Незнакомцы боязливо жались к деревьям, будто бы худенькие березки могли их заслонить и спрятать от наших взглядов. Время от времени люди (если гостей можно так величать) выглядывали из укрытий и тихо шушкались меж собой.

— Эй, там! — крикнул Француз. — Что вам нужно? Мелочь на опохмел? Мы на мели.

Ночные визитеры зашептались громче, но я все равно не мог разобрать ни слова. Наконец они медленным волочащим шагом двинулись в нашу сторону. Я уже и не вспомню, каким образом в моих руках оказался тэйзер. Визард, стараясь сохранить самое дороге, схватил зайца и уволок в фургон, шипя от капель раскаленного жира. Спустя несколько секунд хакер встал плечом к плечу со мной, держа свое оружие наготове.

— Говорил нужно в нормальный лес ехать, а не в эту плешивую посадку! Тут вечно бичи ошиваются всякие.

— Стойте где стоите! — рявкнул агент, демонстрируя пистолет. — Мы будем стрелять!

Бомжи пропустили угрозу мимо ушей. Они монотонно шли прямо на фургон, бубня что-то под нос. И когда существа преодолели пару метров, я услышал что именно.

— Игра… У них есть Игра!

Будь у меня в руках заряженный глок — я бы не выстрелил. Убивать людей — это вам не компьютерные игрушки. Но тэйзер не летальное оружие (если, конечно, у жертвы нет кардиостимулятора, а откуда они у бомжей?), поэтому палец вдавил курок быстро и без колебаний.

Визард подключился к эстафете мгновенно. Не прошло и тридцати секунд, а первые ряды нападавших уже корчились в судорогах на мокрой траве. Остальные, справедливо рассудив, что ничего хорошего в свете фар им не светит (каламбур десять из десяти!) поспешно ретировались в кусты.

Лишь один — самый дальний «зомби» замешкался и не успел удрать. Француз налетел на него как ястреб на суслика и подмял под себя. Мы опустили стволы.

— Вот, язычка приволок, — усмехнулся агент, привалив вяло бормочущее тело к капоту.

— Поиграть, — прохрипел пленник. — Дайте поиграть. Хоть минуточку. Будьте же вы людьми, ребята.

Я внимательно осмотрел языка. Обрюзгший, с выпирающим пивным пузом, заросший недельной щетиной. Как бы невзначай коснувшись своей щеки я осознал, что мордой выгляжу не лучше. Такой же небритый, бледный и красноглазый. И, скорее всего, дурно пахну. Но до амбрэ этого товарища еще далеко.

Одет бомж был явно не по сезону — латаные-перелатаные камуфляжные штаны, серая майка и ветровка. На всякий случай я приставил к его виску тэйзер — кто знает, что у зомби на уме.

— Ну давай, рассказывай, как докатился до жизни такой? — спросил Француз.

— Ребята, ну что же вы, а? Ну минуто…

Договорить бедолага не успел. Помешал кулак, врезавшийся в дыхалку со звуком, от которого мне стало не по себе. Пленник схватился за живот и принялся стонать. Агент снова занес кулак, и тут я решил вмешаться.

— Не надо. Давай попробуем мирным путем.

Француз взглянул на меня, покачал головой и ударил еще раз — по печени. Пленник взвыл и начал кататься по земле.

В следующую секунду палач любовался на квадратное дуло электрошокера.

— Слышишь, щенок. Ты чего удумал?

— Отойди от него, — как можно увереннее произнес я, хотя страшно было до чертиков.

Что-то холодное коснулось виска. Визард стоял впереди, значит, оставался лишь один кандидат на роль убийцы.

Александра.

Тэйзеров имелось только две штуки. И тупому понятно, что в мою репу тычут боевым пистолетом.

— Ребят, вы совсем с катушек съехали?! — воскликнул хакер.

— Шокер на капот, — прошептала Саша, и черт меня дери, если я прежде слышал столь леденящий и жуткий тон.

— Ты же не выстрелишь?

— Выстрелит, — усмехнулся Француз. — Еще как выстрелит. А так отделаешься парой синяков… может быть.

— Шокер на капот, — повторила девушка.

Тараторит как робот. Может, ее подвергли психологической обработке по приему в контору? Я где-то слышал подобное. Гипнотически фиксированное подчинение начальнику. Тогда мои дела хуже некуда.

