– Ты дело говори, – оборвал его директор. – Читать мне нотации будешь потом.

– Самое главное вы уже знаете, – сказал хмурый. – Отсутствие примесей и мизерное количество дефектов в кристаллической структуре обуславливают ничтожно малое сопротивление электрическому току. Когда вытянули полсотни метров проволоки в два микрона и провели замеры, я своим глазам не поверил! Сопротивление в тысячу раз меньше, чем у химически чистого золота! Обычное золото в чистом виде не обладает эффектом сверхпроводимости, а у этого мы его получили уже в жидком азоте. Критическую температуру пока не установили, просто не успели. Было бы интересно поработать со сплавами, но и на это вы нам не даете времени. Он вас о стоимости спрашивал?

– Это не я вам не даю времени, а заказчик, – ответил директор. – А о цене он спрашивал. Понятно, что такой человек, как Фадеев, несколько монет продавать не станет. И что предлагаешь?

– Выйдете на министерство! – убежденно сказал хмурый. – Фадеев не идиот и на рынок золота с этим не сунется. Все продадут через посредников куда-нибудь в Китай или Штаты. Если это допустим, потом будем кусать локти. Неважно, где он это достал, главное прибрать к рукам! Пусть у него купят, в конце концов! Есть ведь секретные фонды.

– Вот что, Вадим... – сказал директор. – Проверьте все, что сможете сделать за пару дней, а по результатам составь докладную записку. При прежнем министре обороны я бы даже не стал дергаться, а сейчас, наверное, все-таки рискну.

– Так ты Нора не любила? – спросила Люда. – Давай ляжем и поболтаем. У Олега двуспальная кровать, таких, как мы, трех можно положить.

Девушки забрались на кровать и продолжили разговор лежа.

– Он красивый... – неуверенно сказала Сида. – И сильный. Не как маг, а как мужчина. Сильный во всех смыслах.

– А ты откуда знаешь, если у вас ничего не было?

– Жриц, у которых есть хоть капля магии, обучают это чувствовать.

– Так ты тоже маг? – оживилась Людмила.

– Какой я маг! – ответила Сида. – Сил гораздо меньше, чем у Нора, и почти ничему не учили. Уже у вас многому научила Ольга, но почти всем запретила пользоваться.

– А зачем учить, если нельзя использовать? – не поняла Люда.

– Кое-что можно, – пояснила Сида. – Особенно для себя. На других можно действовать в тех случаях, в которых она разрешила и очень осторожно. Она сказала, что пока я не знаю вашей жизни, могу сильно навредить и себе, и ей.

– И ты ее во всем слушаешь? Почему?

– Она очень умная, – Сида помолчала, собираясь с мыслями. – И очень сильная. Я такой силы ни у кого больше не встречала. Сначала, когда я передала слова бога, она сильно разозлилась. Еще чуть-чуть и прибила бы.

– А что он сказал? – полюбопытствовала Люда.

– Сказал, чтобы я раздвигала для Нора ноги и рожала ему детей. Все местные женщины неполноценные...

– Так и сказала? – прыснула Люда. – Ну ты даешь! Я бы на ее месте тоже разозлилась.

– Да, я тогда сильно испугалась. А потом она перестала злиться, начала меня учить и увеличила силу. Но поставила условия, когда и как ее использовать. И я уже чувствовала, что она не хочет мне зла. Но Нора все равно от меня отгоняла, особенно тогда, когда изменила мне внешность.

– Постой! – приподнялась на кровати Люда. – Так та кикимора, которую я видела на экране... это была ты?

– Для женщин моего мира у меня было приятное лицо, – немного обиделась Сида. – Это вы здесь все ненормально красивые.

– Ладно, извини, случайно ляпнула. Рассказывай дальше.

– А что рассказывать? О Норе? Как я его могла полюбить, если рядом с ним всегда была Ольга? Я не любовь, я страх чувствовала!

– С Нором понятно, а у тебя вообще кто-нибудь был?

– Конечно был, – даже удивилась вопросу Сида. – Мне восемнадцатый год, три года уже могла выйти замуж. Просто не получилось, так что, отказывать себе в радости?

– А как это? – порозовев, спросила Люда. – Ну что ты чувствуешь?

