— Пойдём, — подавляющие интонации просачивались в его голос, хоть он и старался говорить мягко. — У тебя месячные?

— Что? — опешила Лина.

— Кровь на джинсах.

— Я не знаю, у меня недавно прошли, не должны бы, — смутилась девушка от такого вопроса и следовала за мужчиной.

— Тебя обследует мой хороший знакомый доктор.

— Я не хочу…

— Лина, это не вопрос, а констатация факта, — отрезал Чернышевский.

Девушка молча шла за мужчиной, который то и дело оборачивался проверить, следует ли она за ним. Лина чувствовала себя вымученной. За последние два дня произошло слишком много разных событий, что хотелось лечь и отключиться.

Подойдя к кабинету с табличкой «главный врач Игнатенко Юрий Семёнович», Роман открыл дверь и вошёл первым.

— Юр, нужна твоя помощь.

После этих слов высокий статный мужчина, наверное, на пару лет старше Романа, поднялся и пригласил Лину присесть. Чернышевского же он выставил за дверь.

— Итак, Лина. Что болит?

— Да особо ничего, — замялась Ангелина, чувствуя себя не комфортно.

— Давай так, я врач. Мне можно говорить всё. У тебя джинсы испачканы в кровь. Менструация?

Покраснев, Лина отрицательно замотала головой и сжала кулачки, чтобы чувствовать себя уверенее. Ей не нравилось находиться под зорким пронизывающим взглядом этого Юрия. Мужчина потёр подбородок и произнес:

— Раздевайтесь, Ангелина. Я приглашу гинеколога.

— Я думаю не стоит… — слабо запротестовала Лина.

— Я думаю по-другому.

Через несколько минут вошла симпатичная стройная женщина, которая попросила покинуть кабинет Юрия Семёновича и начала осмотр. В присутствии женщины Лина почувствовала себя более спокойно.

— Половой жизнью давно живёте? — монотонно спросила доктор.

— Нет.

— Когда был последний половой акт? — вопросы, на которые было совсем неприятно отвечать. Лина зажмурилась и, глубоко вздохнув, произнесла:

— Вчера.

Женщина осмотрела Лину, задала ещё пару вопросов и произнесла.

— Я так понимаю, до вчерашнего дня вы были девственницей? Я выпишу мазь, которая облегчит болевые ощущения.

Лине обработали раны на ногах и отпустили. Юрий Семёнович долгое время разговаривал с гинекологом, а затем бросил на Чернышевского долгий проникновенный взгляд. Он позвал его к себе в кабинет, оставив Лину сидеть под дверью в ожидании

— Откуда эта девочка? — спросил Юрий, всматриваясь в лицо Романа.

— Моя хорошая знакомая.

— Хм, — недовольно хмыкнул мужчина и упёр руки в бока. — У твоей «знакомой», микротрещины во влагалище. Слишком сильное повреждение девственной плевы, от этого кровяные пятна и дискомфорт. Рина выписала ей мазь, но в следующий раз будь осторожнее. Я не узнаю тебя, Ром.

— Я понял, — отрезал Роман, не желая делится с Юрием своими мыслями.

— Так нельзя, ты ведь понимаешь? — доктор изумленно изогнул бровь, затем вздохнув, понял, что разговора нормального не получится. Слишком закрыт был его некогда хороший друг. — От половых связей воздержаться минимум на неделю. Диану можно забирать. Ей вкололи все необходимые препараты.

— Спасибо, буду должен.

Роман вышел из кабинета и окинул взглядом сидевшую на стуле девушку. Она безвольно смотрела в одну точку и совсем ни на что не реагировала. Переборщил. Ярость, затмившая разум, совсем с катушек его сорвала. Тогда, в тот момент, он не понимал, насколько ужасно поступает с ней. А она ведь сама пришла, самовольно отправилась к нему, доверилась, в надежде, что он не обидит. Но ведь Роман знал, всегда знал, что он чудовище. Страшный человек, которому наплевать на чужую боль. Все чувства жалости, и им подобные, давно спрятаны где-то внутри. Он изменил себя, чтобы отомстить. А сейчас одна маленькая хрупкая девчонка рушит всё. Она забралась куда-то слишком глубоко внутрь.

Роман подошёл к сидевшей девушке и тихо прошептал.

— Пойдём. Диану разрешили забрать. Уложишь её, а после поговорим.

