— Насчет англичан спорить не буду, а вот на наших бочку не кати! Есть у нас порядочные люди во власти. Не все мзду берут.

— Ой, уморил! Ты еще про честных политиков чего-нибудь загни.

— А что, скажешь, честных политиков нет?

— Митрич, знаешь самый короткий анекдот?

— Нет.

— Ты его только что рассказал. Всего из двух слов состоит: честный политик. Можно начинать смеяться. Ха! Ха! Ха!

Демонстративно издевательский смех Семена прервал шум моторов приближающейся к свалке колонны машин.

— О! То ни одной машины с утра, я уж подумал было — город вымер, а теперь косяком поперли.

— Митрич, — насторожился Семен, — это не мусоровозы.

— Ты погляди, никак военные! — удивился Митрич. — Чего они тут забыли?

— Сейчас узнаем.

Колонна остановилась у ворот. Из головной машины выпрыгнул плотный, коренастый мужчина в камуфляже, подошел к сторожам, отдал честь:

— Майор Козырев. На полигоне отходов посторонние есть?

Семен неопределенно пожал плечами:

— Разве что бомжи какие.

— Вы что, их не гоняете?

— Зачем гонять божиих людей? — насупился Митрич. — Их и без того жизнь наказала.

— Мы ворота охраняем, — поспешил дать дополнительные объяснения Семен. — Чтоб мусор, значит, без документов сюда не завозили. А ежели кто захочет его отсюда вывозить, так милости просим, вони меньше будет. Только вот желающих нет пока. А сегодня так вообще ничего не привозят и не увозят. И даже бульдозеры не работают почему-то.

Майор удовлетворенно кивнул головой.

— Все правильно. Так, уважаемые, открывайте ворота и можете быть свободными. Считайте, что с сегодняшнего дня вы в оплачиваемом отпуске. Подробности узнаете в конторе.

Ошарашенные сторожа послушно распахнули ворота, и колонна втянулась на территорию свалки. Из машин начали выскакивать вооруженные автоматами бойцы.

— Первый, второй и третий взводы на прочесывание территории. Всех посторонних вон! Остальные в оцепление, — распорядился майор. Бойцы ринулись выполнять команду. — Водителей сюда!

Из последней машины колонны вывели двух мужиков, в которых сторожа сразу опознали водителей грузовиков, чуть не каждый день вывозивших на свалку строительный мусор.

— Где двенадцатого выгружались?

— Да вроде там, — неопределенно махнул рукой один из них в сторону дальнего конца свалки.

— Не, Серень, — возразил второй, — смотри, там еще бульдозеры не отработали. Туда скидывали, — показал он чуть правее, на более ровный участок.

— Черт! Так там еще и бульдозерами прошлись?

— А как же?

— Ладно. Пошли, на месте покажете, — распорядился майор.

К сторожам подошел молоденький лейтенант в сопровождении двух бойцов.

— Охранять, — кивнул на ворота лейтенант и повернулся к сторожам: — А вы чего рты раззявили? Сказали же вам — свободны.

— Ага, ага… — засуетился Семен, толкнул в бок Митрича, намекая, что лучше отсюда валить от греха подальше, но его напарник вместо этого задал неожиданный вопрос:

— А скажи, служивый, чего вы тут забыли? Чего ищете?

— Генерал ключи от машины потерял, — усмехнулся лейтенант, — вот мы их и ищем.

— А ты, Семен, походу, прав, — расстроился Митрич.

— Прав, прав, я завсегда прав. — Семен потянул товарища за собой и, лишь отойдя подальше от ворот, облегченно выдохнул и продолжил: — В наше время за использование служебного положения в личных целях к стенке ставили, а тут смотри чё творят! Ну что? Есть еще патриоты в родном отечестве?

— Окромя нас с тобой, никого больше не осталось.

— Вот именно. Бедная Россия!

— Бедная.

— Пойдем ее помянем.

— Пойдем!

