Я киваю и снова вспоминаю Лорен. Может, она поможет найти работу? Или, по крайней мере, познакомит меня с нужными людьми. Понимаю, если бы я действительно работала на телевидении, как думает Брэд. Но я-то работаю в «Килберн Геральд»!

— Во-вторых, — продолжает Брэд, — не беспокойся, что тебе нечем будет заняться. У меня тысяча знакомых на телевидении, я уверен, мы что-нибудь придумаем, а пока забудь о работе и о деньгах. Я зарабатываю достаточно, чтобы хватило на двоих. Это не проблема.

— Но Брэд, мне нужна работа. Мне здесь очень нравится, но, если я и дальше буду продолжать бездельничать, мне станет скучно! — я умалчиваю о том, что уже готова повеситься от скуки.

— Пока можешь поработать в спортивном клубе. Временно, конечно, если тебе действительно станет скучно.

— И что же я буду делать? — представляю себе такое зрелище: я веду занятие по аэробике!

— Можешь заняться рекламой. У меня нет рекламного агента — всем занимается Дженни. А ей одной тяжело.

Ну да, конечно, думаю я. Дженни будет в восторге, но я не говорю Брэду, что работать бок о бок с Дженни для меня все равно, что медленно поджариваться на сковородке в аду. Она ведь меня ненавидит. Я знаю, что он ответит: скажет, что я говорю глупости. Поэтому я молчу, сижу и жду, что он скажет дальше.

— И в-третьих, какие вещи?

— Я все еще снимаю квартиру, и там все мои вещи.

— Попроси кого-нибудь из друзей, чтобы они позаботились об этом.

— Но я не уверена, что хочу съезжать. Если, — целую его ладонь, чтобы смягчить последующие слова, — если у нас ничего не получится, я не хочу сказать, что у нас ничего не получится, я уверена, что все будет в порядке, когда я вернусь в Лондон, мне будет негде жить.

— Так сдай кому-нибудь свою комнату, — Брэд откидывается на спинку стула.

Послушать его, все так просто! Я смотрю на него и понимаю: а действительно, все очень просто. Он абсолютно прав. Жизнь — это приключение, и то, что сейчас происходит, — самое невероятное приключение в моей жизни. Раз уж я ввязалась во всю эту историю, почему бы дальше не продолжить и не посмотреть, чем все закончится?

— Хорошо, — с улыбкой отвечаю я и делаю глубокий вдох — для храбрости. — Я согласна.

— Ты остаешься?

— Остаюсь.

— Джемайма Джонс, — произносит он, наклоняется, берет мое лицо в ладони и крепко целует губы. — Я уже говорил, как сильно люблю тебя?

Через несколько минут нас грубо прерывают: шестеро голубых за столиком напротив улюлюкают и хлопают в ладоши, уставившись на нас. Я заливаюсь краской. Даже официант присоединяется к ним:

— Хотите взглянуть на меню? — спрашивает он и многозначительно смотрит на Брэда. — Или вы уже решили, что будете на десерт?

На следующее утро первым делом звоню Джеральдине, она на седьмом небе от счастья.

— Ах ты везучая корова! — восклицает она. — Готовь свободную комнату, я скоро приеду!

— Приезжай, — отвечаю. Я ужасно скучаю по Джеральдине, если бы она была здесь! Стало бы намного веселее.

— Я серьезно, — говорит она. — Вот возьму и приеду! К тому же у тебя моя сумка от «Луи Виттон»!

— Извини, — бормочу я. — Хочешь, я ее тебе пришлю?

— Не беспокойся, — смеется она. — Как-нибудь без нее проживу. Ник мне новую купит!

— Ага! Ник! Так что у вас произошло?

— Что произошло? — по ее голосу я тут же понимаю, что она уже не следует «Правилам».

— Так, значит, «Правила» благополучно заброшены на полку?

— Вовсе нет, — с негодованием произносит она. — То, что я с ним переспала, еще ничего не значит.

— Ты с ним переспала!

— Решила, что уже пора. Слава богу, он ответственно к этому подошел. Цветы, шампанское и прочее.

— А фейерверки были?

— М-м-м. Ты не поверишь, Джемайма, он совершенно потрясающий.

— Джеральдина! Ты влюблена!

В трубке долгое молчание.

— Да, моя дорогая Джемайма! Я влюблена!