Мужчина, не дожидаясь ответа, отправился в палату за дочерью, зная и ощущая, что Ангелина следует за ним. Она слишком добра, даже после его поступка продолжает заботиться о его дочери, как ни странно, но и о нём, даже вон пледом укрыла. Но, чёрт бы её побрал, почему она целовалась с этим дворником? От этих воспоминаний у Романа по инерции сжались кулаки, контроль — это сейчас самое важное. До разговора необходимо больше не пугать Лину, чтобы она совсем не закрылась в себе.

Лина видела, как Роман вынес дочку на руках и заботливо усадил на заднее сидение. Ведь он может быть хорошим. Всё в нём говорило о том, что Чернышевский специально показывает себя с плохой стороны. Девушка последовала вслед за мужчиной и закрутила головой в поиске машины, на которой приехала с водителем, но её нигде не было. Лина поежилась от холода и взглянула на Романа, которой шёл ей на встречу и снимал с себя зимнюю куртку. Он подошёл к ней и накинул ей на плечи теплую вещь, пропитанную его запахом, который волнует каждую клеточку тела.

— Не стоит. Вы замёрзнете, — Ангелина попыталась снять куртку, но мужчина лишь сильнее стянул края одежды.

— Лина, я сам разберусь что стоит, а что нет.

В один момент он подхватил её на руки, отчего Ангелина вскрикнула и попыталась выбраться из его хватки.

— Что вы??? — опешившим голосом лепетала девушка. — Поставьте меня, я сама могу идти.

— Ты уже выбежала в одних тапочках, по моему твои ноги, спасибо за это не сказали, — хмуро заметил мужчина.

— Разве вас должна волновать моя боль?

Роман почувствовал укол по его совести за совершенный поступок. Мужчина лишь сильнее прижал девушку к себе и следовал к белой машине. Лина смотрела вниз, боясь даже взглянуть на него. Ей была дика такая его забота. Но в тоже время она ощущала себя сейчас защищенной, будто Роман был самым необходимым в её жизни, тем кто от всего убережёт и укроет. Разве что от себя не спасёт. В его руках было тепло и уютно, вмиг все ощущения холода пропали, потому что грудь наполнилась каким-то огненным жаром, от которого горячие импульсы прошлись по всему телу.

Роман поймал себя на мысли, что ему нравится, как к нему сейчас прижимается Ангелина, будто ища в нём спасения от всей той боли, которая сейчас её терзала. Ему хотелось её защищать и это желание было дико для него. Ему не нравилось, что сейчас её серые глаза почти постоянно на него смотрят затравленным боязливым взглядом. Хотелось вернуть тот блеск и явное, но скрываемое доверие. Он усадил хрупкую девушку на переднее сидение автомобиля, и сам, уместившись за руль, тронулся в сторону дома. Диана что-то рисовала и клевала носом, засыпая. Лина то и дело оборачивалась посмотреть на малышку, удостоверившись, что с ней всё хорошо.

Обернувшись в очередной раз, чтобы взглянуть на малышку, Ангелина заметила, что та уснула.

— У вас нет в машине пледа или чего-то похожего? Хоть в машине и тепло, но уснув, думаю Диана немного продрогнет.

— За весь мой жизненный опыт — это первый раз, когда он нужен, — не отрываясь от заснеженной дороги, произнес мужчина. Ангелина сняла куртку Чернышевского и осторожно, чтобы не разбудить маленькую девочку, укрыла её.

Они добрались до особняка в тишине, чтобы не разбудить Диану. Мужчина занёс малютку на руках и уложил в кроватку.

— Прими душ, и приходи в зал с камином, — произнес Роман и медленно удалился в направлении своей спальни.

У Лины были сейчас двоякие чувства. Сейчас Роман вёл себя нормально. Не грубил и не злился. Ангелину откровенно пугали такие перемены в настроении.

Девушка быстро приняла душ и была готова свалиться с ног. Усталость и утомленность овладевали ней. Ангелина натянула на себя домашнее свободное синее платье и направилась в зал, где её уже ждал Чернышевский.

Роман налил два бокала вина и сидел, удрученно наблюдая за разгорающимися дровами в камине.

— Садись, — раздалось тихое и мягкое слово. Лина присела в кресло напротив и не сводила взгляда с Романа. — Выпьем? — предложил он улыбаясь одними уголками губ.