— Эй… — начал было таможенник, выступая из-за стойки. Больше ничего он сказать не успел, его прервал громкий женский визг. Та часть чемодана, которая осталась на транспортере, больше не походила ни на чемодан, ни на его половинку. Громко зажужжал сервомотор, выдвигая из недр агрегата пулемет и суставчатые ноги, затем машина спрыгнула с ленты, и представление началось.
Слезоточивый газ. Первая граната врезалась в потолок и накрыла толпу аккуратным облаком, затем раздалось несколько звонких хлопков, и несколько гранат, рикошетируя от пола, потолка и стен и оставляя за собой молочно-белую едкую взвесь, полетело в разные стороны. Про себя Гарик отметил, что таможенники прошли неплохую подготовку — большинство из них успели выхватить оружие до того, как их глаза закрылись под действием газа.
Ибо это был не обычный полицейский газ, о нет! Гранаты Гарику помогали изготовить на химфаке Миланского политехнического, и эффект должен был оказаться гораздо сильнее, и главное — долговечнее. В детали Гарик не вникал, за исключением того, что, как ему гордо заявил создатель отравы, соседство атома брома и целых двух двойных связей с каким-то «резонансом» должно было сделать эту смесь очень злой, а гидрофобный «хвост» молекулы — и практически неотмываемой.
— Пошли танки… — пробормотал Гарик, и, словно подчиняясь его команде, суставчатые лапы чудовища разогнулись, поднимая пулемет над полуослепшей толпой, и раздался грохот выстрелов и звон бьющегося стекла.
Разумеется, Гарик не собирался кого-либо убивать. Не говоря уже о том, что пулемет этот был стопроцентной липой. Несмотря на то что Россия продолжала снабжать полмира своим оружием, идея возить в самолете, в личном багаже, пулемет была, по мнению киберпанка, пожалуй… преждевременной. Ну… может быть, лет через десять… Пока же жуткого вида изрыгающая огонь труба была надувной, с детской искрилкой внутри. Грохот выстрелов доносился из динамиков, а четыре разбежавшиеся по углам радиоуправляемые игрушки производили звон стекла и большую часть криков и стонов.
Кстати, о криках. Тот первый женский визг тоже был записью, Гарик не собирался полагаться на случай в столь сложном и ответственном деле. Записью было и жужжание сервомоторов — двадцать первый век на дворе! Нитиноловые эффекторы были и проще, и надежней, но вот беда — работали бесшумно. Для психологического же эффекта Гарику требовался шум, и побольше.
— Мой выход…
Чемоданы двигались сами, что, впрочем, не было большой неожиданностью — в середине тридцатых годов двадцать первого века многие чемоданы умели подобные вещи. Правда, далеко не все использовали шокеры, чтобы продираться сквозь толпу, но это было уже мелочью… Гарик миновал таможню, и, подчиняясь радиосигналу, его подручная техника двинулась в следующий зал.
Боб только и мог, что слушать, раскрыв рот, как службы новостей, стараясь перекричать друг друга, взахлеб рассказывали о группе террористов, захватившей одно из зданий нью-йоркского аэропорта. Гарик обещал «пошуметь», но не сообщал деталей. Сильнодействующий слезоточивый газ, тяжелый пулемет… Да что он там делает?
— Resistance is futile! — орали на нескольких языках динамики передвижного стрелкового комплекса; если не по боевым качествам, то по наглости эта машина могла дать сто очков вперед тем, что использовала армия. — You will be assimilated! Welcome to the revolution!!! Да здравствует пиво!!!
— Мы шли под грохот канонады, — пробормотал Гарик строчку из слышанной от родителей песенки, когда последний из его чемоданов был упакован в багажник кибертакси. — То есть, я думал, они хоть посопротивляются немножко… Столько спецэффектов пропало даром…
— Аэропорт Кеннеди, — распорядился он. — А мы увидим статую Свободы? Нет? Так я и думал почему-то…
Такси проехало полпути от одного аэропорта до второго, когда Гарик сообразил, что забыл подать своим машинам команду на отключение.
— Опаньки, — произнес он по-русски. — То есть я хотел сказать — водитель, новости!
