Мой офис, теперь уже бывший, находился на пересечении двух крупных проспектов, но до ближайшей остановки нужно было идти метров двести. То есть до звезды как долго. Я же мечтала поскорее попасть домой, завернуться рулетиком в плед, включить максимально сопливый фильм и растворить свое горе в огромной пачке крабовых чипсов.

Потянувшись в карман за телефоном, я замерла, когда услышала знакомый голос:

- На Дерибасовской хорошая погода, гражданочка?

На парковку фирмы зарулила наша машина, из окон которой вывалились довольные рожи Олега, Анфисы, Мишки и Вари.

- На Брайтон-Бич опять идут дожди!!!

Не предупредив и даже не спросив, насколько это удобно, Олег решил забрать меня с работы, и это было настоящим чудом. Я кинулась ему на шею, как только он вышел из авто. От мужа пахло смолой, полынью, хвоей – домом.  Анфиса, сидевшая сзади с детьми, выставила вперед руки с поднятыми вверх большими пальцами.

- Все прошло хорошо? – хрипло спросил Олег и поцеловал меня в макушку.

И этот поцелуй затмил собой все на свете. И тираннозавра Брикс. И беременную кофту. И обозленную на весь мир Гадюку Кобровну. И даже странный, совершенно нелепый случай в архиве, который, как стало казаться, произошел не со мной, а с кем-то другим.

- Все прошло даже лучше, чем я думала.

Я села в машину, и меня, словной тёплым бризом, накрыли вопросы подруги, смех Вари, деловые указания Мишки. Они перебивали друг друга, стараясь первыми получить хоть немного внимания.

- Домой? Или сначала за чебуреками? - спросил Олег, когда я наконец пристегнула ремень.

- За чебуреками.

Он завел мотор, но прежде чем машина двинулась с места, я оглянулась, чтобы на прощание посмотреть туда, где я когда-то работала и верила, что смогу быть полезной, известной и очень богатой. В паре метров от меня, внимательно сверля взглядом весь наш цыганский табор, стоял Игнатов Виталий Геннадьевич.

Он был суров, красив, недосягаем, как острые пики Эвереста. Наши взгляды столкнулись, и он не отвел глаз в сторону. Я с удовольствием подумала, что это третья и последняя моя встреча с властным офисным пластилином, и, повинуясь странному чувству, открыла окно и показала несостоявшемуся боссу средний палец.

Он удивленно поднял бровь и скрестил руки на груди, так, словно не считал нужным хоть как-то прореагировать на мое ребячество. Это напускное равнодушие разозило меня еще больше. 

И тогда я, не понимая, что именно на меня нашло, четко и внятно выговаривая каждый слог, произнесла на прощанье:

- Пош*л… На… Х*й!

Именно в этот момент, словно афганский флешбек, в моей дурной голове взорвалась мысль: «Сотовый телефон! Я так и не подняла с пола архива свой сотовый телефон!!!»

Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес!

Простоквашино

Я сонно вытянула ногу из-под одеяла и тут же засунула ее обратно. Пока ты прячешься в кровати, утро официально не началось. А значит дети, глажка белья и сырники, томно румянящиеся на сковороде, подождут еще пару минут. Лицо Олега склонилось надо мной, но я сделала вид, что умерла. Муж слегка боднул меня головой и рассмеялся, когда я по-шпионски открыла правый глаз, чтобы рассмотреть обстановку.

- Вставай, Годзилла, - раздалось над ухом, - время крушить Нью-Йорк.

- Не хочу быть Годзиллой, не хочу вставать, сегодня я принцесса.

- Серьезно? Милая, принцессы не орут так на наследников и законного мужа, как ты вчера. Надо как-то записать тебя на телефон.

- Себя запиши, - расстроенно буркнула я и вылезла из кровати. Нежиться рядом с Олегом теперь не хотелось. По крайней мере, не в момент, когда он ставил под сомнение мои родительские таланты. Я демонстративно повернулась к нему спиной и стала натягивать на себя халат, так кстати забытый мною на кресле.

- Ладно, принцесса, - Олега явно веселила моя обида, - надевай свое лучшее бальное платье, пойдем пировать в ближайшую таверну.

