— Возможно, и не имеет, — согласился Меро и потянулся к одной из фигурок. Казалось, он настолько погрузился в игру, что все остальное его сейчас не интересовало. — Они вечно то придумывают какие-то невнятные планы, то от них отказываются.

«Но они всегда делились с тобой этими планами, — не так ли, дорогой? — с тайным довольством подумала Триана. — Они никогда и ничего от тебя не скрывали. Но теперь тебе начнет казаться, что они что-то скрывают — и, возможно, даже что-то замышляют против тебя».

Триана продолжала укреплять свои чары. Сейчас ей больше, чем когда бы то ни было, хотелось обладать способностями волшебницы, чтобы следить за мыслями Меро. Но, увы, она могла лишь манипулировать юношей, воздействуя на него через окружающих.

Триана переставила фигурку и взглянула на темноволосого юношу, склонившегося над доской. Да, она хорошо потрудилась. Ей весьма неплохо удается вертеть этими юнцами. Особое обращение, особые покои, частые подарки — все это заставляло думать, что Триана выделяет Меро. И она действительно его выделяла. И тем самым давала остальным несомненный повод для ревности и зависти. Она исподволь внушала Меро, что он лучше прочих, — и это начинало сказываться на его поведении. Конечно, именно так все это и выглядело. Триана знала, что Меро несколько раз заставал троих своих друзей за оживленной беседой и что, завидев его, они тут же обрывали разговор и принимались болтать о какой-то чепухе.

Любое существо, наделенное хоть каплей здравого смысла, не могло в такой ситуации не понять, что речь шла о нем. И Меро, конечно же, тоже это понял, но, возможно, пока что не задумывался об этом.

Что же касается Шаны... Видимо, отношение девчонки к Меро, и наложницы, которых Триана посылала к нему по ночам, и были причиной тех мрачных взглядов, которые Шана бросала на юношу. Несомненно, эти взаимоотношения умирали. А может, уже умерли.

Меро сделал ход и откинулся на спинку стула. Он все еще продолжал хмуриться. Триана выбрала фигуру и переставила ее, забрав одну из пешек Меро.

А вот теперь она намекнула Меро о существовании планов, в которые он не посвящен. Неудивительно, что он хмурится.

Меро сделал еще ход и со сдержанной победной улыбкой занял королевскую клетку Трианы.

— Боюсь, моя госпожа, что вы проиграли, — спокойно сказал он. — Каков ваш фант?

Триана улыбнулась в ответ. Именно к такой развязке она и вела игру с того самого момента, как села за доску.

— Думаю, вот он, — отозвалась Триана. Она сняла с пальца кольцо с бериллом и протянула его юноше. — В конце концов, это всего лишь шахматы. Если ты желаешь, чтобы ставки были выше, тебе следует играть в другие игры.

Меро принял кольцо и поцеловал руку Трианы.

— Возможно, так я и сделаю, — произнес он. Хмурое выражение исчезло с его лица. — И, возможно, проиграв, я буду считать себя победителем, а?

Триана мягко рассмеялась.

— Честное слово, Меро, ты становишься настоящим придворным! Я и не догадывалась, что ты можешь быть таким галантным!

Юноша неохотно выпустил ее руку.

— Мне никогда прежде не приходилось играть в галантность, моя госпожа, — отозвался он. — Но вы можете быть уверены, что я стану носить это кольцо не только как знак победы, но и как знак внимания.

«Именно на это я и надеялась, глупый ты мальчишка!» — с ликованием подумала Триана, глядя, как Меро пытается надеть кольцо. Этот берилл хранил одно из лучших ее заклинаний. Стоит Меро хоть раз надеть кольцо, и он никогда уже не Поверит ни одному дурному слову о Триане. И как только она затащит его в кровать, юнец будет безраздельно принадлежать ей. Если Триана прикажет ему броситься со скалы, он и это выполнит. «И я еще подумаю, что поставить на кон в следующей партии».

Меро досадливо хмыкнул, обнаружив, что перстень не налезает ни на один палец.

— Мне придется немного изменить это кольцо, чтобы оно мне подошло.

Триана потянулась было к перстню, но Меро мягко отвел ее руку и спрятал кольцо в карман туники.

— Не утруждайте свою прекрасную головку такой чепухой, моя госпожа. После всего того, чему вы меня учили, подгонка кольца — это просто детская забава. Я позабочусь об этом чуть позже. Не беспокойтесь, это кольцо не минует моей руки.

