- Сегодня четверг. Ранили ее во вторник, два дня назад. А сегодня с утра меня пригласили к моему бывшему пациенту, который и сделал этот выстрел.

- О, господи! – Феликс наматывал круги по узкому пространству, - Как же так получилось, что стрелял он в мемо, а попал в Еву? И что она там делала - ты так и не сказал.

- Сядь, успокойся, - сказал ему отец, - Я же говорю, всё сложно. В двух словах не расскажешь.

- Ты достал меня затыкать, усаживать и успокаивать! – возмутился Феликс, но все же упал на диван, скрестив на груди руки и закинув ногу на ногу. Верхняя в этой фигуре из его двух ног нога продолжала отбивать нервный ритм лакированным носком дорогого ботинка.

- Она приехала на похороны какой-то своей дальней родственницы, которая умерла в выходные. Эта родственница ее жила в Доме Престарелых, в котором работает Шейн и его этот молодой коллега, врач. Там проходили поминки. Там же находится больница, в которой она сейчас лежит под присмотром все того же врача, - наконец, выдал хоть какую-то внятную информацию отец, - И врач этот, мемо, на прошлой неделе сумел добраться до бабкиной памяти. Над которой второй год уже бьется Шейн, и в которую ему не следовало лезть.

- Почему? – спросил Феликс.

- Потому что в ней есть информация, которая не должна быть ему известна. И это я поставил этой бабке блок, который ни один мемо не должен был пробить.

- Но этот, видимо, смог, - предположил Феликс.

- Да, Феликс, да! И как только он до нее добрался мне позвонил ничего не подозревающий Шейн и сказал, что блок сняли, бабка пришла в себя, и…, - отец замялся, - В-общем, много чего сказал. Никак нельзя было допустить, чтобы эта информация выплыла наружу. Еще пару сеансов и Шейн бы догадался.

- О чём? – мрачно спросил Феликс.

- Неважно, вот это как раз никак не связано с Евой, и касается только нашего с Шейном прошлого. Как бы то ни было, я решил, что мемо знает гораздо больше, чем говорит Шейну. И я решил, что пока не поздно, его нужно убрать.

- Ты вообще в своем уме? – в ужасе уставился на него Феликс, снова вскочил и зашагал по комнате, - Ты решил убить алисанга? Убить?

- Нет, Феликс, нет! Конечно, я не собирался его убивать! Я просто хотел стереть эти воспоминания. Но я никак не думал, что мой парень будет в него стрелять и промахнется настолько, что случайно попадет совсем в другого человека.

- И этим другим случайно оказалась Ева, которая оказалась там случайно? – сомневался Феликс, - Не слишком ли много случайностей? И зачем вообще нужно было стрелять? Нельзя было подсыпать ему это вещество в чай?

- Нельзя, слишком слабое действие, если в чай, - сказал отец со знанием дела, - Нужно сразу в кровь. Тогда даже после смерти он ничего не вспомнит.

- То есть возможность смерти не исключалась? – зло сверкнул на него глазами Феликс, - И я все равно не понимаю зачем было стрелять. Простая инъекция решила бы все твои проблемы, если они действительно появились, - предположил Феликс.

- Инъекция и была предусмотрена. А этот пистолет с заряженной в него пулей с этим стирающим память веществом был оставлен мной в тайнике на всякий случай, и вовсе не для него. Но этот долбанный психопат его нашел, и решил расправиться с ним именно таким образом.

- Как вообще ты завербовал этого психопата? – продолжал выпытывать парень.

- Это еще одна долгая история, не имеющая отношения к нашей Еве, - отмахнулся отец.

- Отлично! – психанул Феликс, - В итоге мы имеем раненую девушку, которая вообще ни при чём, мемо, который цел и невредим, и так и разгуливает по деревне с твоими секретами, бабку, которая вот-вот выболтает все что знает, если уже не выболтала, и Шейна, который вот-вот узнает что-то, чего ему знать никак нельзя. Я ничего не перепутал?

- Ну, еще парень, который получит срок за покушение на убийство из ревности, - добавил отец.

- Собирайся! – прикрикнул на него Феликс, - Ты должен ехать туда немедленно. Сам. И контролировать бабку. Почему, кстати, тебе просто не избавиться тогда от неё со всеми твоими секретами, раз ситуация настолько вышла из-под контроля, что твои пациенты хватаются за оружие?

- Она нужна мне живой, - коротко ответил отец.

- А, понимаю, к Еве это не имеет никакого отношения, - передразнил он отца, - И я поеду с тобой и заберу оттуда девушку. А по дороге ты расскажешь мне все те страшные тайны, которые ты так скрываешь и, наконец, объяснишь мне что в этой девчонке такого важного. А то мое неведение на счет неё определенно начинает действовать мне на нервы.

