Быстро отступив в банкетный зал, герцог повернулся боком, прикрыв самые уязвимые места сверкающим полущитом. В ответ оружейный мастер замедлил скорость своих движений, чтобы кончик кинжала смог преодолеть полевую защиту противника.

В этот момент Лето удивил Дункана тем, что сделал неожиданный, неортодоксальный маневр, стремительно бросившись навстречу молодому противнику. Относительная скорость клинка Айдахо увеличилась, и клинок со звоном отскочил от зажужжавшего полевого щита.

Лето взмахнул своим коротким мечом, но молодой оружейный мастер уклонился от удара, вскочил на обеденный стол и побежал по нему с кошачьей грацией.

Со стены за поединком, казалось, с большим интересом наблюдали салусанский бык, своими фасеточными глазами, и портрет старого герцога, одетого в красный костюм матадора. — Эти свечи были подарены моим родителям в день свадьбы, — смеясь, крикнул Лето. — Если ты их сломаешь, то я вычту их стоимость из твоего жалованья.

— Ты не сможешь уменьшить мое жалованье, Лето. — С этими словами Дункан исполнил на столе головокружительное сальто назад.

Пока оружейный мастер был в воздухе, Лето кинжалом сам срубил одну из свечей и подкатил ее под ноги Дункана.

Оружейный мастер потерял равновесие и упал на спину. Лето, выставив вперед короткий меч, бросился на противника, заранее празднуя свою первую победу над Дунканом Айдахо.

Но оружейного мастера уже не было на месте падения.

Он покатился по столу и спрыгнул с его дальнего конца, стремительно прополз под столом и выскочил из-под него за спиной Лето. Герцог отпрянул и быстро повернулся лицом к противнику. Оба смеялись.

Дункан ударил ножами, стараясь преодолеть защиту, но Лето умело парировал удары мечом и кинжалом.

— Вы отвлекаетесь, герцог Лето Атрейдес, видно, очень скучаете по своей женщине.

Я действительно по ней скучаю. Но я никогда не покажу этого. Клинки со звоном скрестились, от этого столкновения посыпались искры. Даже тебе, Дункан.

Мечом Лето сделал обманное движение, а потом просунул сквозь щит кулак и схватил Дункана за зеленую рубашку, обозначив удар. Удивившись, оружейный мастер освободился от хватки и ослепил Лето, обозначив удар стилетом по глазам, и вскочил на стул, который сильно покачнулся. Дункан, однако, сумел сохранить равновесие.

В зал вошла горничная, неся поднос с напитками. Лето, искоса взглянув на девушку, жестом приказал ей выйти. В этот момент Дункан ринулся к герцогу и сделал профессиональный нырок. На этот раз он не воспользовался ножами, а всем корпусом толкнул противника. Щиты с треском столкнулись, и Лето упал спиной на стол. Служанка выбежала из зала, ухитрившись не уронить поднос.

— Бойся отвлекающих маневров и рассеяния внимания, Лето. — Дункан перевел дух и отошел назад. — Твои враги будут постоянно придумывать отвлекающие маневры, отвлечь твое внимание от вещей его заслуживающих. Потом они нанесут удар в самое незащищенное место.

Отдуваясь, Лето лег на столешницу. По лбу его струйками тек пот.

— Хватит! Ты опять меня превзошел.

Он выключил щит. Оружейный мастер гордо вложил в ножны свое оружие и помог герцогу подняться.

— Конечно, я тебя превзошел, — сказал Дункан. — Но несколькими своими трюками ты несколько раз почти поставил меня в тупик. Вы умеете учиться, сэр.

— Кое-кто не может позволить себе провести восемь лет на Гиназе. Кстати, в силе остается мое предложение твоему товарищу Хию Рессеру приехать на Каладан. Если его мастерство даже составляет половину твоего, то я всегда возьму его в личную гвардию Атрейдесов.

На лице Дункана появилось встревоженное выражение.

