Каэллах Гвайн пропал!

— «Так что, когда он не вышел и к завтраку, Хала заподозрила неладное, — сообщил Лоррин. — Каэллах и раньше иногда, надувшись, запирался у себя — особенно когда ему удавалось натаскать еды в комнату. Но чтобы он пропустил три трапезы подряд — такого никогда еще не бывало! Дверь была заперта изнутри. Открыть ее не представляло труда, особенно когда за нее взялось полдесятка волшебников, но Каэллаха в покоях не оказалось».

Каэллах Гвайн исчез! Шана испытывала сильнейшее искушение просто плюнуть и забыть о нем, но... Если Каэллах Гвайн исчезает из собственной запертой комнаты, эта загадка наверняка чревата новыми неприятностями.

Шана стерла с лица капли дождя и закрыла глаза, сосредотачиваясь.

— «Неужели ты думаешь, что он научился использовать заклинание перемещения?» — опасливо спросила она.

— «Боюсь, именно это и произошло», — мрачно отозвался Лоррин.

Ну что ж, в этом был определенный смысл. Не обязательно лично присутствовать на уроках, чтобы извлекать из них выгоду. Этот зловредный старый жук просто сидел у себя в комнате и при помощи зеркала и следящего заклинания учился всему тому, чему учились прочие старые нытики.

— «Очевидно, у тебя есть серьезные основания так считать, да?»

Шана просто-таки почувствовала, как Лоррин кивнул.

— «У него в комнате было полно вещей из старой Цитадели. И многие из них принадлежали прежде вовсе не ему, а другим старикам. Кстати, этим он доконал всех. Даже старые нытики, поддерживавшие Каэллаха до последнего, и те взбеленились, когда увидели свое имущество у него в комнате. А он никак не смог бы узнать, где именно эти вещи находятся, если бы не побывал в Цитадели лично. Просто там было много мелких, но ценных предметов, которые старики прятали в шкафах или ящиках, куда Каэллах никогда не заглядывал».

У Шаны упало сердце.

— «Так, значит, он может сейчас находиться где угодно».

Если Каэллах освоил заклинание перемещения, то он и вправду может попасть куда угодно, лишь бы он знал это место. А возможно, достаточно воспользоваться обычным, простеньким заклинанием слежения.

— «Да. В старой Цитадели. В каком-нибудь новом, собственном укрытии. А может, следит за тобой, — отозвался Лоррин, и голос его был полон недобрых предчувствий. — Ты понимаешь, что может произойти, если народ узнает, где ты сейчас и чем — и в какой компании — занимаешься?»

Да, конечно, леди Мот явно была другом волшебников. Да, мать и сестра Лоррина были чистокровными эльфийками. Но все-таки это было другое. Совсем другое. Она якшалась с эльфом, возглавляющим армию великих лордов. Она может до посинения объяснять всем, в чем тут загвоздка, но если Каэллах не вовремя раструбит об этом...

— «И этого я опасаюсь более всего, потому что кое-кому из младших показалось, что после вашего с Кеманом ухода вскоре снова раздался шум — как от заклинания перемещения».

Шана чувствовала, что Лоррин встревожен, и вполне разделяла его чувства.

— «Огонь и Дождь! — в гневе ругнулась она. — Ну только этого нам не хватало!»

Она постаралась взять себя в руки и припомнить, не замечала ли она за последнее время чего-нибудь подозрительного.

— «Может, он где-то здесь. А может, и нет. Если он держался достаточно далеко, я бы и не заметила его появления».

— «Слушай, я тут кое-что придумал. Первым делом я превращу комнату Каэллаха в железную клетку, — сказал Лоррин. — Когда он захочет переместиться обратно — ну, его будет поджидать сюрприз. Зед уже пытался проделать подобный фокус с камнем. В общем, тебя отбрасывает на исходную точку».

— «Надеюсь, с адской головной болью? — уныло поинтересовалась Шана. — Он же просто попытается перенестись в ка-кое-нибудь другое место в Цитадели, только и всего...»

— «Возможно. А возможно, и нет. Потому что, кроме этого, я собираюсь понавбивать железных клиньев по всей Цитадели, кроме нескольких комнат, специально отведенных для занятий магией. И это будут новые комнаты — те, которые Отец-Дракон обещал для нас прорыть».

