Неохотно он всё же решил уточнить у управляющего:

— Мне следует…

— Да, — впопыхах ответил Хогленд, не отрывая взгляда от приближающегося герцога.

Кир отодвинул стул и, встав, повернулся к Кингстону.

Из того, что он узнал о прошлом герцога, Кир ожидал увидеть напыщенного престарелого денди или распутника со слезящимися глазами. Кого угодно, только не элегантного худощавого мужчину, который двигался с ленивой грацией кота. Его чисто выбритое лицо являло собой образчик мужской красоты, которую невозможно утратить с возрастом. Светлые волосы тёмно-золотого оттенка посеребрила седина на висках и по бокам, на лице проглядывались местами лёгкие морщинки. Но признаки зрелости лишь придавали герцогу более могущественный вид. От одного его присутствия волосы на руках Кира под слишком короткими рукавами готового пальто встали дыбом в знак предупреждения.

— Хогленд, — проговорил бархатным мягким голосом Кингстон, — рад тебя видеть. Надеюсь, твоему сыну лучше?

— Как любезно с вашей стороны поинтересоваться, ваша светлость. Да, он полностью оправился после падения. Бедный мальчуган так быстро вырос, что ещё не научился управлять своими длинными руками и ногами. Моя жена называет его "кожа да кости".

— Мой сын Айво такой же. В последнее время он резко пошёл в рост как сорняк.

— Как думаете, он вырастет таким же высоким, как два ваших других сына?

— Благодаря одной силе воли, если потребуется, — сухо заметил герцог. — Айво сообщил мне, что не намерен оставаться самым маленьким и низкорослым.

Хогленд усмехнулся и представил Кира герцогу:

— Ваша светлость, этот человек, мистер Кир Макрей, привёз образцы виски со своей винокурни на Айлее. Не пригубите немного? Я очень рекомендую.

— Нет, ещё совсем рано для… — Герцог замолчал, когда его взгляд переместился на Кира.

Кир уставился в светлые голубые глаза, чей взгляд пронизывал, как мороз зимой. Неподвижная поза герцога напомнила ему стойку беркута, выслеживающего добычу на острове.

Непонятная напряжённая тишина заставила Кира испытать ещё большую неловкость. Наконец герцог переключил внимание с Кира на озадаченного управляющего, который переводил взгляд с одного на другого.

— Впрочем, — монотонно проговорил Кингстон, — почему бы и нет? Налейте мне, Хогленд.

— Да, ваша светлость. — Управляющий проворно откупорил бутылочку и вылил виски в чистый стакан.

Не потрудившись ни покрутить, ни вдохнуть аромат виски, герцог без лишних церемоний опрокинул в себя содержимое стакана резким движением запястья, как будто принял дозу лекарства.

Кир наблюдал за сценой с немым возмущением, гадая, не намеривался ли герцог нанести ему этим оскорбление.

Глядя на пустой стакан в своей руке, Кингстон, казалось, собирался с мыслями.

Хогленд всё ещё переводил взгляд с Кира на герцога, всё больше и больше недоумевая.

Что, чёрт возьми, происходит?

Наконец Кингстон поднял голову, выражение его лица оставалось непроницаемым, но тон был дружелюбным:

— Вы родились и выросли на Айлее?

— Вырос, — настороженно ответил Кир.

Герцог поставил стакан на стол с излишней осторожностью.

— Превосходный односолодовый напиток, — заметил он. — Торф почти не чувствуется и вкус более многогранный, чем можно ожидать от айлейского виски.

Похвала умиротворила Кира, и он сказал:

— Отец никогда не был поклонником торфяного виски.

— Его больше нет?

— Ушёл из жизни четыре года назад.

— Мне жаль это слышать. А ваша мать?

— Её тоже нет.

После ещё одной долгой паузы герцог взял пустую бутылочку из-под виски и посмотрел на этикетку.

— Макрей, — прочитал Кингстон. — Прекрасное старинное шотландское имя. У вас есть семья в Англии?

— Насколько мне известно, нет.

— Вы бывали в Англии раньше?

— Один раз, по делу.

— Надеюсь, вы хорошо здесь устроились?

— Да, я живу в квартире на одном из складов Стерлингов.

— Вы знакомы с леди Меррит?