Триана уселась на место, а Меро принялся расставлять шахматы для новой партии. «О, я и не беспокоюсь, дорогой», — подумала она, устремив взгляд на доску, чтобы скрыть довольный блеск глаз. Вот уж об этом она ни капли не беспокоилась!

Тень открыл окно своей комнаты и проверил, нет ли кого в саду. Быстрый мысленный осмотр убедил его, что за ним сейчас никто не следит, ни впрямую, ни при помощи магии.

Юноша расчистил стол и осторожно извлек берилл из перстня, не прикасаясь к камню голыми руками. Когда камень выскользнул из гнезда, Меро подхватил его, пользуясь шелковым лоскутком, подошел к окну и зашвырнул берилл как можно дальше.

Крохотный камень исчез из виду. Шелковый лоскуток, порхая, опустился на землю.

Меро удовлетворенно кивнул и вернулся к столу.

В броши, скреплявшей плащ, имелся неиспользованный берилл как раз подходящего размера и формы. Меро вынул камень из гнезда и закрепил его в перстне, при помощи магии размягчив зубчики и заставив их плотно обхватить камень. Потом юноша разровнял то место в броши, откуда был изъят камень, и нарисовал на мягком металле изображение листика, чтобы окончательно скрыть следы подмены.

Вот так. Тень положил брошь рядом с кольцом и придирчиво изучил оба украшения. Готово.

Последние несколько дней были сущим мучением. Особенно скверно Меро себя чувствовал, когда ему пришлось наговорить гадостей Шане. Шана — славная девушка, и она не заслуживала такого обращения, но у Меро не было другого выхода. Ему нужно было убедить Триану, что ее чары по-прежнему действуют.

А на самом деле удар по голове, который Меро получил во время драки, явно разрушил заклинание. Тогда он впервые заметил притворство Трианы, и ее уловки вызвали у него не любовь, а отвращение. Он понял, что впервые за несколько недель способен думать самостоятельно. Меро вспомнил, что они явились сюда лишь в поисках временного убежища, что на самом-то деле они собирались вернуться в Цитадель, найти себе союзников среди волшебников и вместе с ними бороться за освобождение рабов и спасать полукровок, таящихся под личинами.

Но ничего не сделали. Вместо этого он, Меро, погрузился в мечты, центром которых была Триана, и совершенно забросил и своих друзей, и свое дело — словом, все, что он прежде считал важным. Рассуждения Шаны казались ему одновременно и ребяческими, и самонадеянными, до невыносимости глупыми. Теперь же, хотя он все еще считал поведение Шаны самонадеянным, он понимал, что о Триане Шана судила совершенно справедливо. Она подозревала эльфийскую леди, и у нее были для этого все основания.

А с Кеманом Меро вообще почти что не общался. Но после того, как у Тени появилась возможность обдумать происходящее и беспристрастно взглянуть на Триану, юноша сильно разозлился. Триана использовала его. Шана никогда не делала ничего подобного — по крайней мере это он мог сказать точно. Триана играла им. Меро пока не знал, что это за игра, но ни капли не сомневался, что игра идет.

И тогда юноша решил в точности выяснить, что происходит. А чтобы обвести хозяйку дома вокруг пальца, нужно было притвориться, что ее заклинание по-прежнему работает и Меро находится под воздействием чар.

Даже если для этого ему придется обращаться с друзьями так же, как и прежде.

Хотя это и причиняло ему боль — куда большую, чем Меро хотелось признавать. И особенно скверно он себя чувствовал, когда ему пришлось швырять оскорбления в лицо Шане.

До этого момента Меро не понимал, насколько ему нравится Шана. И видя, в какое смятение привели девушку его оскорбления, он почувствовал себя последним подонком.

Но, судя по всему, события приближались к развязке. Благодаря намеку Трианы Меро предложил сыграть вторую партию в шахматы — и Триана проиграла. Юноша был твердо уверен, что она проиграла намеренно: он сделал пару весьма неудачных ходов, открывавших Триане путь к победе, но эльфийка предпочла ими не воспользоваться. Она мило улыбнулась, похлопала ресницами и предложила юноше сказать, чего он хочет получить в качестве приза. Меро назвал именно то, чего, по его прикидкам, и ожидала Триана. В конце концов, она уже несколько недель держала его всего лишь на расстоянии вытянутой руки, то нарочно распаляя юношу, то отталкивая его. И теперь Меро знал, зачем она это делала. Она наводила на него чары, и плотское соединение должно было окончательно закрепить их. Прежде, чем вытягивать рыбку, Триана желала удостовериться, что та крепко сидит на крючке.