И не знаю почему, но я ей завидую. Вообще-то предполагается, что я тоже влюблена, так почему же я и могу щебетать об этом с таким же энтузиазмом, таким же мечтательным тоном?

— Я очень за тебя рада, — говорю я. — Надеюсь, он оправдает твои ожидания.

— М-м-м, — мечтательно произносит она. — Обручальное кольцо с бриллиантом в восемь карат и Ник Максвелл. Моя жизнь — сбывшаяся мечта.

Я в шоке.

— Он что, уже преподнес тебе обручальное кольцо?

— Не будь идиоткой. Я просто делаю планы на будущее.

Я смеюсь.

— Послушай, я уже и так разорилась на телефонных разговорах, а мне еще надо поговорить с редактором. Соединишь меня?

— Удачи тебе, — она посылает мне воздушные поцелуи. — Во всем.

— Как дела в Голливуде? — раздается в трубке рявкающий голос редактора.

— Нормально, — с улыбкой отвечаю я, — но вообще-то я в Санта-Монике. Это совсем другая часть Лос-Анджелеса, не та, которую показывают в кино. Тут все попроще.

— Не знаю, не был, — отвечает редактор. — Но с удовольствием отправил бы туда жену с детишками. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее понапрасну, — одно из его излюбленных занудных клише. — Мы все с нетерпением ждем твоего возвращения в понедельник, Джемайма.

— Вообще-то, я поэтому и звоню.

— А я-то думал, ты по мне соскучилась, — со вздохом произносит он. — Давай выкладывай, птичка. Я знаю, что ты собираешься сообщить мне плохие новости. Понял в ту самую минуту, как мне сказали, что ты звонишь.

— Дело в том, что я хотела бы остаться здесь еще ненадолго.

— Тебе предложили работу в « Вестнике Голливуда » ?

— Нет, это не имеет отношения к работе.

— Значит, влюбилась.

— Наверное.

— Послушай, Джемайма, — говорит редактор, и по его голосу я понимаю, что он согласен! Он отпускает меня! — Вообще-то, это против правил, но, учитывая, что ты — лучший наш репортер… Я согласен. Как долго ты собираешься оставаться в Лос-Анджелесе?

— Три месяца? — почему-то у меня это выходит с вопросительной интонацией.

— Хорошо, Джемайма, но при одном условии.

— Каком? — с сомнением спрашиваю я.

— Нашей старушке «Килберн Геральд» нужно что-то новенькое. Я хочу, чтобы ты вела еженедельную рубрику новостей из Лос-Анджелеса. Пусть наши читатели первыми узнают самые свежие голливудские сплетни, хочу знать пикантные подробности про звезд: кто, с кем и где. Из первых рук.

— С удовольствием! — я затаила дыхание. О такой работе я мечтала всю жизнь! Моя собственная колонка! — Но у меня тоже есть одно условие.

— Какое? — насторожился редактор.

— Хочу, чтобы рядом с названием колонки была моя фотография.

— Разумеется, птичка. Кажется, у нас где-то была твоя фотография…

О нет! Единственный снимок, который есть у нас в Фисе, — это фотография «до».

— Я пришлю вам свою новую фотографию, — быстро соображаю я.

— Хорошо, Джемайма. Посмотрим, как у тебя получится.

— Большое спасибо, — искренне говорю я. — Все будет отлично, обещаю.

— Я буду ждать твою копию каждую среду утром и еще одно, птичка.

— Да?

— Надеюсь, он того стоит, — и с этими словами он тихонько хихикнул и повесил трубку.

Раньше Джемайме казалось, что она родилась с деревянной ложкой во рту, она думала, что если и существует на свете жизнь, полная захватывающих приключений, то уж точно не для нее.

Но Джемайма никогда не понимала, что мы сами управляем судьбой, что можно изменить жизнь, если очень желать распрощаться со старым и отправиться на поиски нового. Даже если ты уже на правильном пути, все равно нужно действовать, а не стоять на месте, иначе кто-то другой тебя обязательно обгонит. И Джемайма Джонс, осознав это, начала действовать. Теперь ее жизнь стремительно несется вперед, и ей кажется, что все складывается лучшим образом.

— Извини, Джей-Джей, — Синди возвращается на линию, — Брэд сейчас на совещании. Он просил его не беспокоить. Подожди, сейчас я соединю тебя с Дженни.