— Что с вами… — Лина вздрогнула, когда он обернулся и печально улыбнулся. — Вам бы раны обработать.

Роман скрылся в своей комнате, оставляя дверь приоткрытой и давая Лине шанс, сделать выбор самой. Девушка, поколебавшись пару секунд, всё же пошла за ним следом. Уже зная, где находятся лекарства в его спальне, она нерешительно потянулась за ними под его изучающим взглядом. Лина достала все необходимые препараты, и смочив ватный тампон в перекиси водорода, подошла к мужчине, сидевшему на постели.

Девушка приблизилась к Роману и аккуратно стала обрабатывать раны, сердце бешено стучало, а пальцы слегка подрагивали. Темно-синие глаза внимательно следили за каждым её действием, за малейшей эмоцией. Она ощущала, как от такой близости ужасно смутилась, щёки горели, а дыхание слегка сбилось. Лина коснулась разбитой губы и услышала тихий рык, она тут же стала дуть на рану, чтобы уменьшить болевые ощущения.

— Кто же вас так, — искренне проговорила Лина, доставая пластырь и приклеивая к обработанным участкам его кожи. Мужчина смотрел с какой-то странной загадочностью, словно о чём-то размышлял. Когда девушка коснулась его губ пальцами, Роман немного дернулся, и заглянув в серые омуты, которые с тревогой и заботой следили за ним. Лина, которая так бойко и решительно заявляла, что ненавидит его, сейчас помогает и лечит.

Она понимала, что какие-то плохие люди за что-то мстили Роману, и это добавляло ещё больше беспокойства. Ангелина перешла к сбитым костяшкам мужчины. Она взяла его правую руку и почувствовала, как он потянул её на себя, заставляя быть ближе. Чернышевский поднял свои глаза и тихо прошептал:

— Не боишься меня? — многозначительный вопрос мужчины нарушил тишину.

— Сейчас нет, — не скрывая правду ответила Лина.

— Почему?

— Потому что сейчас вы настоящий, — краснея ответила девушка, стараясь сконцентрироваться на своём занятии.

— Почему ты мне помогаешь? Сама говорила, что ненавидишь, — горькая усмешка появилась на серьёзном лице.

— Наверное, я слишком мягкосердечна, не могу не помочь, — проговорила Лина, отводя свой взгляд и рассматривая серые стены.

Роман резко встал, чем спугнул девушку. Она отошла на пару шагов от него, ставя лекарства на тумбочку рядом с кроватью. В одну секунду Чернышевский притянул Лину ближе к себе и, устроив свои руки на её талии, прижался к девушке, положив свою голову ей на плечо и горячо дыша в шею. У Лины побежали крупные мурашки, показывая, насколько сейчас стала чувствительна кожа. Роман просто стоял и обнимал её, не говоря ничего. Ему нужна была эта тишина.

— Я устал… — очень тихий шёпот, который прокрался в сознание Лины, вызывая в ней трепетные заботливые чувства к этому мужчине. Она, руководствуясь своим сердцем, боязливо обняла его в ответ, вдыхая полной грудью запах ментола, который уже становился её наваждением. Девушка погладила спину могучего мужчины и почувствовала, будто на неё саму тоже свалился тяжелый груз чего-то. Близость Романа будоражила, проникая в самую глубь её души. Хотелось вот так стоять и стоять. Сейчас она чувствовала, что он просто человек, которому бывает тяжело. Ей было ужасно стыдно за те слова, хотелось забрать их назад. Его жизнь очень сложная и нельзя осуждать его, не зная всей сути, которую он не открывает ни для кого.

— Лина, я не хочу, чтобы ты общалась со Степаном, — тихо говорил Чернышевский, едва касаясь губами мочки её ушка. — Пообещай, что больше не будешь с ним ходить никуда.

Просьба, пробравшая до костей, так искренне и мягко, Роман говорил впервые. Сейчас Лина начала осознавать, что в какой-то момент начала в него влюбляться, иначе никак не объяснить то, что несмотря на всю его деятельность, ему хотелось верить, и было какое-то странное желание ему угодить и понравиться. Лина слабо кивнула, почувствовав, как мужская ладонь стала гладить её по голове, медленно и нежно, что было не свойственно Роману. Лина замерла, чтобы не нарушить этот момент.

