«Я дала ей сильное снотворное, — подумала доктор Харрис, — и это было самое лучшее, что можно было сделать в тот момент. Я не могу утешить ее в скорби, но могу, по крайней мере, дать ей короткую передышку».

Сейчас она смотрела, как Маргарет гладит Келли по щеке.

— Эй, кто-то очень-очень тихий, — нежно произнесла Маргарет. — Как ты, Кел?

Келли подняла на нее серьезный взгляд, но промолчала.

— Наша девочка и в самом деле все утро молчит, — заметила доктор Харрис. — Мы с тобой спали вместе этой ночью, правда, Келли?

Келли молча кивнула.

— Она хорошо спала? — спросила Маргарет. — Мне показалось, что она немного сильнее обычного реагирует на все. Плакала во сне и довольно много кашляла. Поэтому я и подумала, что лучше мне остаться с ней.

Маргарет прикусила губу. Стараясь, чтобы ее голос не дрожал, она произнесла:

— Наверное, Келли перенимает простуду от сестры. — Она поцеловала дочку в макушку. — Мы справимся с этим, правда, доктор Сильвия?

— Разумеется, но уверяю вас, что легкие у нее абсолютно чистые.

«И если уж на то пошло, — закончила про себя доктор Харрис, — кашель выглядит абсолютно беспричинным. Малышка не простужена».

Она встала.

— Маргарет, может быть, вам стоит принять душ и переодеться? Мы спустимся вниз, и Келли выберет книжку, которую я сегодня ей почитаю.

Келли словно бы колебалась.

— Отличная идея, — твердо произнесла Маргарет.

Внезапно Келли молча соскользнула с кровати и взяла Сильвию Харрис за руку. Они спустились в кабинет. Там Келли выбрала книжку и уселась доктору на колени. В комнате было немного прохладно. На ручке кресла висел плед. Сильвия сняла его и хорошенько укутала девочку. Открывая книжку, она второй раз за день приподняла рукав Келли.

Багровый синяк на предплечье проступил почти в том же месте, где прежде был предыдущий, теперь уже почти рассосавшийся.

«Вид такой, как будто кто-то ущипнул ее что было силы», — подумала Сильвия.

— У тебя синяк не оттого, что ты ударилась о стол, Келли, — задумчиво сказала она.

«Неужели это возможно? Неужели Маргарет права и Келли в самом деле чувствует боль Кэти?»

Она никак не могла заставить умолкнуть внутренний голос, задававший этот вопрос.

— Келли, — спросила она. — Ты иногда чувствуешь то, что чувствует Кэти?

Келли ответила ей испуганным взглядом и медленно кивнула.

— Шшш, — прошептала она, свернулась калачиком, сунула палец в рот и натянула плед на голову.

Специальный агент Коннор Райан назначил совещание в своем офисе в Нью-Хейвене на одиннадцать утра воскресенья. Присутствовали агенты Карлсон, Риалто и Джед Гюнтер, капитан полиции штата Коннектикут. Шло обсуждение статуса расследования.

Дискуссию возглавлял Райан как глава бюро расследований штата Коннектикут.

— Уол, по отзывам знавших его, мог совершить самоубийство. И физически это также возможно. Однако тогда это было бы очень необычное самоубийство. Типичный самоубийца вкладывает пистолет в рот или приставляет его к виску и спускает курок. Взгляните-ка на это.

Он передал остальным фото аутопсии Лукаса Уола.

— Из того, под каким углом пуля вошла в голову, можно заключить, что перед тем, как спустить курок, он держал пистолет над головой. Есть и еще одна проблема: прощальная записка, — бесстрастно продолжал он. — Отпечатки пальцев Уола на ней присутствуют, но не в таком количестве, как было бы, вставь он бумагу в каретку пишущей машинки, напечатай свое признание и потом извлеки лист. Если, конечно, он не проделал все это в перчатках.

Райан передал записку Карлсону.

— Реконструируем ход событий, — продолжал он. — Нам известно, что тут замешаны по крайней мере два человека. Один из них Лукас Уол. В вечер похищения няня, услышав плач одной из девочек, направилась в детскую. На верхней лестничной площадке ее схватили сзади. У няни сложилось впечатление, что в тот момент в детской с детьми находился кто-то еще. Это согласуется с другими данными: нам известно, что деньги, выплаченные как выкуп, несли два человека.

— Считаете, Крысолов один из них? — спросил Гюнтер.

— Нет. Я считаю, что Крысолов был третьим. Он не участвовал лично в похищении, но всем распоряжался. Впрочем, это лишь мое интуитивное ощущение.