Печаль как ветром сдуло, и я, не до конца веря в услышанное, радостно сжала кулачки. Уж не первое ли апреля наступило в нашей провинции? Оглянулась, чтобы убедиться, что муж не шутит. Олег развалился на двух подушках и читал новости с экрана своего мобильника. Выглядел он при этом очень серьезно и основательно.

- Типа свидание? – робко спросила я из-за плеча. Олег кивнул. - С детьми?

Он отрицательно покачал головой. Все во мне вскипело от удовольствия. Наш последний семейный поход в кафе прошел… по-семейному. Еду заказывали, даже не заглянув в меню, раза три подгоняли официантку, молясь о том, чтобы она не плюнула нам в кофе, жевали на ходу и по очереди, пока второй сдерживал Варвару-Крушилу. Мишка уже большой настоящий человек, и «выходы» с ним перестали вызывать во мне нервический тик, но вот младшая до сих пор вела себя несносно. Всякий раз дочь пыталась скинуть посуду со стола, надеть себе на голову кадку цветов и докопаться до очаровательной влюбленной парочки, пришедшей на свидание. Не удивлюсь, если после наших визитов все бездетные девушки в радиусе пары метров вешали себе на шею ожерелье-оберег из презервативов, а персонал кафе орошал углы и стены зала святой водой.

- Без детей, - сказал Олег твердо, не отрывая взгляд от телефона. В животе радостно запорхали голодные птеродактили (для бабочек я слишком стара и цинична). Наше самое свежее свидание прошло в офисе банка, где мы быстренько подписали ипотеку на квартиру. Уже там, ставя подпись в фолианте из трех томов, я лихорадочно сбрасывала звонки свекрови, которую на полчасика оставили с детьми. Очень классно, но ни разу не романтично.

- Ты договорился с няней? – Олег качнул головой.  – С Анфисой?

Муж замялся и после некоторой паузы выдавил:

- Не совсем.

- Что не совсем? Олег, с кем останутся наши дети?

- Я позвал маму.

Я взвыла. Да, как раненая Годзилла. Да, меньше всего в ту секунду я была похожа на принцессу. Справедливости ради я не помню ни единой сказки, где свекровь приезжала бы в замок принца, чтобы удостовериться, насколько он сыт, одет, удовлетворен и не беспокоит ли его вчерашняя пыль на подоконнике. С мамой мужа я держала холодный нейтралитет и время от времени просто орала в подушку, понимая, что никогда не выскажу недовольства ей в лицо. Судя по натянутому, словно струна, миру между нами, она использовала ту же стратегию.

Итак, сегодня меня ожидали молчаливые вздохи недовольства и воспоминания о том, с какой хорошей девочкой Олеженька встречался в школе и как же жаль, что у них не сложилось, Рита вот вышла за военного, уехала в Мурманск и, кажется, тоже несчастна. Почему тоже, я рассудительно не уточняла. Чтобы хоть как-то умаслить свекровь, мне нужно было вылизать всю квартиру до блеска, приготовить три варианта гарнира на выбор, разучить с детьми Лунную сонату Бетховена, а главное, прогреть утюгом все носочки и трусики Олега. Судя по удовлетворенной улыбке мужа, начать стоило с тех, что были сейчас надеты на нем.

- Де-е-ети, - позвала я командирским тоном, - застилайте кровать, поднимайте игрушки с пола, крахмальте воротнички рубашек: к нам едет бабушка!

Я принялась носиться по квартире, судорожно жонглируя швабрами, тряпками и губкой для мытья стекол. Желающих меня остановить не было. Помощников, впрочем, тоже не наблюдалось. Смотря на то, как я расставляю кружки по цвету и размеру, Олег сказал:

- Не драматизируй, моя мама никогда не скажет о своих внуках, что они неряхи.

***

- Яночка, никогда не думала, что скажу тебе это. Но посмотри, как неряшливо выглядят мои внуки. С этим нужно что-то делать.

- Мамуль, у тебя два часа времени, ты этим и займись. - Олег торопливо выпихнул меня из квартиры и захлопнул дверь, пока уровень моего терпения не достиг отметки «спалить все к чертям». В этот раз чуда не случилось и Клара Гавриловна отыскала на вымытом накануне полу «короткий мужской волос, не похожий на Олеженькин».

- Это мой, - сказала я и вежливо улыбнулась на прощанье.