— Я мало что слышал о нем с тех пор, как он вернулся ко двору виконта Моритани. Но мне кажется, что он жив и даже служит в охране виконта.

Лето отер пот со лба.

— Очевидно, что с тех пор он стал сильнее и умнее. Надеюсь, что Моритани не сумел его испортить.

— Не так-то легко испортить оружейного матера, Лето.

Туфир Гават давно стоял в дверях банкетного зала, наблюдая за схваткой. Теперь, когда бой был закончен, ментат вошел в зал и отвесил герцогу легкий поклон. Худощавая фигура Туфира отразилась в голубом обсидиане стен, как в кривом зеркале.

— Я согласен с вашим оружейным мастером, мой герцог. День ото дня вы становитесь все лучшим и лучшим бойцом. Однако не могу не заметить, что обманные и отвлекающие маневры надо не только отражать, но и применять самому.

Лето тяжело опустился на стул, а Дункан поставил на стол перевернутый подсвечник.

— Что ты имеешь в виду, Туфир?

— Я начальник вашей службы безопасности, мой герцог. Моя первейшая забота — охранять вашу жизнь и защищать Дом Атрейдесов. Я потерпел неудачу и не смог уберечь клипер, так же как не смог уберечь от гибели вашего отца.

Лето обернулся и посмотрел на чучело головы чудовищного многорогого быка, убившего Старого Герцога.

— Я уже знаю, что ты скажешь дальше, Туфир. Ты не хочешь, чтобы я принимал участие в будущих боях на Иксе. Ты хочешь, чтобы вместо этого я занялся чем-нибудь более безопасным.

— Я хочу, чтобы вместо этого вы начали исполнять роль герцога, милорд.

— Полностью с этим согласен, — сказал Айдахо. — В гуще битвы должен физически присутствовать Ромбур, чтобы его люди могли его видеть, а вот вам надо предстать перед Ландсраадом. Лично я думаю, что это будет еще более жестокая схватка.

Насупившись, Лето посмотрел на своих военных советников.

— Мой отец дрался на Эказе в первых рядах. То же самое делал там и Доминик Верниус.

— То были иные времена, мой герцог. Кроме того, Пауль Атрейдес не всегда прислушивался к мудрым советам. — Га-ват многозначительно посмотрел на чучело быка. — Вы должны одержать победу другими средствами, на свой, особый манер.

Лето поднял короткий меч, положил его на плечо, а потом, сделав рукой едва заметное движение, метнул меч, как кинжал. Клинок зловеще сверкнул в воздухе.

Глубоко сидящие глаза ментата расширились, а Дункан резко втянул в себя воздух, когда клинок меча вонзился в черное чешуйчатое горло салусанского чудовища. Меч пробил толстую шкуру и, качаясь, застрял в исполинской голове. — Ты прав, Туфир. Я больше заинтересован в результате, чем в показухе.

Довольный собой, Лето обернулся к советникам:

— Мы должны сделать так, чтобы вся империя извлекла урок из нашего поступка на Биккале. Никаких предупреждений. Никакой пощады. Никакой двусмысленности. Я не тот человек, которым можно помыкать, как марионеткой.

Преподобная Мать Мохиам, не постучавшись, тихо проскользнула в комнату Джессики, расположенную в принадлежавшем леди Анирул крыле императорского дворца.

Почувствовав присутствие пожилой Сестры, Джессика подняла голову от конторки, за которой она что-то записывала в подаренном Анирул пергаментном дневнике. Отложив перо, молодая женщина закрыла дневник.

— Я слушаю вас, Преподобная Мать.

— Я только что получила важное сообщение от нашего оперативного сотрудника Тессии, — произнесла Мохиам тоном рассерженной классной дамы. Джессике не раз приходилось слышать такой тон из уст Верховного Проктора. Мохиам была способна на участие и доброту, но только в том случае, если бывала довольна ученицей. В остальных случаях Преподобная Мать проявляла беспощадность.