— Мне кажется, в игре могла участвовать еще одна фигура, — произнес Уолтер Карлсон. — Женщина. Когда Келли вернули, она во сне произнесла два имени: Мона и Гарри. Отец сидел у постели и слышал. Оба Фроли твердо заявляют, что у них нет знакомых с такими именами. Так что не исключено, что Гарри — имя третьего похитителя, а Мона — женщина, которая следила за девочками.

— Итак, кроме Лукаса Уола мы разыскиваем двоих, а не исключено, что и троих: второго похитителя, по имени, возможно, Гарри, а также женщину по имени Мона. И если никто из вышеназванных не является Крысоловом, то мы ищем и четвертого тоже, — заключил Райан.

Легкие кивки подтвердили единодушное согласие.

— Что подводит нас к тем, кто мог быть заинтересован, — продолжал он. — На мой взгляд, их все-таки было четверо. У Стива Фроли есть сводный брат, Ричард Мейсон, который завидует Стиву. В свое время он положил глаз на Маргарет, а она ему отказала. Ричард знаком с Франклином Бейли. Он солгал, когда заявил, что ездил в Лас-Вегас. Кроме того, есть еще сам Бейли. А также Норман Бонд, тот самый человек из «Си-эф-джи-энд-уай», который принял на работу Стива. Он жил в Риджфилде, и в ранний период жизнь протекала параллельно жизни Стива. У Бонда было несколько разводов, и о своей пропавшей бывшей жене он говорит как о покойной.

Райан поджал губы.

— И наконец, у нас есть Грег Стэнфорд. Когда в «Си-эф-джи-энд-уай» шло голосование, платить выкуп или нет, он был ярым противником выплаты. Не исключено, что у него проблемы со своей богатой женой. В дополнение к этому, в свое время Лукас Уол был его личным шофером. К тому моменту, когда мы закончим собирать информацию об этих четырех, мы будем знать все: и когда каждый произнес свое первое слово, и каким это слово было. В этом я уверен. Но отсюда не следует, что все четверо не могут оказаться совершенно ни при чем. Не исключено, что в деле замешаны совсем другие люди. Мои сотрудники считают, что в тот вечер в доме Фроли орудовали люди, которые посещали его не впервые. Сейчас мы проверяем информацию агентства по продаже недвижимости. Может быть, удастся что-то узнать. Кроме того, я разговаривал с офицером, который первым добрался до Келли. Он сделал кое-какие интересные наблюдения. В день освобождения Келли была в той самой пижаме, в которой ее похитили. Однако пижама была абсолютно чиста. Ни один трехлетний ребенок не проходит пять дней в одной и той же одежде без того, чтобы ее не запачкать. Из чего следует, что ребенка или переодевали в другую одежду, или стирали эту. Это наводит на мысль, что в деле замешана женщина.

— У меня тоже такое чувство, — согласился Карлсон. — Другой вопрос, был ли Лукас тем человеком, который в угнанной машине привез Келли на парковку? В этом случае она могла стать свидетельницей его самоубийства. Где в это время находились остальные похитители? Логично предположить, что они были в курсе того, что Лукас собирается покончить с собой. В таком случае они могли поехать на парковку следом за ним, собираясь оставить Келли (или обеих девочек) в машине и уехать, прихватив с собой Лукаса. И вспомните, когда Крысолов звонил монсеньору Ромни, он сказал, что обе девочки живы и здоровы. Какой резон ему лгать? Не исключено, что известие о смерти Кэти стало для него шоком. Я подчеркиваю, что, по моему мнению, она мертва. Считаю, все произошло именно так, как нам известно со слов Лукаса. Это был несчастный случай. Очевидно, он похоронил тело в море. Я беседовал с механиком, который видел, как Лукас занес в самолет тяжелый ящик. Разговаривал также с водителем передвижного буфета. Он видел, как час спустя Лукас вышел из самолета уже без ящика. Все мы знаем, что профессиональные похитители, чья цель — получение выкупа, намеренно не причиняют вреда своим жертвам, в особенности детям. С моей точки зрения, вероятен такой сценарий: Лукас действительно нечаянно убил Кэти. Это повергло его в шок. Других его состояние обеспокоило. Возможно, они приехали на парковку вместе с ним, а затем один из них убил его, чтобы помешать ему напиваться и болтать лишнее. Надо поговорить с Келли и попытаться узнать, что она видела. В тот день в больнице она почти ничего не говорила. Со слов родителей, она и дома с тех пор все больше молчит. Но в четверг ночью она произнесла во сне эти два имени: Мона и Гарри. Может быть, удастся разговорить ее, и она расскажет что-нибудь еще. Надо побеседовать с родителями и получить их согласие на то, чтобы пригласить к ней детского психиатра.