- Феликс, ты не можешь ее сейчас забрать, - как и прежде спокойно сказал отец, - Она в тяжелом состоянии.

- Ты сказал, она всего лишь ранена, - уставился на него Феликс.

- Я сказал, что она ранена. Но ранена она тяжело. Ты можешь проведать ее со мной, я не раз был в этой больнице, но она не должна тебя видеть, ты же понимаешь. Или можешь поехать к ней как все обычные люди, но там нет ни гостиницы, а у тебя знакомых, у которых можно остановиться. И чтобы все не усложнять еще больше – не надо привлекать к ней лишнего внимания.

Феликс посмотрел на него внимательно, но промолчал.

- Пусть она просто останется жертвой ревности сумасшедшего парня, которого отправят на принудительное лечение и не более того.

- Ты уже промыл ему мозги? – нахмурился Феликс.

- Да, и комар носа не подточит как там с этой ревностью получилось все гладко. Он действительно приревновал к этому мемо сначала свою девушку, которая всё сохла по симпатичному эскулапу. Потом приехала Ева, он решил приударить за ней, как раз своей девушке назло. Но девушке это совсем не понравилось, она ляпнула, что уже давно с доктором спит. А тут на похоронах и Ева начала целоваться с этим работником красного креста. Всё, это стало отправной точкой. А поскольку…

И отец еще продолжал говорить, как давно и долго он работал с этим парнишкой, чтобы сделать из него бомбу отложенного действия и в случае необходимости активировать, но Феликс его не слышал.

- Ева с врачом? Целоваться? На похоронах? – задавал он вслух свои вопросы, но так тихо, что отец его даже не расслышал.

- Что? – переспросил он сына, и понял, что дело неладно, только увидев его застывший взгляд.

Феликс не мог поверить своим ушам. Она? Его Ева? Ева, которой несколько дней назад он готов был сделать предложение? Ева, которая была для него важнее, чем отец со всеми его тайнами и заговорами? Ева, без которой он не мог представить свою жизнь?

- Ты сказал она целовалась с доктором? – повторил он безжизненным голосом.

- Господи, Феликс! Она была расстроена, подавлена горем, немножко в состоянии аффекта, скорее всего. Возможно, он воспользовался ситуацией, - пояснял отец.

- Хренов мем! Я оторву ему башку! – и Феликс со всей силы пнул беззащитный диван, - Убью эту суку своими руками! Как он посмел вообще к ней прикоснуться!

Отец разглядывал его с любопытством. Феликс бегал по кабинету, вымещая свою ярость на всем, что попадалось под руку, пока наконец, обессилев, не рухнул на покалеченный им диван.

- Когда ее можно будет забрать? – спросил он, успокоившись.

- Я узнаю, - спокойно ответил отец.

- И, если он еще хоть пальцем к ней прикоснется, я сам лично вколю ему этот яд, чтобы он забыл даже думать о ней, - пригрозил он отцу, словно, следить за ним входило в его обязанности. Впрочем, именно этим и собирался заниматься его отец. Именно этим он и занимался до этого - всю жизнь, с самого дня её рождения, он следил за Евой.

"Кормить старушек" было для Дэна обычным занятием, но сегодня, работавшая до этого точно как швейцарские часы, кухня первый раз дала сбой. Привыкшие как собаки Павлова есть строго по расписанию, старушки, заждавшиеся завтрака, были голодны и злы. В первую очередь завтрак принесли в столовую и бедная Катя, и без того расстроенная, под недовольное ворчание постоялиц раскладывала кашу по тарелкам то и дело смахивая слезы. Каша подогрела. Совсем немного, но запах чувствовался. Это вызвало новую волну возмущения. Но Катя вытерпела и это. Дэн, помогавший ей с тяжелыми кастрюлями, знал, что Елизавета Петровна сегодня не вышла, на звонки не отвечала, и Кате самой пришлось готовить завтрак. Первый раз. Не все у нее получилось и, конечно, она из-за этого расстроилась. Если в ближайшие часы Лизавета не выйдет, готовку обеда с ужином ей одной не потянуть. Лидия Михайловна, вторая повариха, как назло уехала, вернется только вечером. И главврач, на скорую руку перекусив, кинулась искать старого или нового, любого повара.  Раскладывая кашу по тарелкам для лежачих постоялиц, Дэн обратил внимание, что его Купчиха в столовую не пришла. Поэтому разносить завтрак по комнатам начал с нее.