— Таков был твой выбор. Именно ты прервал все контакты.

Он взглянул на нее:

— Да, и я беру на себя полную ответственность за то, что случилось.

Бронте нахмурилась:

— Значит, ты… ты просишь прощения?

Лука слегка пожал плечами:

— Что-то изменится, если я попрошу прощения?

Бронте напряженно глотнула воздух:

— Может быть, да, а может быть, нет.

Лука осторожно уложил Эллу на диван, окружив подушками. Затем он поднялся и подошел к Бронте.

— Что касается вчерашнего вечера… — начал он.

У Бронте покраснели щеки.

— Я бы не хотела об этом говорить, — прервала его она и попыталась отойти, но Лука схватил ее за руку и удержал на месте.

— А я думаю, нам следует поговорить, — произнес он.

— Мы просто занимались сексом. — Она искоса посмотрела на него.

Его взгляд стал страстным, когда он принялся нежно ласкать ее запястье пальцем.

— С тобой я не просто занимаюсь сексом, Бронте.

Она вздернула подбородок:

— Я могла измениться за то время, пока мы не виделись.

Он поднес ее запястье ко рту и нежно поцеловал чувствительную кожу. При этом Лука глаз не сводил с Бронте, словно гипнотизируя.

— Если ты вчера продемонстрировала мне, насколько изменилась, значит, наш брак без проблем станет настоящим, — заявил он. — И мы будем заниматься сексом.

Бронте ощутила дискомфорт, угодив в ловушку.

— Я догадываюсь, что ты пытаешься сделать, — пробормотала она, высвобождая руку. — Ты пытаешься заставить меня снова в тебя влюбиться.

— Я пытаюсь доказать тебе, как хорошо нам будет вместе, — постарался убедить ее Лука. — Я знаю, что тебе нелегко. Ты не доверяешь мне и боишься, что я опять тебя брошу. Но я уже не тот человек, каким был два года назад, Бронте.

Она округлила глаза:

— Люди не меняются кардинально, Лука. Ты должен будешь доказывать это не словами, а поступками.

Он сурово взглянул на нее:

— Не забывай, с кем ты имеешь дело, Бронте. Позволь напомнить, что я могу усложнить тебе жизнь, если ты откажешься выйти за меня замуж и переехать в Италию.

И в этот момент Элла захныкала. Бронте взяла ее на руки и прижала к себе с таким видом, будто Лука собирался отобрать у нее дочь.

— Ты можешь заставить меня выйти за тебя замуж, Лука, — отчеканила она. — Ты даже можешь принудить меня жить в чужой стране и исполнять роль преданной жены. Но тебе придется запомнить одну вещь: что бы ты ни делал, тебе не удастся заставить меня снова тебя полюбить.

Лука наблюдал за тем, как она складывает вещи Эллы. Судя по резким движениям, Бронте переполняли злость и ненависть.

— Я хотел бы видеть Эллу каждый день, прежде чем мы уедем отсюда, — процедил он сквозь зубы.

— Хорошо, — сказала она, бросив на него сердитый взгляд через плечо, пока шла к двери.

— Бронте!

Она резко выдохнула и посмотрела на него с раздражением:

— Да?

Он впился в нее взглядом:

— Вчера вечером был не просто секс. Во всяком случае, для меня.

Бронте явно была озадачена; она прикусила полную губу белыми зубами. Затем снова надела маску безразличия.

— Бьюсь об заклад, ты говоришь так всем своим любовницам, — заявила она и ушла вместе с малышкой, оставив после себя лишь аромат духов.

Следующие три недели прошли в суматохе. Голова Бронте шла кругом от споров с матерью по поводу предложения Луки. Но в конце концов Бронте отказалась ей уступить, зная, что если она не выйдет замуж за Луку, то никогда больше не увидит Эллу.

Все это время Лука проявлял сдержанность. Их разговоры с Бронте были краткими и только по делу. Он не прикасался к ней и даже не целовал ее на прощание. С Эллой он был нежным и внимательным. Сердце Бронте сжималось всякий раз, когда она видела, как голубоглазая Элла доверчиво смотрит на Луку. Отношения между дочерью и отцом так быстро крепли, что Бронте стало казаться, будто Элла предпочитает проводить время с папой, а не с мамой.