– Описать трудно, – подумав, ответила Сида. – Каждая женщина это чувствует по-своему. И все очень сильно зависит от мужчины. Может попасться такой, что вообще ничего, кроме злости, не почувствуешь. А у тебя разве не было?

– Я даже ни с кем не целовалась, – вздохнула Люда. – А как ты относишься к моему отцу?

– Я ему благодарна, – ответила Сида. – Принять в своем доме постороннюю девушку...

– А как к мужчине? Ты бы не хотела с ним...

– Сильный мужчина, – сказала Сида. – Но он мне ничего такого не предлагал. Или это плата за гостеприимство?

– Глупости говоришь, – рассердилась Люда. – Просто ты ему сильно понравилась, а сам он тебе этого не скажет из-за разницы в возрасте. Вот я и спросила.

– Разница, по-моему, небольшая. У нас иной раз девушек выдают за стариков, вот это страшно! Они еще хотят, но уже ничего не могут и свою злобу вымещают на женах. У нас жена обязана во всем подчиняться мужу. Убить жену нельзя, все остальное можно. А этого остального столько... Старики иногда такие затейники! Так ты хочешь, чтобы я сама себя предложила твоему отцу? В ваших фильмах это обычно делает мужчина. Я их в доме Егора немало посмотрела. Странная у вас жизнь, если бы Ольга не дала мне память нескольких лет своего детства, я бы у вас долго во всем разбиралась.

– А зачем это ей понадобилось? – удивилась Люда.

– Она меня так научила говорить на вашем языке, – пояснила Сида. – Это потом ее научили передавать язык по-другому. Еще двум языкам она меня научила, не даря своих воспоминаний. Английскому и французскому.

– Здорово! – сказала Люда. – Надеюсь, она и меня им научит. К отцу тебе подходить не нужно. Если хочешь, я ему могу сказать, что он тебе нравится, и ты не видишь в вашем союзе ничего дурного.

– Скажи, – согласилась Сида. – Без мужчины трудно. А в чем твой интерес мне помогать?

– Я не столько тебе, сколько отцу помогаю, – пояснила Люда. – После обработок Ольги он сильно помолодел и после смерти мамы с трудом обходится без женщины. Да и я заинтересована, чтобы вы сошлись. Такая мачеха, как ты, мне подходит. Ты мне нравишься, да и детей у вас не будет. Одним словом, идеальный вариант!

– Интересно, чего он за тобой ходит хвостом? – ревниво спросила Ольга, смерив взглядом жмущегося к Саше кота. – Даже твое имя вспомнил! А меня по имени так ни разу и не назвал.

– А ты на него больше шуми, – ответила Саша, почесав Угольку горло. – Уж как он лип к тебе, я помню. Но тебе было вечно некогда, а сейчас ревнуешь.

– Девушки, вы еще долго здесь будете заниматься с котом? – спросил заглянувший в гостиную Егор. – Мы все вещи разгрузили, пора ехать обратно.

После приезда Александры ей дали день отдохнуть, а весь следующий с самого утра паковали и перевозили вещи. Сейчас эту работу уже почти закончили, и этот рейс был последним.

– Иду, – отозвалась Саша. – Завтра первым делом поедем в автошколу. Не дело жены работать для всех водителем. Еще по очереди – куда ни шло.

– Сейчас заберем последние вещи, и я звоню Ивану, – сказал отец, когда садились в машину. – Пусть привозит семью. Мы им там почти все оставили, так что устроятся без проблем. И снегоход нужно будет подогнать.

Они приехали в лесничество, побросали в багажник последние узлы, и Егор с Ольгой пошли прощаться с домом.

– Не знаю, к худу или к добру ты нас сдернула с места, – сказал дочери Егор, – но уезжать страшно жаль. Я ведь в этот дом вбухал столько труда! Как твоя мать радовалась, когда сделали ремонт! А до электричества и прочей благодати она не дожила. Надо нам с тобой ее навестить. С машиной это будет нетрудно. Редко мы у нее бывали, а скоро и захочешь, а уже не придешь. Хорошо, что это не наш дом, и его все равно когда-нибудь пришлось бы освобождать, иначе я бы так легко не пошел у тебя на поводу.

– «Фазенда» хуже? – спросила Ольга. – Чем интересно?

– Все ты понимаешь! – сказал отец. – Давай пройдемся по комнатам. Завтра все это уже будет не наше.