Вил Омсворд медленно опустил руку. Там, где еще секунду назад стоял демон, теперь была лишь выжженная земля и тонкая струйка дыма поднималась вверх. Лес словно замер, мертвая тишина нарушалась только треском костра скитальцев. Вил нерешительно огляделся. Мужчины с оружием, все еще поднятым для битвы, женщины, прижимающие к себе детей, стояли и смотрели на него с недоверием и даже страхом. На мгновение Вил растерялся. Что, если они набросятся на него, ведь теперь они знали, что он обманул их? Он оглянулся на Амбель — она тоже застыла в изумлении.

Потом прямо к нему направился Кефело, встал напротив и с досадой отбросил в сторону обломок копья, на который опирался. Его и без того смуглое лицо было черно от крови и сажи.

— Кто ты? — тихо спросил он. — Скажи мне, кто ты?

Долинец колебался.

— Я уже говорил тебе, кто я, — ответил он наконец.

— Нет. — Кефело покачал головой, — Ты не простой Целитель, это ясно. Вот только кто? — Голос стал настойчивым и тяжелым. — Ты — что-то большее. Я чувствовал это.

Вил не знал, что ответить.

— Скажи мне, кто ты? — повторил Кефело, теперь в его голосе таилась угроза.

— Я уже говорил тебе. Я — тот, кто я есть, и не больше.

— Ты ничего мне не говорил! — Лицо старейшины вспыхнуло гневом. — Я думаю, ты знал об этом чудовище. Я думаю, оно пришло сюда из-за тебя. Все это — из-за тебя!

Вил покачал головой:

— Оно натолкнулось на нас случайно; так получилось, что в этот момент мы были здесь.

— Ты лжешь мне, Целитель! — Вил постепенно закипал:

— Кто кому лжет, Кефело? Мы играли в твою игру, ты сам установил правила.

Скиталец угрожающе шагнул вперед:

— Я смотрю, ты хорошо выучился этим правилам.

— Вряд ли, — спокойно ответил долинец.

Он слегка приподнял руку, сжимающую эльфийские камни. Движение это не укрылось от Кефело; скрипнув зубами, он отошел, потом с вымученной улыбкой заметил:

— Ты говорил, что у тебя нет с собой ничего ценного, Целитель. А об этом ты забыл? Вил покачал головой:

— Камни подчиняются только мне. Они были бы бесполезны для тебя.

— Неужели? — Скиталец даже не потрудился скрыть насмешку в своем голосе. — Так ты что, волшебник? Или, может быть, ты сам бес? Почему ты не скажешь, кто ты?

Вил колебался. Отступать было некуда. Он должен прекратить этот бесполезный разговор. Амбель подошла к нему сзади и осторожно взяла его за руку. Ее присутствие успокоило Вила.

— Кефело, — сказал он твердо, — ты вернешь моего коня. — (Лицо скитальца потемнело.) — Мы с Амбель должны ехать немедленно. Я уничтожил одного беса, но их еще много — я знаю это. Они гонятся за нами. А теперь, когда я использовал эльфийские камни, они знают, где нас можно найти. Нам надо ехать, и вам тоже нужно уходить отсюда как можно скорее.

Кефело молча смотрел на них, явно раздумывая, что из того, что он услышал, было правдой. В конце концов осторожность победила подозрения. Он отрывисто кивнул:

— Берите коня и уходите. Вы мне больше не нужны, и видеть вас не хочу.

Он повернулся и пошел прочь, приказывая собираться в дорогу. Он явно намеревался немедленно покинуть Тирфинг. Вил некоторое время наблюдал за ним, потом ссыпал камни обратно в кошель и положил его на место, во внутренний карман рубашки. Он взял Амбель за руку, и они направились к лошадям. Но вдруг Вил вспомнил об Эретрии; он поискал ее глазами, она смотрела на него из тени повозок.

— До свидания, Вил Омсворд, — спокойно сказала она.

Вил улыбнулся. Она знала, что упустила возможность уехать с ним. На мгновение Вил засомневался. Она спасла ему жизнь, он должен как-то отблагодарить ее. Разве не будет справедливо, если теперь он поможет ей? Но он знал, что это невозможно. Амбель — вот его единственная забота. Он отдаст свой долг, но не теперь. Когда-нибудь потом, в другой раз.