Лука организовал для Бронте встречу с лучшим дизайнером одежды. Придя в бутик, она примерила изысканное подвенечное платье, стоимость которого если не равнялась стоимости всей Вселенной, то, вполне возможно, равнялась стоимости ее половины. Остальные вещи — роскошные платья, кружевное белье, игрушки и одежду для Эллы — доставляли в дом Бронте и в балетную студию.

За два дня до отъезда Лука предложил Бронте поужинать у нее дома. Он хотел снова искупать и покормить Эллу. Когда он приехал, мать Бронте уже уходила. Тина одарила будущего зятя убийственным взглядом, проходя мимо него. Но Лука остановил ее, протянув конверт.

— Что это? — с подозрением спросила она.

— Оплата расходов на поездку в Италию на свадьбу вашей дочери, — сказал он. — Я надеюсь, что это будет первый, но далеко не последний ваш визит на мою родину.

Тина поджала губы и оглядела конверт так, словно боялась, что он загорится.

— Я хочу принимать участие в жизни Эллы.

Лука кивнул:

— Вы ее бабушка. Вы оказывали на нее большое влияние. Я ничего не собираюсь менять.

Бронте наблюдала, как на глаза матери навернулись слезы. Тина взяла конверт, ворчливо поблагодарила Луку и удалилась.

Лука закрыл дверь и повернулся к Бронте:

— Как ты думаешь, она приедет?

Бронте заправила за ухо прядь волос:

— Я говорила с мамой об этом. У нее есть загранпаспорт, но она никогда не использовала его. Два года назад мама планировала навестить меня в Лондоне, но я вернулась домой прежде, чем она смогла туда попасть.

Лука нахмурился и помрачнел.

— Ты все время будешь напоминать мне о том, как я тебя подвел? — спросил он.

— Я не делала ничего подобного, — возразила Бронте. — Я просто объяснила тебе…

— Папа! — Элла затопала к Луке, волоча по полу подаренного им плюшевого медведя, который был почти одного размера с ней. — Папа!

Лука улыбнулся и взял ее на руки.

— Малышка моя, — произнес он нараспев. — Как поживает моя девочка?

— Она часто вспоминает папу, — сказала Бронте. — Особенно когда видит игрушки, которые ты ей купил.

Лука улыбнулся и поцеловал мягкий носик Эллы.

— Я намерен дать ей все, что можно купить за деньги, — заявил он.

— Лука… Я не думаю, что следует так ее баловать. Элла еще очень мала. Я не хочу, чтобы она привыкла получать все, что пожелает. Ей нужно научиться ценить вещи.

Лука свирепо уставился на Бронте.

— Не учи меня тому, что я могу и что не могу делать с моим собственным ребенком, — отрезал он.

Бронте не отступала:

— Она маленькая, Лука. Ей нет и полутора лет. Элла не нуждается в большом количестве дорогой одежды и игрушек. Она нуждается в любви, внимании и защищенности.

— Она все получит, — пообещал Лука, опустив извивающуюся девочку на пол, чтобы она могла заняться своими игрушками.

— Я не представляю, как она будет чувствовать себя защищенной с родителями, которые живут вместе без любви и страсти, — заметила Бронте, скрестив руки на груди.

Встретив взгляд Луки, она почувствовала, как покалывает ее позвоночник.

— Ты думаешь, в нашем браке не будет страсти? — поинтересовался он.

Бронте почувствовала, что краснеет:

— Я не знаю, что и думать. Ты все организовал с головокружительной скоростью. Ты потребовал от меня отказаться от привычной жизни, но я не могу предугадать, что ждет меня в будущем.

После долгой паузы Лука протяжно вздохнул.

— Я понимаю, как тебе трудно, Бронте, — сказал он. — Трудно будет всем нам. Я сочувствую твоей матери, действительно сочувствую. Я сочувствую моей матери, братьям и деду, которые упустили возможность увидеть первые дни жизни девочки. Но ты мать Эллы, а я ее отец. Выбора у нас нет.

Бронте почувствовала, как на глаза наворачиваются жгучие слезы, но сдержала их.

— Ты хочешь, чтобы все было по-твоему. Ты желаешь полностью контролировать ситуацию. Я тебя понимаю, но ты прав: мне трудно. Я очень упорно работала, чтобы сделать карьеру. А теперь я должна от всего отказаться ради брака, который обречен на провал.