Судя по голосу, Лоррин гордился тем, что сумел так быстро придумать выход из затруднительной ситуации, — и Шана не могла его за это упрекать.

— «Зеду ведь нетрудно будет наделать для нас клиньев, верно?» — спросила она.

— «Да запросто. Он уже наладил литье. Дети разносят готовые клинья по местам, а Отец-Дракон заканчивает первую комнату. Я все равно собирался этим заняться, не сейчас — так чуть погодя. Это же дополнительная защита от эльфийских лордов. Правда, для нас это будет не очень-то удобно — заниматься магией только в специально отведенных помещениях... — Лоррин вздохнул. — Ну, все равно дело того стоит. К завтрашнему дню уже вся Цитадель будет защищена. Каэллаху Гвайну неоткуда будет узнать про новые комнаты. А потому ему придется возвращаться куда-нибудь в знакомое место».

Шана обдумала эту идею, и ее гнев утих.

— «С тех пор, как мы перебрались в новую Цитадель, он выходил из пещеры ну от силы раз десять. А значит, остается не так уж много мест, куда он может вернуться».

— «И я могу приставить надежных людей наблюдать за всеми этими местами. Так что ему останется лишь отправляться в старую Цитадель», — самодовольно произнес Лоррин.

— «Как по мне, так пусть бы он отправлялся туда и сгнил там, — со злостью заметила Шана. — Может, великие лорды решили бы, что эти наши выдуманные волшебники именно там и живут, и застукали его там, как жабу в норе. И по заслугам!»

— «В общем, любимая, будь поосторожнее — возможно, он где-то рядом с тобой, — предостерег ее Лоррин. — Каэллах Гвайн — увертливая зараза. Боюсь, я не сумею предвосхитить все, что он понапридумывает, чтобы насолить нам».

— «Ладно, я буду поосторожнее», — пообещала Шана и на прощание послала Лоррину безмолвную теплую волну, надеясь, что к ней не примешался ее гнев на Каэллаха Гвайна.

— Да, плохо дело, — пробормотал Кеман, стряхивая воду с гривы. Он, конечно же, слышал их разговор от начала до конца.

— Куда уж хуже! Как ты думаешь, нужно об этом рассказывать Киртиану?

С одной стороны, у Киртиана сейчас и своих проблем хватает. Но с другой — его люди могли бы изловить вредного старикашку, если тот и вправду за ними шпионит. Уж кого-кого, а Каэллаха Гвайна следопытом не назовешь.

Правда, с него станется всякий раз использовать заклинание перемещения и удирать, если они окажутся слишком близко.

Но она ни разу не слышала тут того своеобразного «шума», которым сопровождается это заклинание!

— Я бы не стал, — немного поразмыслив, сказал Кеман. — Его это не касается. Это дело волшебников. Пускай Лоррин примет меры в Цитадели. Ну, а мы с тобой теперь будем настороже.

— Надеюсь, его сожрет незримая тварь! — проворчала Шана.

Кеман покачал головой.

— Такой судьбы я не пожелал бы даже Каэллаху Гвайну. Да и тебе не стоило бы так говорить.

— Ну, пускай не незримая тварь, — уступила Шана. — Но если бы единорог загнал его на дерево, я бы с радостью на это полюбовалась.

— Да и я тоже, сестренка. Может, нам еще выпадет такое счастье, — отозвался Кеман. — А может, Каэллах и сам, без наших пожеланий, найдет на свою голову такие неприятности, с которыми не сможет совладать. И это было бы лучше всего.

— Ну, пожалуй, да, — со вздохом согласилась Шана.

И больше они об этом не разговаривали.

Сгустились сумерки. Шана вглядывалась в темноту и мелкий моросящий дождик, стараясь получше рассмотреть груду камней, отмечающих то место, под которым, как клялся Кеман, скрывалась огромная разветвленная пещера.

Ну если так посмотреть, изначальный вход в пещеру был куда огромнее, чем представлялось Шане. Оттуда, где она стояла, казалось, будто добрая половина горы дрогнула под грузом лет и сползла вниз — а гора была немаленькая. А еще она была крутая. Очень крутая, поросшая деревьями и кустами, что цеплялись за склон с упорством, свойственным лишь растительности; возможно, именно они помешали свалиться второй половине.