И расстроенные «патриоты» пошли поминать бедную Россию…

Медовый месяц нам сорвали. Со вчерашнего вечера дом превратился в натуральный проходной двор. Иван постоянно бдил на кухне возле холодильника, в мастерской возле монитора посменно дежурили его сотрудники, а мы с Варькой бесцельно бродили по комнатам, с тоской поглядывая в сторону моей спальни, не решаясь туда войти. Заниматься всяческими безобразиями в присутствии такого количества народа было как-то стремно, а когда уже ближе к ночи в дом ворвался Коростылев и, предварительно выгнав ребят Вани на улицу перекурить, устроил нам разнос, тем более стало не до секса. Короче, я спал в своей спальне, Варька в своей, а ее охрана поочередно дрыхла в единственном в доме кресле, которое стояло в гостиной. Не спал всю ночь один Иван, прочно обосновавшийся на кухне. Он перетащил туда свой ноутбук, который привез кто-то из его сотрудников, и азартно стучал по клавишам, периодически сверяясь с какими-то бумагами. Угомонился он уже под утро, когда я выполз на свет божий и поплелся в ванную приводить себя в порядок. Вернувшись назад, обнаружил Ванюшу, вольготно расположившегося на моей постели поверх одеяла.

— Вань, обнаглел.

— Ребенку надо вовремя ложиться спать, а вы ему даже коврик у своего порога не постелили, даже подстилку на пол не кинули, — хмыкнул Ваня и внезапно перешел на другую тему: — Ты в бухгалтерии сечешь?

— Ни бум-бум, ни в зуб ногой… — начал перечислять я.

— Достаточно. Я уже понял, что ты бездарь! — вынес свой приговор Ванюша. — Следующий вопрос. Сколько денежек надо иметь, чтобы считаться олигархом?

— Бездарь! — радостно вернул я ему комплимент. — Элементарных вещей не знаешь. Олигархия — это не вопрос денег, а вопрос власти. Олигархия — это форма правления в государстве, при которой власть сосредоточена в руках узкого круга лиц и соответствует их личным интересам, а не всеобщему благу.

— Хрен бы они заполучили эту власть без денег.

— В общем, да, а ты это к чему?

— Еще не знаю. Как разберусь, скажу. — Ванюша повернулся ко мне тылом, заставив жалобно скрипнуть постель, и захрапел.

Оказавшись в своей спальне не у дел, я выполз наружу, где ситуация уже изменилась. Один охранник дежурил в мастерской у аппаратуры, второй покинул дом и охранял калитку, около которой уже начал скапливаться народ, состоящий из зевак, потенциальных клиентов и вездесущих журналистов. Ничего себе! Мы становимся слишком популярными. Я кинулся обратно в свою спальню.

— Вань… — Храп сразу прекратился. — …Там народ к нам рвется, а у калитки всего один охранник. Может, нам с Варькой отсюда втихаря сбежать?

— Только попробуйте! Коростылев мне за вас бошку оторвет.

— Так ведь прорвутся.

— Восемь уже есть?

— Чего восемь?

— Часов, бестолочь!

— А-а-а… — Я включил мобильник, посмотрел на время. — Без двух минут.

— Две минуты продержится.

— А что потом?

— Суп с котом. Подкрепление прибудет. Слушай, Леш, будь человеком, дай поспать! А то ботинком запущу.

Я глянул на стоящие возле кровати ботинки пятидесятого размера и решил, что лучше дать ему поспать. Сообразив, что кроме Варьки все уже при деле, я прокрался в ее спальню. Моя золотая лежала на постели с открытыми глазами, которые сурово смотрели на меня.

— Что-то случилось? — встревожился я, садясь на краешек кровати.

— Да, — мрачно сказала Варька.

— Что?

— Я на тебя обиделась.

— За что?

— Заставляешь даму ждать. Я соскучилась, а ты все не идешь! — С этими словами она потянула меня на себя и начала целовать.

— Там твоя охрана…

— Пусть завидует!

— Народ у калитки…

— Плевать! Ужас! Сколько на тебе лишнего!

— Насилуют…

— Попробуй докажи. Это я снизу, а ты сверху!

Вот маленький чертенок. А, да гори оно огнем! Здесь только я и Варька, а на остальное все действительно плевать!

— Так, орлы, шеф дал добро на возобновление дела Пескарева.

— Еще бы не дать, — фыркнул Михаил, — после такого эфира…

— Я еще не закончил, — оборвал лейтенанта Коростылев, — параллельно мы будем вести дело о поджоге.

— Можно им я займусь? — азартно потер руки Николай.

— Почему ты? — возмутился Михаил. — Я тоже хочу.