Одно упоминание её имени чудесным образом разрядило обстановку. Мышцы на лице Кира расслабились.

— Да, имел честь. Она добрая и милая женщина.

Внезапно лицо герцога озарила добродушная улыбка.

— Я знаю её с самого момента рождения.

Брови Кира слегка приподнялись.

— Вы присутствовали в тот день во время шторма?

— Она рассказала? Да, я был одним из добровольцев, которые отправились на поиски акушерки или врача. Один из нас привёл ветеринара, и никто не питал особых надежд, но, к чести доктора, всё закончилось хорошо.

— Я думаю, все почести должны принадлежать матери леди Меррит, — сказал Кир.

Кингстон ухмыльнулся.

— Вы правы.

Глядя на них обоих, Хогленд с рассеянным видом задал вопрос:

— Мистер Макрей, не следует ли нам заключить соглашение о частичной оплате и доставке?

— Устного соглашения пока будет достаточно, — ответил Кир. — У меня назначена ещё одна встреча, а я не люблю опаздывать. — Он замолчал, обдумывая своё расписание. — Могу я вернуться в пятницу?

Хогленд кивнул.

— В любое время до полудня.

В ответ Кир тоже деловито кивнул.

— Тогда я пойду. — Он повернулся и обнаружил, что герцог всё ещё пристально на него смотрит. — Очень приятно, ваша светлость.

— Я рад… — начал герцог, но внезапно затих. Он отвёл взгляд и откашлялся, как будто только сейчас почувствовал обжигающий вкус виски.

Кир слегка наклонил голову, хмуро глядя на Кингстона. Герцог нездоров? Или недавно получил плохие новости?

— Как и его светлость, я рад нашему знакомству, Макрей. И с нетерпением жду следующей встречи в пятницу, — поспешно вмешался Хогленд.

Остаток дня прошёл хорошо. Кир встретился с управляющим отеля, а затем с владельцем таверны в Фаррингтоне, и они оба согласились заключить контракты на частный розлив. После этого он отправился за своими людьми, Оуэном и Слорахом, и проводил их до железнодорожного вокзала Виктория, где они должны были сесть на экспресс до Глазго, а оттуда отправиться на Айлей.

Слораху, суровому и морщинистому кальвинисту шестидесяти пяти лет, не терпелось покинуть Лондон, который он считал омерзительным притоном греха и нищенства.

А вот Оуэну, беззаботному парню, едва вышедшему из подросткового возраста, не хотелось возвращаться на Айлей.

— В Лондоне ещё столько всего интересного, — запротестовал он.

— Ага, — сухо ответил Слорах, — вот и хорошо, что ты возвращаешься на Айлей до того, как успел натворить дел. — Повернувшись к Киру, пожилой мужчина печально сказал: — Он будет ворчать всю дорогу домой. Но я дал слово его матери, что буду держать его подальше от неприятностей. — С хмурым видом Слорах добавил: — Я бы предпочёл забрать и тебя с нами.

Кир ласково улыбнулся.

— Не волнуйся, я буду держаться подальше от неприятностей.

— Лондон не место для таких, как ты, юный Макрей. Не задерживайся здесь дольше, чем нужно.

— Не задержусь.

Проводив парочку, Кир отправился на поиски извозчика. Проходя мимо строительных лесов, парового экскаватора, фабрики и многоквартирного дома, он подумал, что реакция Слораха на город с населением в пять миллионов человек была вполне понятна. Здесь слишком много суеты и шума, слишком много всего для человека, привыкшего к безмятежности и тишине зелёного шотландского острова.

Но когда Кир подумал о встрече с Меррит этим вечером, его охватило предвкушение. Он жаждал её общества, как будто она была наркотиком. Нет, не наркотиком… искрой волшебства в обыденной жизни. В той самой хорошей жизни, которую он любил.

Но в глубине души Кир знал, насколько опасна для него Меррит. Чем лучше он её узнает, тем сильнее разыграется желание, и тогда любой шанс на счастье ускользнёт от него, как песок сквозь пальцы. Кир проведёт остаток своих дней, вздыхая по женщине, которая всегда будет недосягаема, как самая далёкая звезда.

И всё же… он должен увидеть её в последний раз. Только и всего. После этого он закончит свои дела в Лондоне и вернётся на Айлей.