— Тебя долго ждать? — не унимался агент.

Эх, если бы Визард принял мою сторону…

Давление на висок усилилось. Я смотрел на оппонента под углом почти в сорок пять градусов. Но руку не опускал. И тут в голову, пробив барьеры обиды и негодования, ворвалась одна интересная мысль. Что мешает Саше спустить курок? Ведь даже если мне удастся выстрелить с дырой в башке, тэйзер все равно не причинит Французу никакого вреда. Ну, отдохнет часок, подергается немного. Хотя такому кабану заряда может и не хватить для отключки.

— Подождешь, не облезешь, — с вызовом ответил я.

— Это твое окончательное решение?

— Окончательней не бывает.

— Ты отдашь свою жизнь за бомжа?

— За свои убеждения.

Агент хмыкнул и подмигнул куда-то мне за спину. Да-да, знаем ваши приемчики. Но к удивлению девушка убрала ствол. А Француз протянул мне краба. Руку я пожал не опуская шокера. Так, на всякий случай.

— Можешь убрать тэйзер. Да уж, у тебя действительно стальные яйца. Либо ты поехавший без инстинкта сохранения. Но при этом об осторожности не забываешь, до последнего держал меня на мушке. Молоток, с тобой можно ходить в разведку.

— Чтобы узнать это обязательно избивать людей?

— Ну… Лучше убедиться во всем заранее, чем в критический момент словить нож в спину.

— А если бы это была не проверка, а реальная ситуация — меня бы пристрелили?

Француз пожал плечами и обратился к соратнице:

— Александра, ты бы его пристрелила?

Девушка, ничего не ответив, забрала недожаренного кролика и вернулась к затухающему костру.

— Кажется, она тебя любит, — шепнул агент.

То ли в шутку…

То ли всерьез.

Разобравшись с делами внутренними мы перешли к внешним. Бомжа я взял под личную опеку, пообещав защиту и полчаса Эймуса. После этого язык выдал нам все как на духу, правда я и не думал, что он будет молчать как пленный партизан. Не вражеский шпион же, в конце-то концов.

Выяснилось, что многие зависимые от игры по вполне объективным причинам теряют работу. Если нет финансовой поддержки со стороны (накопленный ранее капитал, богатые родители или жена), то деньги кончаются очень быстро, а нет денег — нет Эймуса, тут и думать нечего.

Даже если абонку продлевали в середине месяца — в конце расчетного периода все равно отключат интернет. За это время игромания развивается настолько, что «зараженный» полностью десоциализируется. Он не может говорить ни о чем, кроме любимой ММО. Даже час вне виртуального пространства вызывает ощутимую физическую ломку. С таким комплектом приобретенных характеристик восстановиться на должности невозможно в принципе.

И зависимым остается лишь побираться. Они выходят на улицы с протянутой рукой и клянчат копеечку. Многие оккупируют компьютерные супермаркеты, где есть стенды с Эймусом, пока их палками не выгонит полиция или охрана.

Но большинство просто шатаются по городу, постепенно сбиваясь с группы по интересам. Ведь побираться шайкой веселее и эффективнее (стоит окружить какую-нибудь впечатлительную особу и она вмиг расстанется с кошельком, лишь бы бомжи отвалили), заодно можно поговорить о любимом досуге.

Все это мы поняли спустя пару часов глубокой аналитики, ведь говорить ясно и понятно зомби уже не умеют. Они несут какую-то ахинею и постоянно просят поиграть хоть минуточку. Возможно, пара-тройка ударов в печень заставили бы собеседника мыслить быстрее, но я наотрез отказался от гестаповских методов. Не люблю я их и все.

На самый волнующий вопрос: сколько вас? услышали «очень много». Да уж, зомби-апокалипсис как он есть. И все это — благодаря старой версии Эймуса.

Во что превратит мир полноценная виртуальная реальность?

Закончив допрос, мы вручили языку компенсацию в виде жареной заячьей ноги и отправились искать другое место для стоянки — подальше от города. Поиграть пленнику никто не дал, и я ничуть не стыдился за несдержанное обещание. Уж лучше ему немного помучиться и вернуться к нормальной жизни (пусть и ненадолго), чем окончательно утонуть в виртуальном болоте.