Киберводитель повиновался, и юноша услышал именно то, что ожидал, — грохот очередей и визг рикошетов. На губах киберпанка заиграла довольная усмешка. Затем он услышал еще кое-что. Огонь велся не только из пулемета.
— Полиция, — подтвердило его подозрения радио, — отступила, уступив место оснащенным противогазами армейским подразделениям.
— Испортят хорошую вещь, — с осуждением произнес Гарик. — Совести нет у людей!
— Террористы отстреливаются, засев в одном из расположенных на территории аэропорта книжных магазинов…
— То есть? — не понял Гарик. — Засев… Так…
Он впервые задал себе вопрос: а что будет, если предоставить слепленную им на скорую руку из нескольких компьютерных «стрелялок-бегалок» программу самой себе? Забавно… Гранат там с полсотни, он ожидал более серьезного сопротивления. Плюс шокеры в мобильных единицах… Плюс динамики, но они же не идиоты! Раскусят…
— К сожалению, выбранная террористами позиция делает штурм делом практически невозможным даже силами одетых в бронежилеты солдат…
— Знай наших, — озадаченно произнес Гарик.
— …А захваченные ими заложники не позволяют применить более мощные средства поражения.
— За-лож-ни-ки… — произнес Гарик, словно пробуя это слово на вкус. — Заложники… Что у вас там такое происходит, ребята, я хотел бы знать? — Он начал подозревать, что настоящие террористы решили, из чувства солидарности, поддержать его инициативу. В конце-то концов, все, что противостояло прошедшим специальную подготовку армейским подразделениям, было — несколько тупых устаревших компьютеров…
Затем он хлопнул себя по лбу и расхохотался. Ну конечно! Крики, стоны и мольбы о помощи, записанные на магнитофон, безусловно, должны ассоциироваться у полиции с живыми людьми, которых мучают террористы. Подождите, голубчики, вы еще переговоры вести начнете! Ох, жаль, меня там нет!
— Сопротивление бесполезно! — орали с обеих сторон, хотя мощность динамиков террористов далеко превосходила мегафоны, которые использовали полицейские. — Вы окружены! Да здравствует «Виндоуз-миллениум»!
— Что-то я сделал не так, — пробормотал Гарик. — Что-то я пересолил в этом супе… — Мысль, не дававшая ему покоя, мучительно медленно всплывала на поверхность, но все-таки он не успел — события его опередили.
— Полиция, — сказала дикторша с некоторым сожалением в голосе, — собирается использовать против террористов новое экспериментальное оружие — «стоп-коллоид»… Не знаю, что это такое, но похоже, присутствующие здесь военные связывают с этой штукой большие надежды…
Гарик в отличие от журналистки знал, что скрывается под названием «стоп-коллоид», вот только сообразить, будет ли эта штука действовать на машины, он никак не мог — сказывалась усталость. Динамики точно не заткнутся. Именно в этот момент он и сообразил, что за мысль его беспокоила все это время. До сих пор его роботы применяли, так сказать, легкую артиллерию, но ведь у них была еще одна возможность… И если они ее используют…
Идея «стоп-коллоида» была довольно стара и брала свое начало во второй трети двадцатого века, когда химия полимеров сделала прорыв в области быстрополимеризующихся в присутствии воды пластмасс. Детская шутка, на которую попадались и еще будут попадаться на химфаках как в Милане, так и в прочих городах, где любят посмеяться. Берется монетка, и на нее наносится маленькая капелька мономера. Все это произведение оставляется на столе на видном месте. Или на улице. Или… в общем, не важно. Жадный прохожий хватает монетку, и…
И мономер за доли секунды схватывается под действием следов влаги, присутствующих на поверхности человеческой кожи. Все, ловушка захлопнулась. Прочность полимера выше, чем прочность кожи, оторвать можно только «с мясом»… Гарик и сам так шутил…
Это произошло одновременно — через разделяющее террористов пространство с шипением полетела граната с аэрозолем, и одетые в броню солдаты бросились на штурм. Специальная материя, из которой были пошиты их комбинезоны, не содержала воды, а следовательно, в отличие от террористов идущие на штурм могли не опасаться, что их штанины склеятся между собой. Дышали они через фильтры, естественно.
