– Они огромны, господин, и тянутся под всем островом.

– Под всем островом, говоришь! Прекрасный случай, чтобы разом утопить там этих каналий!

– А маленькая Дарма?

– Мы утопим их потом. Сначала вырвем из их лап эту малышку, мой добрый Каммамури. А где вход в эти подземелья?

– Через отверстие в главном стволе огромного баньяна.

– Отлично, скоро мы навестим Раймангал, – сказал Сандокан. – Скоро, дорогой Суйод-хан, ты услышишь о Тигре Малайзии.

Послышался грохот цепи и всплеск от падения якоря. Вслед за тем все ощутили резкий толчок.

– Бросили якорь, – сказал Янес, вставая. – Пойдемте на палубу.

Уже давно спустилась ночь над Калькуттой, окутав ее башни и пагоды, ее колокольни, купола и дворцы, но мириады фонарей и фонариков сверкали вдоль широких улиц, на Стренде, на широких ее площадях.

На реке, разлившейся вблизи города более чем на километр, стояло бесчисленное множество пароходов и парусников, с фонарями на мачтах, покачиваясь на своих якорях. «Марианна» стояла чуть поодаль от них, у самых крайних бастионов форта Вильям, чья внушительная громада смутно проступала во тьме.

Удостоверившись, что якоря держат прочно, Сандокан велел убрать паруса. Затем приказал спустить шлюпку на воду для себя и своих спутников.

– Скоро полночь, – сказал он Каммамури. – Теперь мы можем отправиться к твоему хозяину?

– Да, но я бы посоветовал вам переодеться, чтобы не привлечь внимание шпионов. За нами, возможно, наблюдают люди Суйод-хана.

– Мы переоденемся индийцами, – сказал Сандокан.

– А еще лучше шудрами, – сказал Каммамури.

– А кто это такие?

– Слуги, господин.

– Хорошая мысль. На борту нет недостатка в одежде; найди подходящие костюмы для нас – и вперед! Если Тигр Индии хитер, то и Тигр Малайзии – не ягненок. Пойдем, Янес!

Через полчаса шлюпка с «Марианны» уже спускались вниз по реке. Кроме Сандокана, Янеса и Каммамури в ней было шестеро матросов-гребцов.

Оба командира не выделялись из команды. На них были простые одеяния из грубой коричневой ткани, под которыми каждый спрятал по паре длинноствольных пистолетов и малайский крисс – длинный кинжал с извилистым змеевидным лезвием, способным наносить ужасные раны, которые нелегко залечить.

Город уже погрузился во тьму, фонари на улицах и площадях один за другим погасли. Только корабельные мачты отражались своими разноцветными огоньками в темной, как смоль, воде.

Медленно пробираясь среди парусников, приземистых барж и пароходов, качавшихся вдоль берега на якорях, шлюпка направилась к южным бастионам форта. Вскоре она пришвартовалась у пристани, темной и совершенно пустынной.

– Мы у цели, – сказал Каммамури. – Улица Дурумтолах в двух шагах.

– Веди нас, – сказал Сандокан.

Он первым вышел из шлюпки и повернулся к малайцам.

– Оставайтесь здесь и ждите нас.

– Да, капитан, – ответил ему рулевой.

Каммамури пошел быстрым шагом, пересекая просторную площадь. Янес и Сандокан последовали за ним. Оба держали руки за пазухой на рукоятках пистолетов, готовые в любой момент, не раздумывая, пустить их в ход.

Но пристань была пустынна или казалась такой, ибо в этой темноте было бы нелегко разглядеть на ней человека.

Через несколько минут они достигли улицы Дурумтолах и остановились перед старым дворцом в индийском стиле – квадратным, с двумя небольшими куполами и террасами по бокам.

Каммамури достал ключ и вставил в замок. Он уже отворял дверь, когда Сандокан, чье зрение было острее, чем других, заметил силуэт человека, который отделился от колонн веранды и тут же исчез в темноте. Было мгновение, когда он хотел броситься по следам беглеца, но удержался, опасаясь попасть в засаду.

– Вы заметили этого человека? – спросил он шепотом своих спутников.

– Какого человека? – в один голос ответили они.

– Того, что прятался за колонной. Да, Каммамури, туги следят за вашим домом. Только что я убедился в этом. Но едва ли в такой темноте шпион нас видел в лицо. Значит, он не знает, кто мы такие. Еще можно застать их врасплох.