— До свидания, Эретрия, — ответил он. Ее лицо осветила ослепительная улыбка.

— Мы еще встретимся! — крикнула она, повернулась и исчезла.

Через пять минут Вил и Амбель верхом на Артаке уже ехали на север, прочь от лагеря скитальцев, медленно растворяясь в ночи, пока совершенно не пропали из виду.

До рассвета оставался примерно час, когда они выехали к южному берегу Мермидона, в нескольких милях от того места, где река выбирается из лесов Западной Земли на земли Каллахорна. Они гнали Артака всю ночь, прямо на север по открытым лугам, стараясь как можно дальше отъехать от Тирфинга, и остановились только раз, чтобы попить воды и размять затекшие мышцы. Поэтому, когда наконец они добрались до реки, и конь, и всадники едва держались на ногах. Там, где они выехали к реке, не было ни единого пригодного для переправы места: по обе стороны от них, насколько хватало глаз, лишь широкий поток быстрой, пенистой воды. Путешественники сразу поняли, что придется либо перебираться вплавь, либо ехать вдоль берега, пока не встретится отмель. Однако Вил не хотел ничего предпринимать, пока темно, поэтому он решил, что до первых лучей солнца лучше всего отдохнуть. Он отвел Артака в небольшую рощицу на берегу. Потом расстелил пледы для себя и для Амбель, и они быстро заснули.

Вил проснулся от солнечного света, струившегося сквозь листву деревьев с безоблачного, ясного неба. Был уже почти полдень. Он потряс Амбель за плечо, и она тоже проснулась. Умывшись речной водой, путешественники быстро позавтракали и снова отправились в путь.

Они проехали несколько миль вверх по течению, почти до самых западных лесов, но не нашли ни единой отмели, по которой могли бы переправиться через реку. Чтобы не терять времени в поисках подходящей переправы, они решили перебираться вплавь. Вил привязал их немногочисленные пожитки к шее Артака и подтолкнул черного гиганта к воде. Вода оказалась неожиданно холодной, а течение сильным, и, хотя их отнесло почти на полмили вниз, они все-таки благополучно выбрались на другой берег.

Дальше путешественники направились прямо на север. Теперь они ехали медленно и часто шли пешком, чтобы дать коню как следует отдохнуть. Вил был уверен, что они отъехали достаточно далеко от Тирфинга, чтобы сбить со следа возможную погоню, и не хотел зря утомлять черного гиганта. До Арборлона еще далеко, и Вил рассудил, что конь может понадобиться до того, как они доберутся до эльфийского города. К тому же к утру они выйдут к долине Ринн, где будут в относительной безопасности.

Возможно, у Амбель было свое мнение на этот счет, но она держала его при себе. После того как они ушли от скитальцев, настроение эльфийки заметно улучшилось. Она снова смеялась и напевала, часто останавливалась рассмотреть цветок или крошечную травинку — малюсенькие кусочки жизни, которая наверняка прошла бы для Вила незамеченной в безбрежном просторе лугов, если бы не Амбель. Они мало разговаривали, хотя эльфийка, улыбаясь, с удовольствием отвечала на вопросы Вила о различных растениях. Но все же большей частью она держалась с Вилом замкнуто и отчужденно, отказываясь поддерживать разговор на другие темы. В общем, все было точно так же, как во время пути на север от берегов Радужного озера.

В течение дня Вил не раз возвращался мыслями к Эретрии: ему было интересно, действительно ли она покинет Кефело и скитальцев, как грозилась, и увидит ли он ее снова, как она обещала. В ней было что-то, что волновало его, какое-то пленительное очарование. С самого первого взгляда она напомнила ему Сирен, которые, как говорят, живут на Кургане Битвы, — завораживающие и соблазнительные создания, они наполняют разум дикими, неистовыми, но сладостными мыслями. Вил улыбнулся такому сравнению. Действительно, глупо. Эретрия не видение, не греза, она — девушка из плоти и крови. Но было что-то, что роднило ее с Сиренами: она тоже была созданием лжи и обмана. Вил чувствовал, что здесь он прав, и это почему-то беспокоило его. Но он не забыл и то, как она рисковала жизнью, чтобы спасти его. Вилу очень не хотелось, чтобы за этим стояла какая-нибудь хитрость.