— Не будет провала, если мы поработаем над нашими отношениями, — настаивал Лука. — Я понимаю, насколько важна для тебя карьера. Я помогу тебе устроиться преподавателем балета в Милане.

— Я не говорю по-итальянски, — мрачно напомнила ему Бронте. — Без знания языка я не добьюсь большого успеха.

— Ты можешь брать уроки итальянского, — предложил он. — Я хочу, чтобы Элла говорила на моем родном языке. Важно, чтобы она разговаривала и на английском, и на итальянском языке с раннего возраста. А для тебя я найму частного репетитора.

— Мне кажется, ты способен организовать все, что угодно, — заметила она, нахмурившись.

— Не все, — признался он, проведя рукой по волосам. — Есть некоторые вещи, которые невозможно купить за деньги.

Бронте смотрела, как Лука присел на корточки, чтобы помочь Элле с игрушкой. Он взъерошил мягкие пушистые волосы девочки и улыбнулся нежно и одновременно грустно. А ведь были времена, когда Бронте считала Луку Саббатини сдержанным и хладнокровным.

Лука выпрямился, взяв Эллу на руки:

— Я думаю, ей пора поменять памперс.

— Я поменяю.

— Я справлюсь сам, — возразил он. — В прошлый раз у меня получилось. В любом случае мне нужно практиковаться.

Бронте провела Луку в маленькую ванную комнату и вручила детское мыло.

— Пижаму и новый памперс я оставлю в детской, — сказала она.

Когда она вернулась, Элла плескалась в ванне. Он играла с желтой крякающей уткой. Перед глазами Бронте была типичная сцена: любящий отец и счастливый довольный младенец весело проводят время вместе. Но Бронте стало немного не по себе. Она поняла, что перестала быть для Эллы единственным человеком, к которому та тянулась. Теперь центральным персонажем в жизни Эллы стал отец.

Одев Эллу, Лука рассказал ей сказку и уложил в кроватку. Бронте заметила, что он разговаривает с малышкой по-итальянски.

Проверив готовящийся ужин, Бронте стала ждать Луку в гостиной, бездумно перелистывая журнал.

Он появился через несколько минут.

— Спит, как ангел, — сообщил Лука.

— Она, как правило, быстро засыпает, — произнесла Бронте. — Я думаю, в этом мне повезло. Я не уверена, что справилась бы с капризным ребенком. Но порой, когда она разгуливается, мне бывает нелегко.

Лука поджал губы:

— Снова ты за свое. Осыпаешь меня обвинениями. Представляешь себя в качестве жертвы. Мы оба стали жертвами, Бронте. Когда ты это поймешь?

Бронте вскочила:

— Когда ты поймешь, что не можешь вот так просто вернуться в мою жизнь? Ты разбил мое сердце, Лука. Ты лишил меня уверенности в себе. Я не хочу снова страдать. Я не позволю тебе еще раз причинить мне боль.

— Ты так сильно меня ненавидишь? — шепотом спросил он.

Бронте открыла рот, но потом сжала губы и отвернулась, чтобы Лука не увидел ее слезы.

Напряженная тишина стояла минуту или две.

— Бронте!

— Я думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос, — сказала она, не поворачиваясь.

Волосы на ее затылке приподнялись, когда Лука положил руки на ее плечи. По спине пробежала дрожь. Если она отклонится назад, то почувствует его разгоряченное и возбужденное тело.

И тогда она потеряет голову.

Его теплое дыхание ласкало чувствительную кожу Бронте. Он заговорил низким и хриплым голосом:

— Ты не испытываешь ко мне ненависти, дорогая. Тебе ненавистно то, что ты по-прежнему меня хочешь.

Бронте процедила сквозь зубы:

— Я не хочу тебя. Я ненавижу тебя.

Лука хохотнул и провел пальцами по рукам женщины, а затем крепко обхватил ее запястья.

— Почему бы тебе не продемонстрировать, как сильно ты меня ненавидишь? — предложил он, придвинувшись чуть ближе.

Бронте зажмурилась, пытаясь устоять перед искушением. Каждой клеточкой своего тела она жаждала его прикосновений.

— Давай же, — произнес Лука, мягко и игриво покусывая мочку ее уха. — Продемонстрируй мне свою ненависть. Я бросаю тебе вызов.