Роман стоял неподвижно, Лина ощущала лишь его тихое сопение в районе шеи. Мужчина был сейчас так близко, что казалось вокруг больше ничего не существует. Такая интимная и близкая душевная связь, которая впервые возникла между этими двумя.

— Лина, я уезжаю, — прервал тишину Роман, крепче сжимая тонкую талию девушки.

— На долго? — чуть охрипшим голосом спросила Лина, боясь посмотреть в глаза мужчины, который тяжело вздохнул.

— На три дня.

— Это что-то опасное? — спросила быстрее, чем успела подумать девушка, мысленно ругая себя за несдержанность.

— Относительно, — уклончиво ответил Роман.

Именно в этот доверительный между ними момент, за дверью стояла Анфиса, которая сжимала свои кулачки с идеальным красным маникюром и чуть ли не шипела от злости. Это опрометчивое допущение Романа, слишком ошибочно и доверчиво он относился к старой знакомой по работе, а теперь уже частой гостье его дома.

Анфиса знакома с Романом уже порядка пяти лет, и всё это время крутилась и вертелась возле него. Сначала она очень хорошо дружила с его женой, затем после одного грандиозного инцидента переметнулась на сторону Чернышевского в надежде, что он обратит на неё своё внимание, но почему-то мужчина всё тянул вечно загруженный своими делами и мыслями.

А теперь появилась эта девка, которая перетягивала внимание на себя. Анфиса сильно сжала челюсти, что аж скулы свело, хотелось разорвать эту пигалицу прямо здесь и сейчас, но в случае с Чернышевским нужно действовать хитрее, проворнее. Поэтому в её голове уже созрел коварный и очень остроумный план. Она сильно дернула головой и прошипела:

— Наслаждайтесь, пока можете, — и быстро удалилась от кабинета, стараясь остаться незамеченной.

Роман слегка отстранился от Ангелины и заглянул в серые бездонные глаза, которые с каким-то превозношением смотрели на него. Мужчина коснулся кончиками пальцев щеки девушки и прошептал:

— Как много я бы хотел тебе рассказать, но не могу… — удрученно проговорил мужчина.

— Я надеюсь ваша жизнь когда-нибудь изменится, и вы сможете стать более открытым.

— Не сбегай больше, я не хочу потом делать тебе, хоть и морально, но больно.

— А вы отпустите, — с надеждой пролепетала Лина.

— Не могу — ответил уверенно мужчина. — Уже не могу, — она стала для него ахиллесовой пятой — его слабым местом. Теперь она его одержимость, без которой он мало представлял свою жизнь. Он и сам не понял, как впустил в свою душу эту хрупкую, с бойким характером, девушку, которая теперь плотно там засела.

— Может хотите чай с мятой? — осторожно предложила Лина, чтобы скрыть за этим вопросом своё ужасное смущение.

— Ахах, Лина-а, я не пью чай, — обворожительно рассмеявшись, произнес Роман, и Лина просто остолбенела, какой оказывается может быть обескураживающий смех у мужчины. Разве можно наделять одного опасно-властного мужчину настолько сексуальными и притягательными качествами. Сейчас в глазах Лины он не был чудовищем, и это пугало вдвойне. Вместо того, чтобы ненавидеть его, она с каждым мгновением таяла, то он мелькнувшей теплоты в его неживых глазах, то от появившейся всего на секунду улыбки, а сейчас она была готова отдать всё на свете, лишь бы чаще слышать его настоящий смех.

Эти чувства очень пугали, ведь Лина понимала, что никогда не будет нужна такому мужчине, как Роман. Его жизнь полна опасности, он крутится среди богатых и лицемерных людей, и ему подходит именно та брюнетка с идеальными красными ноготками, которыми она мастерки ласкала кожу Романа.

Лина смотрела сейчас на высокого статного мужчину и не могла понять, зачем здесь она, для чего ему с ней возиться? Ради Дианы? Потом её, как они и планировали, продадут или выкинут, как ненужную вещь. Ведь девушка больше чем уверенна была в том, что все его слова, что она нужна ему и что никуда он её не отдаст, всё это скорее всего лишь фальшь, благодаря которой Лина останется и будет помогать его дочери.