Каммамури открыл дверь, потом осторожно запер ее, стараясь не шуметь, и, поднявшись по мраморной лестнице, освещенной китайским фонариком, ввел своих спутников в гостиную, где не было в этот час никого.

Хрустальный шар, подвешенный здесь под потолком, распространял голубоватый мягкий свет, бросавший отблески на паркет, искусно инкрустированный черными, красными и желтоватыми плитками, и освещавший простую, но изящную обстановку и легкую мебель из бамбука, расставленную вдоль стен.

Лишь только они вошли, как распахнулась другая дверь, и навстречу им бросился человек, заключивший в объятия сначала Сандокана, а затем и Янеса.

– Друзья! Мои храбрые друзья! Как мне благодарить вас за ваш приезд?.. – взволнованно говорил он. – Вы поможете мне? Вы вернете мне мою Дарму, не правда ли?..

Это был красивый бенгалец лет тридцати пяти, изящного и гибкого сложения, с тонкими энергичными чертами лица и с черными блестящими глазами, в которых застыло горе, терзавшее его.

Сандокан и Янес по очереди сжали в объятиях друга, и Сандокан ласково сказал:

– Успокойся, Тремаль-Найк. Мы оставили Момпрачем именно для того, чтобы помочь тебе.

– Моя Дарма!.. – вскричал индиец с судорожным рыданием, прижимая руку к глазам, чтобы удержать слезы.

– Мы вернем ее, – сказал Сандокан. – Ты знаешь, на что способен Тигр Малайзии. Если одно мое имя наводило страх на всех пиратов, на султанов и раджей Борнео, то я сумею справиться с Суйод-ханом и вернуть тебе дочь.

– Да! – воскликнул Тремаль-Найк. – Только вы с Янесом сможете сделать это. Если я потеряю дочь, после того как потерял мою Аду, мне незачем оставаться на этом свете. Столько бороться, столько пережить, чтобы вырвать у этих фанатиков любимую женщину, и видеть теперь в их же руках мою дочь! Я не вынесу этого!..

– Успокойся, Тремаль-Найк, – сказал Янес, и сам взволнованный горем друга. – Сейчас не время слез – нужно действовать без промедления. Мы слышали, дружище, что туги снова вернулись в свои подземелья на Раймангале?

– Да, это так.

– И Суйод-хан тоже там?

– Говорят, он вернулся к ним.

– Значит, маленькую Дарму отвезли в Раймангал? – спросил Сандокан.

– Я не уверен в этом. Знаю только, что она должна занять то положение в их секте, которое когда-то занимала Ада, моя жена.

– Девочке угрожает какая-нибудь опасность?

– Нет, туги не тронут ее. Дева пагоды воплощает для них богиню Кали, они почитают ее и боятся, как настоящее божество.

– Сколько лет твоей Дарме?

– Четыре года.

– Какая странная идея превратить ребенка в божество! – воскликнул Янес.

– Она дочь Девы пагоды, которая семь лет представляла Кали в подземельях Раймангала, – сказал Тремаль-Найк.

Голос его срывался, его душили рыдания.

– Дружище, – сказал Янес, обращаясь к Сандокану, – сегодня утром на палубе «Марианны» ты говорил мне, что у тебя уже есть план?

– Да, он созрел, – ответил Тигр Малайзии. – Только я бы хотел удостовериться, что туги действительно собрались в подземельях Раймангала. Это необходимое условие.

– Что ты собираешься сделать?

– Нужно захватить одного из тугов и добыть от него нет обходимые сведения. Полагаю, что в Калькутте немало этих фанатиков.

– Конечно, – сказал Тремаль-Найк.

– Если они собрались на Раймангале, мы отправимся туда под видом охотников. Каммамури мне сказал, что в джунглях там много тигров. Мы начинаем охоту на тигров Раймангала: сначала на тех, что бегают на четырех лапах, а затем и на двуногих без хвоста. Ты ведь всегда был заядлым охотником, не так ли, Тремаль-Найк?

– Я полжизни провел в джунглях, – ответил индиец. – Но зачем начинать с охоты на тигров, не лучше ли сразу начать с людей?

– Мы должны обмануть нашего приятеля Суйод-хана. Охотники ведь не сипаи, не полицейские. Поэтому тугов не встревожит наше присутствие. Что ты скажешь об этом плане, Янес?