силе ветра, натужно скрипели блоки. Над Сирионом металась буря, раскачивая кроны кедров, ломая ветви и задевая верхушки дома галадэнского мага низкими тучами.

— Я умею любить, Галар…

— Но не меня! Я увидел твою душу архонта, она — воплощение жестокости!

Амаранта молчала. Маг видел то, что подсказывала ему ненависть к Ханлейту, обида и разочарование. Оказывается, Галар не умел прощать. Раздался тягучий, продолжительный скрежет. Рычаг, останавливающий маятник, задрожал и дернулся.

— Ты не заслуживаешь моего сочувствия. Я завершу обряд, даже если пойму, что превращаю тебя в одержимую или убиваю совсем. Если ты погибнешь, значит так было угодно демонам!

Подхватив Моран под колени, Галар вернул ее в прежнее положение на столе. Сфера торжествующе вспыхнула, предчувствуя скорую жертву, но сила природы одержала победу над надежным механизмом маятника. Трос затвора лопнул, как огромная струна, рычаг безвольно встал на место, а острое лезвие, пролетев над телом Амаранты, рубануло Галара с яростью вырвавшегося на волю зверя.