Бронте вздрогнула и наклонила голову, когда он принялся целовать ее шею и плечо. Она ощущала каждое движение его губ и дразнящее прикосновение языка. Она почувствовала, как у нее подкашиваются ноги…

Лука развернул ее лицом к себе и посмотрел ей в глаза.

— Я во второй раз бросаю тебе вызов, — сказал он тихо и язвительно.

Бронте закрыла глаза и почувствовала на губах его дыхание. Лука ждал, что она сделает первый шаг.

Ну да. Он оказался прав. Она не могла устоять перед его чарами. Ей больше не хотелось с ним бороться. Тихо вздохнув, молодая женщина поднялась на цыпочки и прильнула к его губам.

Сначала это был медленный поцелуй, мягкий и чувственный. Но потом обоих захватила страсть. Язык Луки скользнул в ее рот. Бронте затрепетала всем телом, обняла его за шею и крепко к нему прижалась.

Лука уложил ее на пол и стал раздевать. Бронте услышала звук разрываемой ткани, но не придала этому значения. Она могла думать только о разгоряченном и мускулистом теле Луки, который дарил ей страстные и изысканные ласки.

Развязка была восхитительной. Наслаждение одурманило обоих, словно мощный наркотик, заставляя погрузиться в сладостное забытье.

Как только все закончилось, Бронте стало стыдно. Их связывает вожделение, а не любовь. Так было и в прошлом. Она всегда была для Луки удобной игрушкой для развлечений. Ничего другого ему от нее не было нужно. Он никогда не любил ее. Он был не в состоянии ее любить. И теперь ему необходимо на ней жениться только ради ребенка.

— Почему ты притихла? — поинтересовался Лука, приподнимаясь на локтях.

— Пожалуйста, слезь с меня, — взмолилась Бронте, упершись руками в его грудь.

Он схватил ее за запястья:

— Перестань, черт побери! Что с тобой?

Она закатила глаза:

— Как ты можешь спрашивать о том, что со мной?

— Бронте, у нас был секс по обоюдному согласию, — сказал Лука. — Неужели ты собираешься предложить мне что-то еще?

Бронте сердито на него посмотрела:

— Для тебя это игра. На самом деле я не нужна тебе в качестве жены. Я всего лишь средство для достижения цели. Ты получаешь Эллу и меня в придачу к ней. Я — устраивающее тебя приложение, готовое составить тебе компанию в постели, когда ты пожелаешь.

Мгновение Лука изучал ее лицо:

— Ты говоришь о последних трех неделях, не так ли?

Она отвернулась, будучи не в силах смотреть на него. Он взял ее за подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза.

— Посмотри на меня, Бронте, — проговорил Лука. — Я держался от тебя на расстоянии, чтобы предоставить тебе свободу и возможность подумать о будущем. Кроме того, у меня было много работы. За три недели мне пришлось выполнить полуторамесячный бизнес-план. К тебе это не имеет никакого отношения.

— Ничто в твоей жизни не имеет ко мне отношения, не так ли? — с горечью парировала она. — С самого начала наш роман целиком зависел от твоей прихоти. Ты решал, чего хочешь, что готов давать или не давать, делать или не делать. Ты никогда не спрашивал, чего хочу я.

На этот раз Бронте с силой оттолкнула его, и он отпустил ее. Она схватила одежду и исчезла в своей комнате, закрыв за собой дверь.

Лука перевернулся на спину и потер лицо рукой. Бронте абсолютно права, вне сомнения. Он никогда не позволял ей диктовать свои условия. Он всегда был единственным, кто решал, что делать или не делать. Он не выдержал бы, если бы она неожиданно появилась в его доме в Лондоне. Он не мог проводить ночь ни с ней, ни с кем бы то ни было.

Лука поднялся и оделся. Умывшись, он заглянул к Элле. Он стоял и смотрел на ее ангельское личико, и его сердце сжималось от нежности.

Лука услышал шорох у двери, повернулся и увидел Бронте.

— Все в порядке? — спросила она шепотом.

— В порядке, — ответил он. — Я просто решил к ней заглянуть.

Бронте ничего не сказала и пошла в кухню. Лука услышал, как она открывает дверцы шкафа, наливает воду и включает чайник. Поцеловав кончики своих пальцев, он осторожно прижал их к щечке Эллы, прежде чем выйти из комнаты.